§14. Эстетика права

крылатого выражения, подобно молнии, озаряет весь ландшафт», _то тем самым он выражает свою эстетическую радость по поводу на­учного своеобразия, присущего несравненному учителю. Элегант­ность юридических решений можно свести к следующей формуле:simplex sigillum veri. Но она означает, что красота как критерий истины рассматривается в качестве эстетической меры логической ценности.

Радость, доставляемая элегантной развязкой, казалось бы, безнадежно запутанных юридических хитросплетений, породила у всех народов множество теорий о «мудрых судьях». Эти истории полны парадоксов, ибо позволяют увидеть, как из неочевидных слов или фактов неожи­данно, как по волшебству, появляется простое, ясное и убедительное решение.

Сказанное свидетельствует о том, что мы уже сделали переход от эсте­тического воздействия права как искусства к праву как материалу для искусства. Свойство, которое право должно сделать привлекательным для искусства, присуще его внутренней природе и заключается в его, так сказать, многогранной «антитезности»: противоположность сущ-ного и должного, позитивного и естественного, легитимного и рево­люционного права, свободы и порядка, правосудия и справедливости, права и милости и т.д. Формы искусства, суть которых заключается в том, чтобы представлять конфликт противоречий, особенно охотно возьмут на вооружение право. Прежде всего, это касается драмы: от «Антигоны» Софокла до «Венецианского купца» и «Меры за меру» Шекспира. Г. Еллинек⁴показал, как драма античной древности про­славляет святость и нерушимость объективного права, в то время как симпатии современной драмы на стороне субъективного правового чувства, протестующего против правопорядка. Позитивное право для нынешнего искусства - или трудная судьба, о которую разбивается «лодка жизни» индивида, или бездушное насилие, против которого поднимает знамя борьбы высшая справедливость, а может быть, даже просто бюрократическая тупость, которой остроумная шутка с удо­вольствием щелкнет по носу.

Наряду с драмой заслуживает упоминания и другая форма, которой особенно подходит воспользоваться «антитезностью» права: в литера­туре - сатира, а в изобразительном искусстве - карикатура. Хороший юрист перестал бы быть хорошим юристом, если он в каждый момент своей деятельности не осознавал бы необходимость задаваться вопро-

Ausgew. Schnften u Reden. Bd. 1, 1911, S. 208 ff. См. также Radbruch MaB fur MaB, Lubeckische Blatter. V. 6 Sept. 1931 (Festschnff fur der Lubecker Junstentag).

125

Философия права ^!

сом о пользе выбранной им профессии. Поэтому серьезный юрист охотно воспринимает всех «пересмешников» (Spotter), которые на по­лях его сводов законов рисуют иронические вопросительные и вос­клицательные знаки, например Анатоля Франса. Но еще интереснее для них критика среди писателей, мыслителей, таких как Толстойи Достоевский, которые вместе с сомневающимся человечеством дошли до самых сокровенных глубин справедливости, или такого великого карикатуриста, как Домье, пересмешника и мыслителя одновременно. Лишь ограниченный человек безапелляционно ощущает себя в каж­дый момент своего существования полезным членом человеческого общества. Мастер, изготовлявший обувь для Сократа, знал, для чего он существует на белом свете: делать ее для Сократа и других. Сократ же знал лишь, что он не знает, для чего существует. Юристы ставят перед собой наиболее трудную задачу: верить в свое жизненное пред­назначение и одновременно в глубине души постоянно сомневаться в себе.

126

Какую правду скрывают эти горы - ложь в мире, что лежит перед ними?

Монтень