2.2.4.5. Пра­во вы­ез­жать за пре­де­лы России и пра­во гра­ж­дан рф бес­пре­пят­ст­вен­но воз­вра­щать­ся в Россию

Часть 2 ст.27 Кон­сти­ту­ции го­во­рит о пра­ве ка­ж­до­го сво­бод­но вы­ез­жать за пре­де­лы РФ и о пра­ве гра­ж­дан РФ сво­бод­но воз­вра­щать­ся в свою стра­ну. В на­стоя­щее вре­мя в Рос­сии дей­ст­ву­ет Фе­де­раль­ный За­кон "О по­ряд­ке вы­ез­да из Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции и въез­да в Рос­сий­скую Фе­де­ра­цию" от 15 ав­гу­ста 1996 г.

За­кон раз­де­ля­ет пра­во­вое ре­гу­ли­ро­ва­ние по­ряд­ка въез­да и вы­ез­да для гра­ж­дан РФ и ино­стран­ных гра­ж­дан и лиц без гра­ж­дан­ст­ва. Пра­во гра­ж­да­ни­на РФ на вы­езд из Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции мо­жет быть ог­ра­ни­че­но по ря­ду ос­но­ва­ний, пе­ре­чис­лен­ных в За­ко­не. В ча­ст­но­сти, ст.15 го­во­рит о воз­мож­но­сти вре­мен­но­го ог­ра­ни­че­ния пра­ва гра­ж­да­ни­на РФ на вы­езд из Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции, ес­ли он:

1) при до­пус­ке к све­де­ни­ям осо­бой важ­но­сти или со­вер­шен­но сек­рет­ным све­де­ни­ям, от­не­сен­ным к го­су­дар­ст­вен­ной тай­не в со­от­вет­ст­вии с за­ко­ном Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции о го­су­дар­ст­венной тай­не, за­клю­чил тру­до­вой до­го­вор (кон­тракт), пред­по­ла­гаю­щий вре­мен­ное ог­ра­ние­ние пра­ва на вы­езд из Россй­ской Фе­де­ра­ции, при ус­ло­вии, что срок ог­ра­ни­че­ния не мо­жет пре­вы­шать пять лет со дня по­след­не­го оз­на­ком­ле­ния ли­ца со све­де­ния­ми осо­бой важ­но­сти или со­вер­шен­но сек­рет­ны­ми све­де­ния­ми, при том, что ука­зан­ный в тру­до­вом до­го­во­ре (кон­трак­те) срок ог­ра­ниче­ния пра­ва на вы­езд из Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции мо­жет быть про­длен Меж­ве­дом­ст­вен­ной Ко­мис­си­ей, об­ра­зуе­мой Пра­ви­тель­ст­вом Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции. При этом срок ог­ра­нич­е­ния пра­ва на вы­езд не дол­жен пре­вы­шать в общей сложности де­сяти лет;

2) в со­от­вет­ст­вии с за­ко­но­да­тель­ст­вом Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции при­зван на во­ен­ную служ­бу или на­прав­лен на аль­тер­на­тив­ную гра­ж­дан­скую служ­бу – до окон­ча­ния во­ин­ской служ­бы или аль­тер­на­тив­ной гра­ж­дан­ской служ­бы;

3) за­дер­жан по по­доз­ре­нию в со­вер­ше­нии пре­сту­п­ле­ния ли­бо при­вле­чен в ка­че­ст­ве об­ви­няе­мо­го, – до вы­не­се­ния ре­ше­ния по де­лу или всту­п­ле­ния в за­кон­ную си­лу при­го­во­ра су­да;

4) осу­ж­ден за со­вер­ше­ние пре­сту­п­ле­ния, – до от­бы­тия (ис­пол­не­ния) на­ка­за­ния или до ос­во­бо­ж­де­ния от на­ка­за­ния;

5) ук­ло­ня­ет­ся от ис­пол­не­ния обя­за­тельств, на­ло­жен­ных на не­го су­дом, – до ис­пол­не­ния обя­за­тельств ли­бо до дос­ти­же­ния со­гла­сия сто­ро­на­ми;

6) со­об­щил о се­бе за­ве­до­мо лож­ные све­де­ния при оформ­ле­нии до­ку­мен­тов для вы­ез­да из Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции, – до ре­ше­ния во­про­са, на срок не бо­лее од­но­го ме­ся­ца ор­га­ном, оформ­ляю­щим та­кие до­ку­мен­ты.

