- •И.С. Скоропанова русская постмодернистская литература
- •Оглавление
- •Предисловие
- •Введение Понятие постмодерна
- •Постмодерн и постмодернизм
- •Приключения термина
- •Постструктурализм как колыбель теории постмодернизма
- •Истоки и философско-теоретическая ориентация постструктурализма
- •Прелюдия Ницше к философии будущего
- •Философы будущего — не "философы будущего".
- •"Постмодернистская чувствительность"
- •Дерридианская деконструкция философии
- •Значение термина "деконструкция".
- •Деконструкция как децентрация.
- •Деконструкция знака.
- •Деконструкция оппозиции "речь—письмо".
- •Текст Деррида.
- •Деконструкция границ между философией и литературой.
- •Деконструкция метафоры.
- •Деконструкция традиционной модели книги.
- •Категория игры.
- •Истина/не-истина симулякра.
- •Симулякр в истолковании Делеза.
- •Критика симулякра: позиция Бодрийара.
- •Апология симулякра: комментарий Клоссовски.
- •Постфилософский дискурс.
- •Деконструкция психоанализа.
- •Значение фактора бессознательного.
- •Антиэдиповская критика Делеза и Гваттари.
- •Машина желания.
- •Шизофрения как метафора самопроизводства бессознательного.
- •Шизоанализ.
- •Ризома.
- •Ризоматика, картография, машинность
- •Литературоведческая деконструкция.
- •Литература как объект семиотики.
- •Текст Барта.
- •Произведение и Текст.
- •Вместо определения.
- •Начало формирования постмодернистской теории.
- •Постструктурализм как ключ к постмодернистской практике.
- •Постмодерн как новая эпоха истории западной цивилизации: концепция Джеймсона.
- •Постмодернизм — порождение постиндустриального общества: точка зрения Белла.
- •Постсовременное состояние в исследовании Лиотара.
- •Постмодерн — индикатор изменений: размышления Кюнга
- •Постмодернизм — культурный итог неоконсерватизма: выводы Хабермаса.
- •Феминистский* вариант постмодернизма.
- •Постмодернизм и модернизм.
- •Теоретические разработки Хассана.
- •Исторический и трансисторический постмодернизм Эко.
- •Постмодернизм в системе мировой культуры.
- •Аполлоновское и дионисийское начала.
- •Постмодернизм — итог накоплений всех культурных эпох.
- •Отношение постмодернизма к традиции и инновациям.
- •Проблема новаторства в постмодернистской литературе.
- •Эстетика и поэтика постмодернизма.
- •Антикаллизм*.
- •Особенности поэтики литературного постмодернизма.
- •Постмодернистская синусоида.
- •Западная и восточная модификации постмодернизма.
- •Для западной модификации постмодернизма
- •Восточная модификация
- •Первая волна русского постмодернизма
- •Чистое искусство как форма диссидентства: "Прогулки с Пушкиным" Абрама Терца
- •Интерпретация Леонида Баткина*
- •Интерпретация Вадима Линецкого*
- •Интерпретация Евгения Голлербаха*
- •Классика в постмодернистской системе координат: "Пушкинский дом" Андрея Битова
- •Интерпретация Юрия Карабчиевского***
- •Интерпретация Виктора Ерофеева*
- •Интерпретация Виктора Чалмаева*
- •Интерпретация Владимира Новикова*
- •Интерпретация Андрея Немзера**
- •Интерпретация Марка Липовецкого*
- •Интерпретация Вячеслава Курицына*
- •Карта постмодернистского маршрута: "Москва — Петушки" Венедикта Ерофеева
- •Интерпретация Владимира Муравьева*
- •Интерпретация Андрея Зорина**
- •Интерпретация Александра Кавадеева*
- •Интерпретация Натальи Верховцевой-Друбек*
- •Интерпретация Натальи Живолуповой*
- •Интерпретация Петра Вайля и Александра Гениса***
- •Интерпретация Александра Гениса*
- •Интерпретация Петра Вайля**
- •Интерпретация Вячеслава Курицына***
- •Интерпретация Марка Липовецкого*
- •Интерпретация Григория Померанца*
- •Интерпретация Михаила Эпштейна**
- •Интерпретация Алексея Васюшкина*
- •Интерпретация Юрия Левина**
- •Гибридно-цитатный монолог поэта: "Двадцать сонетов к Марии Стюарт" Иосифа Бродского
- •Интерпретация Александра Жолковского*
- •Литературный вариант русского концептуализма
