Кто выиграл в Первой войне?

В созидательном, жизнеутверждающем смысле, в войне выигравших не бывает. Ибо любая война несет неизбежные потери людей, кровь, страдания, искалеченную психику. Всего этого не могут избежать даже победители.

Безжалостный итог войны – статистика убитых. Генерал А. Лебедь заявил, что в первой Чеченской войне погибло свыше 80 тыс. человек. Правда, не уточнил – кто входит в это число – только военнослужащие или же и мирное население. Думаю, что названная генералом статистика касалась только военнослужащих. Каждому военному человеку известно, что потери наступающих перед обороняющимися исчисляются с учетом коэффициента: один убитый на двенадцать раненых, мы же и эту цифру уменьшим вдвое. В таком случае убитых и раненых в этой войне должно быть не менее полумиллиона человек. Вряд ли местные жители входят в число 80 тыс., так как кладбища в чеченских городах и селах давно вытеснили жилой сектор. Похороны с 1994 г. превратились в ежедневное занятие в любом вайнахском селении.

Штаб федеральных войск в марте 1996 г. обнародовал данные, согласно которым в чеченском театре военных действий убито было 15 тыс. дудаевцев. А если применить коэффициент, то эту цифру дополняет 90 тыс. раненых. Меня как офицера, для которого честь превыше всего, мучает вопрос, как же поворачивался язык у Пуликовского, Шаманова, Тихомирова и других командиров утверждать, что они воевали с бандформированиями. Что же это за банды такие, число которых равновелико народу? Выходит, генералы не отличали бандитов от мирного населения – вайнахского народа. А некоторые из них так и проговаривались, называя целый народ «бандитами и преступниками».

Бандиты по Уголовному кодексу это те, кто врывается в чужие дома, грабит, истязает и убивает людей. Однако на языке все тех же генералов эти преступные действия против мирного населения называются «зачисткой». А как следует называть тех, кто отправляет себе домой контейнеры с награбленным в Чечне? На профессиональном языке те, кто присваивает добычу в разбойном промысле называются руководителями бандформирований, мародерами.

Возвращаясь вновь и вновь к итогам кровавых событий первой чеченской бойни, которые предстают перед мысленным взором в виде ежесекундно прирастающей горы черепов с картины Верещагина, всякий раз задаешься вопросом «Кто выиграл от этой войны?». И с чувством горькой обиды понимаешь, что в профиците оказались международные террористические организации, их наемники и политические марионетки. Проиграл чеченский народ, проиграла Россия.

Размышляя о последствиях первой войны, нельзя не затронуть тему, которая осталась незамеченной аналитиками и журналистами, писавшими и снимавшими события чеченских войн. Речь идет о роли чеченских женщин в ходе военных действий. Не будь их самоотверженного подвижнического труда – Республика оказалась бы в голодной блокаде. Стойко перенося все издевательства и тяготы, они доставляли в Республику медикаменты, продовольствие, одежду, все необходимое для выживания. Они выполняли своеобразную функцию гуманитарной помощи, которой должны были бы заниматься правительственные органы.

И слава богу, что у многих солдат и сотрудников милиции, как правило, хватало разума, понимания и сострадания, чтобы пропускать тогда через блок‑посты и не унижать во время поездок в поездах, автобусах и самолетах чеченских женщин.

Еще одно следствие той кровавой бойни, которое до сих пор не дает мне покоя – это судьба вайнахской молодежи и подростков, по которым война прокатилась своим безжалостным колесом. Покинув школьные классы, они преждевременно прошли суровую школу жизни с оружием в руках.

Специалисты утверждают, что на восстановление психики травмированного войной человека требуется не менее полувека. Тогда еще был актуален вопрос о том, сумеет ли государство и новое руководство Республики помочь юношам адаптироваться к мирным условиям? Или же привыкшие решать проблемы силой оружия, молодые люди пополнят ряды рекрутов мафии?