По сход­ным кри­те­ри­ям мо­жет быть ог­ра­ни­чен и по­ря­док вы­ез­да из Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции ино­стран­ных гра­ж­дан и лиц без гра­ж­дан­ст­ва, за ис­клю­че­ни­ем пунк­тов 1 и 2 ст.15.

Такие ограничения, установленные федеральным законом, введены в целях защиты прав других лиц и обеспечения безопасности государства, на основании ч.3 ст.55 Конституции.

За­кон так­же пре­ду­смат­ри­ва­ет, что ор­ган внут­рен­них дел обя­зан вы­дать гра­ж­да­ни­ну уве­дом­ле­ние, в ко­то­ром ука­зы­ва­ют­ся ос­но­ва­ние и срок ог­ра­ни­че­ния пра­ва на вы­езд, дру­гие све­де­ния, а так­же пол­ное на­име­но­ва­ние и юри­ди­че­ский ад­рес ор­га­ни­за­ции, взяв­шей на се­бя от­вет­ст­вен­ность за та­кое ог­ра­ни­че­ние. В слу­чае, ес­ли ог­ра­ни­че­ние свя­за­но с го­су­дар­ст­вен­ной тай­ной, оно обжалуется в Меж­ве­дом­ст­вен­ную ко­мис­сию, об­ра­зуе­мую Пра­ви­тель­ст­вом Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции. Ог­ра­ни­че­ние мо­жет быть также об­жа­ло­ва­но в суд.

В 1995 г. Кон­сти­ту­ци­он­ный Суд РФ рас­смот­рел де­ло, в ко­то­ром С. об­жа­ло­вал кон­сти­ту­ци­он­ность ст.64 "а" Уго­лов­но­го Ко­дек­са Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции 1968 г., с по­сле­дую­щи­ми из­ме­не­ния­ми и до­пол­не­ния­ми (ны­не не­дей­ст­ву­ще­го), ко­то­рая пре­ду­смат­ри­ва­ла уго­лов­ную от­вет­ст­вен­ность за из­ме­ну Ро­ди­не, которая квалифицировалась как “дея­ние, умыш­лен­но со­вер­шен­ное гра­ж­да­ни­ном СССР в ущерб су­ве­ре­ни­те­ту, тер­ри­то­ри­аль­ной не­при­кос­но­вен­но­сти или го­су­дар­ст­вен­ной безо­пас­но­сти и обо­ро­но­спо­соб­но­сти СССР: пе­ре­ход на сто­ро­ну вра­га, ... бег­ст­во за гра­ни­цу или от­каз воз­вра­тить­ся из-за гра­ни­цы в СССР..."

С. был при­знан ви­нов­ным в со­вер­ше­нии пре­сту­п­ле­ния, пре­ду­смот­рен­но­го пунк­том "а" ст. 64 УК РСФСР в 1982 го­ду, и кас­са­ци­он­ная и по­сле­дую­щие жа­ло­бы С. бы­ли ос­тав­ле­ны без удов­ле­тво­ре­ния. В 1991 г. Пре­зи­ди­ум Вер­хов­но­го Су­да РСФСР ос­та­вил при­го­вор в си­ле, под­твер­див вы­вод о ви­нов­но­сти С. в из­ме­не Ро­ди­не, вы­ра­зив­шей­ся в от­ка­зе воз­вра­тить­ся из-за гра­ни­цы и вы­да­че го­су­дар­ст­вен­ной тай­ны и ока­за­нии по­мо­щи ино­стран­ным го­су­дар­ст­вам в про­ве­де­нии вра­ж­деб­ной дея­тель­но­сти.

