§ 27. Церковное право

Философия церковного права лишь небольшой раздел, взятый из ре­лигиозной философии права. А вопрос церкви и церковного права -лишь часть проблемы религии и права. Когда католицизм говорит, что церковное право от Ъота"^44>, то от Бога у него каким-то образом должно быть все право. Для Лютера право носит исключительно свет­ский характер. И он переносит это также на церковное право: и оно право без Бога. И нельзя вслед за Р. Зомом утверждать, что церковное право противоречит сути церкви, и при этом не верить Толстому, счи­тавшему право в целом противоречащим религии, и в конечном счете противопоставлять право Богу.

Для католицизма церковь в религиозном и правовом смыслах - одно и то же. Церковное право и учение имеют религиозное значение и зиждутся на Божьем установлении, равно как и право церкви. Если для Бога церковное учение и право могут служить целью и средством, то для людей они не просто обусловлены, а являются категорическим императивом. Это означает, что право церкви не просто средство для достижения целей религиозной жизни, а самоцель. И соответственно из божественного установления вытекает самоценность церкви: ее ценность не исчерпывается служением религиозной жизни ее членов, она не только несет спасение своим членам. Ее ценность заключается в ней самой. Она - не индивидуалистическое общеизвестное образо­вание, не надындивидуалистический союз, наделенный юридической личностью, а скорее трансперсональное целевое объединение - учреж­дение, а не корпорация. Священник, приносящий жертву не для дру­гих верующих, присутствие которых не обязательно, и не для себя самого, ибо чудо - не его рук дело, а свершается само по себе (nichtexopereoperantis,sondernexopereoperato), но во имя самого преображе­ния (Wandlung), является символом надперсонального послания церк­ви. Оно также имеет решающее значение для церкви, поскольку она построена по иерархическому принципу не снизу, прихожанами,

"^44> Мелер (основатель тюбингенской школы католической теологии) в работе «Единство церкви», 1825, описывает «право как орган любви».

205

Философия права

пользующимися священными церковными благами, а сверху, высшим духовенством, поделившим между собой церковную власть. Боже­ственное происхождение церковного права определяет его отношение к государству и светскому праву. Все право принимает участие в бо­жественности церковного права. Рядом с правом божественного от­кровения, на котором зиждется церковное право, стоит дарованное человечеству Богом естественное право. Государство обязано его испол­нять. Церковное право и право государства, если оно остается верным своему предназначению, имеют один и тот же божественный источник и не должны противоречить друг другу. Но если право государства от­ходит от своего божественного источника, божественное право имеет бесспорный приоритет. Так из господствующего над миром [центра] права божественного откровения развивается единый мир права.

Об опасности уравнивания духовности и права церкви, что является исходным пунктом системы католицизма, резко высказывался Гюн-тех Хольштайн: «Если хотят с помощью права и государства гаранти­ровать слово и дух и верят, что право, государство и дух связаны между собой, то в действительности тем самым ставят право и госу­дарство выше духа и слова и решают - а это неизбежно, - что в конеч­ном счете не слово и дух, а авторитет власти и права определяют, каким должно быть слово и каково должно быть его содержание»¹. В основе своей это та самая опасность, которую Достоевский описал в отчете Великого Инквизитора перед возвращением Спасителя как реальность католической церкви. Здесь также следует упомянуть об учении Р. Зома о противоречии между церковью и церковным пра­вом. С внутренней сутью церкви, которая должна быть основана на вере и любви, а также на душевности и свободе воли, формализм и принуждение, характерные для права, не совместимы. Формализм права не может решать в отношении блаженного состояния души, а его принуждение не может заставить вести христианскую жизнь. В действительности же напряженность между правовым и религиоз­ным коренится не только в принуждении и формализме права, но и в природе правового мышления, суть которого заключается в его «на­правленности вовне». Главное для правового мышления - внешнее поведение, убеждение, которым оно продиктовано, играют второ­степенную роль. Правовое мышление удовлетворяется внешне пра­вомерным поведением, не требуя его соответствия внутренним убеждениям. При выполнении правового обязательства оно обращает внимание лишь на выполнение требования другого лица и правовой

¹ Holstein. Die Grundlagen des evangelischen Kirchenrechts, 1928, S. 220. 206