Война все спишет?!

У меня всегда было большое сомнение относительно того, что те, кто затеял первую войну под видом «восстановления конституционного строя» и «разоружения бандформирований», планировали быстрое проведение операции. Все говорит об обратном: и действия войск по «блокированию» Грозного, и предварительные бомбежки сел и жилых кварталов города, где, кстати, в основном, проживали русские.

Интересная деталь: в первые же дни боевых действий федеральных войск были разгромлены здания ДГБ и Министерства финансов. За президентский же дворец (бывшее здание рескома КПСС, кстати, самое высокое здание в городе) взялись через несколько дней. После того как его защитники покинули здание, там началась разрушительная «работа». От дворца остались «рожки да ножки». Одна из версий: штурм ведомствам нужен был для того, чтобы уничтожить все документы, которые могли бы пролить свет на широкомасштабные финансовые аферы и махинации с нефтепродуктами. Что же касается бомбардировки мирных горожан и селян, особенно тех, кто не поддерживал режим в Республике, – это делалось, видимо и для устрашения, и для вовлечения в войну.

И этот дьявольский, беспредельно циничный замысел «сработал». Люди, потерявшие родных, близких, квартиры, дома, имущество, на своем горьком опыте убеждались, что эта война ведется не просто против режима, а против всего народа. И тогда они взяли оружие в руки, чтобы защитить свою честь, свой дом, свою землю, свое право быть человеком.

Прежде чем водрузить знамя «победы» на обломках варварски разрушенного президентского дворца, как в 1945 г. над Рейхстагом в честь победы над фашистской Германией, надо было осознать, что водружение знамени над покинутым зданием вовсе не означает победу, а тем более конец войны. Вольно или невольно российские военачальники вознесли над Чечней другое знамя: их бывший сотоварищ, генерал Дудаев стал, и притом не только на Кавказе, а во всем мире символом борьбы за самоопределение любого народа.

Таким образом, то ли по недомыслию организаторов бойни в Чечне в 1994–1996 гг., то ли еще по каким‑то причинам полицейская акция по разоружению бандформирований превратилась в войну против чеченского народа. Ибо ясно, что чеченские боевые отряды по мере развертывания этой войны все больше состоят из подразделений народного ополчения, которые мстят за погибших родственников, разрушенные дома, за многочисленные унижения и оскорбления чести и достоинства.

Государственные деятели, развязавшие войну, не раз уверяли общество, что армия в Чечне вот‑вот одержит окончательную победу, что уничтожаются последние горстки бандитов. Однако этого не происходило и не могло произойти так же, как не мог Терек повернуть вспять даже по решению Совета Безопасности. История не раз доказывала простую истину: войну против народа выиграть нельзя. Все больше выясняется, как велика и труднопроходима для федеральной армии эта маленькая республика. И как это много – миллион чеченцев, треть из которых могут в любое время устроить встречный бой, а остальные – выстрелить в самый неожиданный момент и в неожиданном месте. Подкупить холуев – да, но народ – невозможно. Запугать – смешно и думать. Депортировать – уже было, и не раз. Нельзя говорить с народом «с позиции силы». В противном случае это будет война без конца.

Как утверждали в Главном управлении по борьбе с организованной преступностью МВД РФ, до сих пор одним из основных источников, подпитывающих организованные криминальные структуры, являются армейские склады и хранилища, которые зачастую не контролируются. Более половины оружия попадает в нелегальный оборот именно отсюда. Не поэтому ли в Чечню посылались подразделения из частей, расквартированных по всей России? Война спишет все! И пропавшее оружие спишет – попробуй, учти, сколько чего пропало, когда даже убитых и раненых военнослужащих во время первой кампании не могут сосчитать до сих пор… А чего стоит заявление одного российского военачальника, который сказал, что войну с чеченцами «сам господь Бог послал»… У нас, дескать, появилась возможность создать самую боеспособную в мире армию, «обкатав» ее в боях с сильным и коварным противником.