С. ос­па­ри­вал кон­сти­ту­ци­он­ность все­го пунк­та "а" ст.64 УК РСФСР. Од­на­ко, ни­же бу­дет при­ве­де­на толь­ко ар­гу­мен­та­ция и ре­ше­ние в ча­сти, ка­саю­щей­ся от­ка­за вер­нуть­ся в СССР, имею­щая от­но­ше­ние к ч.2 ст.27 Кон­сти­ту­ции.

Суд в сво­ем ре­ше­нии ука­зал, что, со­глас­но ста­тье 27 (часть 2) Кон­сти­ту­ции Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции ка­ж­дый мо­жет сво­бод­но вы­ез­жать за пре­де­лы Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции; гра­ж­да­нин Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции име­ет пра­во бес­пре­пят­ст­вен­но воз­вра­щать­ся в Рос­сий­скую Фе­де­ра­цию.

Огра­ни­че­ния пра­ва сво­бод­но вы­ез­жать за пре­де­лы Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции, как и лю­бо­го дру­го­го кон­сти­ту­ци­он­но­го пра­ва, до­пус­ти­мы в стро­го оп­ре­де­лен­ных стать­ей 55 (часть 3) Кон­сти­ту­ции Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции це­лях. Суд пришел к выводу, что пре­ду­смот­рен­ное ос­па­ри­вае­мой нор­мой дея­ние в си­лу Кон­сти­ту­ции Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции, а так­же ме­ж­ду­на­род­ных до­го­во­ров Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции, не мо­жет рас­смат­ри­вать­ся как пре­сту­п­ле­ние, по­ся­гаю­щее на обо­ро­ну, су­ве­ре­ни­тет, тер­ри­то­ри­аль­ную не­при­кос­но­вен­ность, го­су­дар­ст­вен­ную безо­пас­ность или обо­ро­но­спо­соб­ность, слу­жить са­мо­стоя­тель­ным ос­но­ва­ни­ем для уго­лов­ной от­вет­ст­вен­но­сти за из­ме­ну Ро­ди­не, и признал его не со­от­вет­ст­вую­щим части 2 ст.27, и части 3 ст.55 Кон­сти­ту­ции Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции.

В то же вре­мя, Суд при­знал ос­таль­ные по­ло­же­ния пунк­та "а" ста­тьи 64 УК РСФСР, ко­то­рые ква­ли­фи­ци­ро­ва­ли как из­ме­ну Ро­ди­не та­кие дей­ст­вия как шпио­наж, вы­да­ча го­су­дар­ст­вен­ной или во­ен­ной тай­ны ино­стран­но­му го­су­дар­ст­ву, ока­за­ние ино­стран­но­му го­су­дар­ст­ву по­мо­щи в про­ве­де­нии вра­ж­деб­ной дея­тель­но­сти про­тив СССР и за­го­вор с це­лью за­хва­та вла­сти, со­от­вет­ст­вую­щи­ми Кон­сти­ту­ции Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции.

По дан­но­му де­лу бы­ло вы­ра­же­но два осо­бых мне­ния. Осо­бое мне­ние су­дьи Н.В.Вит­ру­ка бы­ло ос­но­ва­но на том, что оп­ре­де­ле­ние кри­ми­наль­но­сти тех или иных дея­ний на­хо­дит­ся в ве­де­нии за­ко­но­да­те­ля, и не яв­ля­ет­ся пред­ме­том кон­сти­ту­ци­он­но­го ре­гу­ли­ро­ва­ния. В ча­ст­но­сти, су­дья ука­зал:

"Ус­та­нов­ле­ние ог­ра­ни­че­ний кон­сти­ту­ци­он­но­го пра­ва ка­ж­до­го сво­бод­но вы­ез­жать за пре­де­лы Ро­сий­ской Фе­де­ра­ции до­пус­ти­мо, ес­ли они со­от­вет­ст­ву­ют тре­бо­ва­ни­ям час­ти 3 ста­тьи 55 Кон­сти­ту­ции Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции.”

