Текст Деррида.

Сложноорганизованное многосмысловое гете­рогенное образование, возникающее "в развертывании и во взаимо­действии разнородных семиотических пространств и структур" как "практика означивания в чистом становлении" [201, с. 228] и способ­ное генерировать новые смыслы, получает у Деррида наименование текста.

Дерридианскому тексту присущи внутренняя неоднородность, много­язычие, открытость, множественность, интертекстуальность*. Он произво­дится из других текстов, по отношению к другим текстам, которые, в свою очередь, также являются отношениями.

Текст не имеет границ; связи смыслонесущих элементов в нем нели­нейны.

«"Работа" Т<екста> совершается в сфере означающего. Порождение означающего может происходить вечно посредством множественного смещения, взаимоналожения, варьирования элементов» [392, с. 532].

Текст, по Деррида, — не объект, а карта, "имеющая свои дороги и их невидимые ответвления, подземные пути и так далее", или "хартия в смысле конституционном" [128, с. 181]: мир "конституи­руется" как текст.

Философ отказывается от интерпретации текста как сугубо лин­гвистического феномена ("в смысле устной или письменной речи"), распространяет понятие текста и на неязыковые семиотические объ­екты, на весь мир, рассматриваемый в категориях текста и, таким образом, "текстуализируемый". "Каждая реальность является тексто­вой по своей структуре, — замечает Т. X. Керимов, — поскольку вос­принимается, переживается как система различий в смысле постоянных отсылок к чему-то другому" [203, с. 374]. В интервью с О. Б. Вайн-

* "Термин И<нтертекстуальность> введен Ю. Кристевой под влиянием М. Бахти­на, который описывал литературный текст как полифоническую структуру. Буквально И<нтертекстуальность> означает включение одного текста в другой. Для Кристевой текст представляет собой переплетение текстов и кодов, трансформацию других ко­дов. И<нтертекстуальность> размывает границы текста, в результате чего текст лиша­ется законченности, закрытости" [201, с. 228].

24

штейн Деррида сказал: "Для меня текст безграничен. Это абсолютная тотальность. "Нет ничего вне текста": это означает, что текст — не просто речевой акт. Допустим, этот стол для меня — текст. То, как я воспринимаю этот стол — долингвистическое восприятие, — уже само по себе для меня текст" [123, с. 74]. Для Деррида не существует ни­чего вне текста.

Деконструкция, по словам Деррида, в основном и нацелена на преодоление представления о тексте как сугубо лингвистическом фе­номене, на преодоление риторического подхода. "Моей задачей, — говорит философ, — было не только разомкнуть лингвистические гра­ницы текста, но и аналогичным образом вывести риторические конст­рукции за пределы риторической традиции или философской тради­ции" [123, с. 74]. Деррида хотел показать, что базовые философские понятия имеют риторическую, литературную подкладку и что любое понятие риторики (метафора, метонимия и т. д.) основано на некото­рых метафизических допущениях. Поэтому в рамках узкого понимания текста (как лингвистического феномена) все должно подвергаться ри­торическому анализу, но одновременно надо держать в уме и декон­структивные вопросы-сомнения относительно авторитетности данной риторики и ее инструментов.

Изменение Деррида понятия "текст" разрушает оппозицию "текст—контекст". "Открытость не только текста, но и контекста, впи­санного в бесконечное множество других, более широких контекстов, стирает разницу между текстом и контекстом, языком и метаязыком. Это не означает их превращения в единый гомогенный текст: тексты имманентно гетерогенны..." [283, с. 23].