Две войны в Чечне показали, чего на самом деле стоят иные российские генералы, обнаружила их низкий профессионализм, готовность безжалостно жертвовать жизнями своих солдат, и особенно гражданского населения. По вине именно этой части генералитета армия оказалась дискредитированной в глазах россиян и мировой общественности.

И еще одно: своими действиями в 1994–1996 гг. не только в Чечне, но и в Ингушетии и Дагестане определенные силы в военной среде провоцировали расширение военного конфликта на Кавказе. Как иначе расценить, скажем, те забытые уже сегодня многими обстрелы ингушского села Аршты? Глава администрации этого села Мухсарбек Хациев рассказывал, что по селу вели огонь потому, что здесь, по мнению военных, якобы находились боевики Дудаева. Но это, утверждал он, сплетни. В налетах погибли 10 человек – в большинстве женщины. По словам Хациева, ему в штабе российских сил пообещали, что солдаты атаковать село не будут, но заметили, что «за воздух мы не в ответе».

Этот случай не единственный, – прокомментировал тогда события в Аршты вице‑президент Ингушетии Борис Агапов. – И, несмотря на все наши протесты, заявления, просьбы, общение со всеми представителями командования федеральных войск на самом высоком уровне, возбуждение уголовных дел, привлечение внимания Генеральной прокуратуры РФ и высшего руководства Российской Федерации, кровавый беспредел продолжился. Войска делали тогда что хотели и как хотели, и, как правило, не несли никакой ответственности. А в результате гибли, прежде всего, мирные жители.

А что можно ожидать, если примером по армейскому принципу служил сам и. о. командующего генерал Пуликовский. Спору нет, велико горе потерять сына. Горю генерала нужно сочувствовать. Но за гибель сына не должна отвечать часть человечества, проживающего в этой многострадальной Республике. Что означает его заявление об уничтожении всеми видами оружия всего живого в двухсоттысячном (на тот момент) городе, если не будет выполнен его ультиматум. Сумасшедшие амбиции или безрассудное желание мстить за смерть сына? Либо Пуликовский, поняв, что лавров предыдущего завоевателя Чечни генерала Ермолова ему не видать, решил попробовать себя на политическом поприще. Ультимативные заявления, как известно, может делать только Верховный главнокомандующий, правда, в цивилизованных странах.

Официальные последствия ультиматума Пуликовского общеизвестны. Генералу попеняли, резко пожурили и даже признали его шутку с ультиматумом неудачной.

А вот неофициальные последствия генеральского ультиматума – перепуганные жители города побросали тогда квартиры и имущество на поживу мародерам и бандитам. Сотни семей остались без крова и средств к существованию. Ничего себе генеральская шутка.

Стоит ли печалиться о каких‑то гражданских, когда позиция отдельных военачальников федеральных войск сфокусирована в кощунственной по смыслу фразе «надо врезать по Грозному, чтобы там не осталось ровного места. Берлин брали – о немцах не думали». Думается, сравнение с Берлином не случайно. Военачальники тогда не считали Чечню частью России. Отсюда узнаваемая логическая цепочка – «Чечня враг, а врага уничтожают, если он не сдается». Но можно ли винить только Тихомирова, Пуликовского и других военачальников? Анализируя деятельность этих людей, брошенных в самое пекло войны не по их воле развязанной, понимаешь, что их единственной опорой являются офицеры и солдаты, участвующие в военной кампании. Все они сидят в одной лодке. Что же касается шокирующих заявлений командиров, то они только озвучивали чью‑то политическую волю. При этом они осознавали свою роль заложников политической игры. И в лучшем случае их ожидает участь генерала Родионова, на которого возложили значительную часть ответственности за в Тбилисские события 1989 г. Не в этой ли обреченности была причина их озлобленного отношения к чеченскому народу, который они отождествляют с бандитами.