По мнению судьи Витрука, “ис­хо­дя из уго­лов­но-пра­во­вой тео­рии и су­деб­ной прак­ти­ки, мож­но при­знать, что со­дер­жа­ние пунк­та "а" ста­тьи 64 УК РСФСР от­но­си­тель­но бег­ст­ва за гра­ни­цу или от­ка­за воз­вра­тить­ся из-за гра­ни­цы на Ро­ди­ну как са­мо­стоя­тель­ной фор­мы из­ме­ны Ро­ди­не яв­ля­ет­ся не­со­вер­шен­ным и, воз­мож­но, да­же оши­боч­ным с по­зи­ции за­ко­но­да­тель­но­го ви­да ре­гу­ли­ро­ва­ния дан­но­го ви­да от­но­ше­ний ме­ж­ду го­су­дар­ст­вом и лич­но­стью, ибо в дан­ном слу­чае нет не­об­хо­ди­мой яс­но­сти и чет­ко­сти в ре­ше­нии во­про­са о сте­пе­ни об­ще­ст­вен­ной опас­но­сти ука­зан­ных не­пра­во­мер­ных дей­ст­вий спе­ци­аль­ной ка­те­го­рии лиц. Од­на­ко этот во­прос не яв­ля­ет­ся пред­ме­том кон­сти­ту­ци­он­но­го ре­гу­ли­ро­ва­ния.”

С таким мнением трудно согласиться, так как права и свободы граждан входят в предмет конституционного регулирования, а нечеткость и расплывчатость в определении уголовно-наказуемых деяний прямо ведут к возможности нарушения таких прав. Тем более, в данном случае, оспариваемая норма квалифицировала в качестве преступления право на свободу передвижения, в нарушение международных договоров РФ и Конституции РФ.

Су­дья А.Л.Ко­но­нов в сво­ем осо­бом мне­нии, на­про­тив, по­счи­тал, что не толь­ко по­ло­же­ния о бег­ст­ве за гра­ни­цу и от­каз воз­вра­тить­ся из-за гра­ни­цы пунк­та "а" ста­тьи 64 про­ти­во­реч­ат Кон­сти­ту­ции Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции, но и ос­таль­ные его по­ло­же­ния, в си­лу их не­оп­ре­де­лен­но­сти и воз­мож­но­сти их ши­ро­кой ин­тер­пре­та­ции в ущерб пра­вам гра­ж­дан. В сво­ем мне­нии су­дья со­слал­ся на пре­ды­ду­щее По­ста­нов­ле­ние Конституционного Су­да от 25.04.1995 г. по де­лу С., ко­гда Суд зая­вил, что "воз­мож­ность про­из­воль­но­го при­ме­не­ния за­ко­на яв­ля­ет­ся на­ру­ше­ни­ем провозглашенного Кон­сти­ту­ци­ей Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции ра­вен­ст­ва всех пе­ред за­ко­ном и су­дом (ста­тья 19, часть 1)", и по­счи­тал пра­во­мер­ным при­ме­нить тот же прин­цип в ре­ше­нии дан­но­го де­ла¹¹¹.

Уго­лов­ный Ко­декс Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции, всту­пив­ший в си­лу с 1 ян­ва­ря 1997 г., в ст.275 "Го­су­дар­ст­вен­ная из­ме­на" не квалифицирует та­кое дея­ние, как бег­ст­во за гра­ни­цу или от­каз воз­вра­тить­ся из-за гра­ни­цы, в ка­че­ст­ве пре­сту­п­ле­ния. В то же вре­мя, со­хра­ни­лись по­ло­же­ния, ква­ли­фи­ци­рую­щие в ка­че­ст­ве го­су­дар­ст­вен­ной из­ме­ны "шпио­наж, вы­да­чу го­су­дар­ст­вен­ной тай­ны ли­бо иное ока­за­ние по­мо­щи ино­стран­но­му го­су­дар­ст­ву, ино­стран­ной ор­га­ни­за­ции или их пред­ста­ви­те­лям в про­ве­де­нии вра­ж­деб­ной дея­тель­но­сти в ущерб внеш­ней безо­пас­но­сти Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции." В принципе такая позиция законодателя, стремившегося к большей определенности в описании составов преступления, более соответствует особому мнению судьи Кононова, чем позиция, выраженная в Постановлении Конституционного Суда.