- •Деавтоматизация мышления, новая модель стиха: Всеволод Некрасов
- •Языковые матрицы феномена массового сознания: Лев Рубинштейн
- •Социалистический реализм в зеркале постмодернизма. Феномен Дмитрия Александровича Пригова
- •Интерпретация Андрея Зорина**
- •Интерпретация Вячеслава Курицына*
- •Интерпретация Виктора Ерофеева*
- •Интерпретация Алексея Медведева*
- •Интерпретация Михаила Айзенберга*
- •Вторая волна русского постмодернизма
- •Авторская маска как забрало инакомыслящего: "Душа патриота, или Различные послания к Ферфичкину" Евгения Попова
- •Интерпретация Сергея Чупринина*
- •Интерпретация Вячеслава Курицына**
- •Постгуманизм Виктора Ерофеева
- •Интерпретация Марка Липовецкого*
- •Интерпретация Евгения Добренко*
- •Интерпретация Олега Дарка*
- •Интерпретация Геннадия Мурикова*
- •Интерпретация Вадима Линецкого*
- •Шизоанализ Владимира Сорокина
- •Интерпретация Льва Рубинштейна**
- •Интерпретация Дмитрия Лекуха*
- •Интерпретация Петра Вайля*
- •Интерпретация Бахыта Кенжеева*
- •Интерпретация Дмитрия Пригова*
- •Интерпретация Игоря Смирнова*
- •Русское "deja vu": "Палисандрия" Саши Соколова
- •Интерпретация Владимира Турбина**
- •Интерпретация Петра Вайля и Александра Гениса**
- •Культурфилософская тайнопись Михаила Берга: роман "Рос и я"
- •Карнавализация языка: пьеса Венедикта Ерофеева "Вальпургиева ночь, или Шаги Командора"
- •Третья волна русского постмодернизма
- •Каталогизирующая деконструкция: поэма Тимура Кибирова "Сквозь прощальные слезы"
- •Интерпретация Сергея Гандлевского*
- •Интерпретация Александра Левина*
- •Интерпретация Олега Чухонцева*
- •"Прогулки с Хаосом": стереопоэма Владимира Друка "Телецентр"
- •Советский массовый язык как постмодернистский театр: "Представление" Иосифа Бродского
- •Между культурой и хаосом: постмодернистские стихи Виктора Кривулина
- •Гибридно-цитатные персонажи Дмитрия Пригова: пьеса "Черный пес"
- •Постмодернистская игра с политическими имиджами в паратрагедии Виктора Коркия "Черный человек, или я бедный Coco Джугашвили"
- •Интерпретация Леонида Боткина*
- •Интерпретация Александра Лаврина*
- •"Театр без спектакля": "Дисморфомания" Владимира Сорокина
- •Комедийно-абсурдистский бриколаж: "Мужская зона" Людмилы Петрушевской
- •Растабуирование табулированного: рассказы Игоря Яркевича
- •Сфера сознания и бессознательного в произведениях Виктора Пелевина
- •Культурфилософская и психоаналитическая проблематика в книге Дмитрия Галковского "Бесконечный тупик"
- •Интерпретация Андрея Василевского*
- •Интерпретация Вадима Кожинова**
- •Интерпретация Вадима Руднева*
- •Интерпретация Вячеслава Курицына***
- •Культурологемы Зиновия Зиника: роман "Лорд и егерь"
- •Интерпретация Михаила Айзенберга***
- •"Двойное письмо": рассказы Александра Жолковского
- •Русский экологический постмодернизм: роман Андрея Битова "Оглашенные"
- •Интерпретация Бориса Аверина*** *
- •Интерпретация Александра Великанова*
- •Интерпретация Михаила Пекло*
- •Интерпретация Петра Кожевникова*
- •Интерпретация Даниила Данина*
- •Заключение
- •Тексты Виктор Коркия. Свободное время. Поэма
- •Михаил Берг. Рос и я (Отрывок из романа)
- •Людмила Петрушевская. Мужская зона Кабаре Действующие лица
- •Литература цитируемые источники
- •Постмодернистские тексты
- •Именной указатель
- •Указатель терминов
- •Summary
- •Скоропанова Ирина Степановна русская постмодернистская литература
- •182100, Г. Великие Луки, ул. Полиграфистов, 78/12
Культурфилософская и психоаналитическая проблематика в книге Дмитрия Галковского "Бесконечный тупик"
Галковский Дмитрий Евгеньевич (р. 1960) — философ, писатель, публицист. Окончил философский факультет МГУ. Автор книги "Бесконечный тупик" (1988), пьесы "Каша из топора" (1991-1997) и статей, опубликованных в периодике в 90-е гг. С 1996 г. издает журнал "Разбитый компас". Представитель третьего поколения русских постмодернистов.
