Ризома.

В книге "Ризома" (1976) Делез и Гваттари выделяют два типа культуры, характерных для нашего времени: культуру "древес­ную" и культуру "корневища".

"Первый тип культуры тяготеет к классическим образцам, вдох­новляется теорией мимесиса. Искусство здесь подражает природе, отражает мир, является его графической записью, калькой, фотогра­фией. Символом этого искусства может служить дерево, являющее собой образ мира. Воплощением "древесного" художественного мира служит книга. При помощи книги мировой хаос превращается в эсте­тический космос" [283, с. 68].

Делез и Гваттари убеждены, что более соответствует духу време­ни иной тип культуры — культура "корневища", или "ризомы". На ме­сто "древесной модели мира (вертикальная связь между небом и зем­лей, линейная однонаправленность развития, детерминированность

40

восхождения, сугубое деление на "левое—правое", "высокое — низ­кое") выдвигается модель ризоматическая (ризома — особая грибни­ца, являющаяся как бы корнем самой себя)" [236, с. 204]. Ризомати­ческая культура воплощает нелинейный тип эстетических связей. "Если мир — хаос, то книга станет не космосом, но хаосом, не деревом, но корневищем. <...> Все ее точки будут связаны между собой, но связи эти бесструктурны, множественны, запутаны, они то и дело неожидан­но обрываются. Книга эта будет не калькой, а картой мира, в ней исчезнет смысловой центр" [283, с. 68]*.

Олицетворение культуры "корневища" — постмодернистское ис­кусство. "Центральной эстетической категорией останется прекрас­ное, но содержание ее изменится. Красивым будет считаться лишь бесконечный шизопоток, беспорядок корневища. <...> Искусство бу­дет не означать и изображать, а картографировать" [283, с. 69]. Культура "корневища" символизирует "рождение нового типа чтения": "главным для читателя станет не понимать содержание книги, но поль­зоваться ею как механизмом, экспериментировать с ней" [283, с. 69].

Ризоматика, картография, машинность

и другие идеи Делеза и Гваттари предопределили важнейшие принципы эстетики постмо­дернизма; метод шизоанализа получил широкое распространение в творчестве писателей-постмодернистов.

Литературоведческая деконструкция.

Литературоведческий аналог концепции Деррида дал французский семиолог и литературо­вед Ролан Барт, под воздействием Деррида (а также Фуко, Эко, Кри­стевой) перешедший на позиции постструктурализма. В 1970 г. выхо­дит его книга "S/Z", явившаяся одним из первых (и наиболее удачных) опытов деконструктивизма в литературоведении. Книга отразила сдвиг интересов Барта от семиотики системы к семиотике Текста**.

Немало лет посвятивший исследованию пружин воздействия на человека идеологии (как особого знакового образования), в открыти­ях Деррида Барт увидел способ "разложения" идеологии, "усколь­зания" от моносемии, средство раскрепощения умов. Со своей сто­роны, он попытался показать, "как "сделан" любой идеологический знак" [217, с. 286] и как осуществляется процесс "означивания". Не ограничиваясь изучением знаковых систем, "непосредственно осозна­ваемых и сознательно используемых людьми", Барт обратился "к зна­ковым системам, которые людьми не осознаются, хотя ими и исполь­зуются, более того во многих случаях ими управляют" [218, с. 20].

* Вячеслав Курицын уточняет: "Сами точки не фиксированы, как в смысле привя­занности к конкретному топосу (структура в ризоме "плывет", как "плывут" и отноше­ния между элементами), так и в смысле неочевидности самой категории точки" [236, с. 204].

** Использование Бартом заглавной буквы, а также курсива должно указывать на новое значение, которым наделяют постструктуралисты понятие "текст".

41

Объектом семиотического изучения ученого становится социальное бессознательное, а материалом — знаковая система, в которой идеология выявляет себя в неявной форме, — литература. Не менее важным для Барта было найти и обосновать "такие исследователь­ские методы, которые позволили бы уловить и удержать смысловую полноту произведения и в то же время не порвать с аналитическим подходом к литературе..." [218, с. 35].