Самая значительная фигура среди постмодернистов нового поколения — Дмитрий Галковский, автор книги "Бесконечный тупик" *(1988).
У книги Галковского и несчастливая, и счастливая литературная судьба. Несчастливая потому, что в полном объеме (70 п. л.) автору удалось ее издать только через девять лет после завершения. В машинописном виде и ксерокопиях текст книги ходил по рукам. Отдельные части "Бесконечного тупика" публиковались в различных периодических изданиях, не давая адекватного представления о написанном. Счастливая же потому, что книга оказалась замеченной, вызвала огромный интерес, принесла автору известность.
К постмодернизму Галковский пришел не сознательно, а даже не подозревая об этом**, — благодаря тому типу личности, которым обладает ("у меня ТИП ЛИЧНОСТИ философа" [80, с. 314]), а еще точнее — благодаря типу мышления: нелинейного, структурно-совместимого, который ему присущ***. Он самостоятельно открывает
* "Моя книга на самом деле называется "Примечания к "Бесконечному тупику" и состоит из 949 "примечаний" к небольшому первоначальному тексту. <...> Каждое из 949 "примечаний" книги представляет собой достаточно законченное размышление по тому или иному поводу. Размер "примечаний" колеблется от афоризма до небольшой статьи. Вместе с тем "Бесконечный тупик" является все же не сборником, а цельным произведением с определенным сюжетом и смысловой последовательностью" (Галковский Д. Бесконечный тупик. — М.: Самиздат, 1997, [предисловие]). Далее цитируется это издание.
** "Сейчас говорят о постмодернизме. Никакого постмодернизма. Я не понимаю этого слова" [82, с. 324].
*** Метафорическая характеристика такого типа мышления дается в "Исходном тексте" романа "Бесконечный тупик": "Образно говоря, структура статьи похожа на голландский сыр, нарезанный тонкими ломтиками. Каждый слой-ломтик содержит несколько ключевых фраз-символов. Через дыры их символизации, то есть сознания, дешифровки, можно перескочить или вывалиться на другой уровень, другой ломтик" (Континент, 1994, № 81, с. 300).
442
ряд положений, составляющих сердцевину постструктуралистской/посг-одернистской теории, создает так называемый нехудожественный роман. И если ранее высказывалось суждение о большой степени "отсебятины", привнесенной в постмодернизм русскими авторами, то в случае с Галковским мы вообще вправе говорить об "изобретении" постмодернизма в одиночку*.
Не пользуясь постструктуралистской терминологией, "своими словами" Галковский развивает тезис "сознание как текст": "Я говорю только о себе. Даже в отце — я сам. О мире сужу по "я" философов и писателей; об их "я" — по тем людям, которых знал (а знал-то я реально, пожалуй, только одного отца); о них, в свою очередь, по своей биографии; и наконец о себе — как о "я", которое и является миром, по книгам, написанным этими же самыми философами и писателями. Это бесконечный тупик" (с. 652).
Текст книги — безграничное пространство цитации. Значительную часть объема здесь занимают цитаты в собственном смысле слова: дословные извлечения из литературных произведений, исторических, религиозно-философских, культурфилософских, психоаналитических работ. Цитируются Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Л. Толстой, Достоевский, Салтыков-Щедрин, Чехов, Киреевский, Соловьев, Розанов, Бердяев, С. Булгаков, Флоренский, Шестов, Ницше, Шпенглер, Фрейд, Юнг и многие, многие другие.
"Я мыслю цитатами. Это страшно. Но еще страшнее, что эти цитаты не имеют самостоятельного содержания. Я говорю только о себе. Не о России, не о Розанове, а только о себе. Я трансформирую в реальность свой внутренний опыт при помощи косвенных цитат. Каждая цитата — зеркальце, отбрасывающее на меня солнечный зайчик. В результате сквозь словесный туман проступают смутные контуры моего сознания", — говорится в "Исходном тексте" (Континент, 1994, № 81, с. 298). Галковский дает сгусток мыслей цитируемого лица, экстракт чьего-то стиля, и в то же время цитаты у чего "просвечивают, и сквозь их хитиновый панцирь виден внутренний мир, чего в обычных условиях не бывает" (Континент, 1994, № 81, с. 299).
В примечании № 19 "Бесконечного тупика" говорится о таком возможном варианте развития русской культуры, как создание произведений, смонтированных из одних цитат, по типу "ковров" цитат эпохи эллинизма.
Но и в тех случаях, когда впрямую не цитирует, Галковский рассматривает жизнь сквозь призму литературы, и не потому, что этого хочет, а потому, что знает: то, что он наблюдает в реальной действительности, "уже происходило" — то в "Смерти Ивана Ильича" Л. Толстого, то в "Записках из подполья" и "Бесах" Достоевского, то в "Душечке" Чехова, то в "Истории болезни" Зощенко... Таким обра-
* С андерграундом, где мог бы почерпнуть представление о постмодернизме, Галковский связан не был.
443
зом, Галковский как бы подтверждает справедливость слов Барта: "Жизнь лишь подражает книге" [13, с. 389].
"Пристальное чтение" позволяет Галковскому замечать многое, не замечавшееся другими. Например, он выявляет не только новаторское, но и "тавтологическое" в творчестве Достоевского (что является частным случаем "тавтологичности" культуры вообще): "Кроме всего прочего, доступного и иностранному читателю, возникает особое чувство удивительной гармоничности и полного растворения в авторских мыслях. Самые сокровеннейшие фантазии, самые изощренные страсти во всем их спектре, от возвышенных до низменных, все это удивительно точь-в-точь соответствует индивидуальным изгибам русского "я". Повторяю, это странное, ни с чем не сравнимое чувство полного соответствия, делающее Достоевского совершенно особым, интимно русским писателем. И это, этот фон, в нем главное. «Остальное все "было"». У Бальзака, Диккенса, Шиллера, Гете, Шекспира, Сервантеса, наконец Тургенева, Толстого и других. Но вот этого русского "мясца", русского "духа" — не "Духа" Гегеля, а духа, который баба-яга у себя в избушке почуяла, — ни у кого до него не было. Только, может быть, у Гоголя чуть-чуть угадывается" (с. 19). "Остальное все "было"" Галковского эквивалентно "определенным типам уже виденного, уже читанного" Барта, т. е. понятию литературных кодов, и свидетельствует о большой степени приближенности к постструктурализму/постмодернизму в понимании специфики культуры.
По-своему, парадоксально, часто вразрез с общепринятым Галковский комментирует цитируемое, причем комментирование перерастает в культурфилософские размышления, захватывающие широкий круг проблем.
Как объясняет автор "Бесконечного тупика", создавая книгу, он преследовал цели не литературные, а интеллектуально-философские. Но, чтобы "осуществить на родном языке, в общем, глубоко НЕРУССКИЙ дар философского мышления" [313], из-за недостаточной разработанности языка русской философии решил использовать русский литературный язык, исключительно богатый, гибкий, многозначный. "Мои действия, — сказал Галковский в одном из интервью, — это действия философа в стране с низким развитием интеллектуальной культуры, но с гипертрофированным развитием, скажем так, "средств передачи эмоций". Я для себя делаю умозаключения, но доношу их до читательской аудитории на другом языке — на языке русской литературы" [80, с. 321].
Осуществляя свое намерение, Галковский вышел за границы как философии, так и литературы в некое пограничное пространство философии-литературы, где языки философии и литературы (а также сопутствующие последней языки эссеистики, публицистики, дневниковых записей) представлены как равноправные. В этом он словно следует призыву теоретиков постструктурализма к пересечению границ, к
444
сближению науки с литературой, отмечавших также, что и литература, спасаясь от заштампованности, все время как бы уходит от самой себя и все новое в ней создается на границах. "Ведь границы между художественным и внехудожественным, между литературой и не литературой и т. п. не богами установлены раз и навсегда. Всякий спецификум историчен. Становление литературы не есть только рост и изменение ее в пределах незыблемых границ спецификума; оно задевает и самые эти границы", — указывает Михаил Бахтин [43, с. 476].
"Бесконечный тупик" мы вправе рассматривать как явление пара-литературы.
Галковский дает собственный вариант созданной Борхесом литературной формы в виде примечаний к несуществующему тексту. Но форму, которую Борхес использовал в произведениях малого жанра, автор "Бесконечного тупика" распространил на книгу в полторы тысячи страниц, соединяя в одном тексте энциклопедический по богатству и разнообразию материал, "рассредоточенный" у Борхеса во множестве рассказов и эссе. Уже в этом проявляются такие специфически русские качества, как чрезмерность (превышение меры во всем), избыточность (нерасчетливая, бескорыстная трата сил, энергии), гигантизм (пристрастие к поражающему своими масштабами).