§ 3. Научные направления в философии права

стного подхода при вынесении приговора естественному праву, эпохе Просвещения, Великой французской революции, воле законодателя в пользу столь же решительного положительного, основанного на ценностных критериях вывода об органическом становлении права посредством «внутренних, незримо действующих сил», «народного духа». «Тот, кто находится под влиянием органических представлений

0 государстве и праве, очень легко и охотно забудет, что ураганы и землетрясения принадлежат природным явлениям, равно как и не­ заметный для человеческого глаза рост животных или растений»¹. Из недр неосознанного, внеценностного правового позитивизма, надцен- ностной религиозной философии права как-то незаметно появилась философия права романтического толка, - правовая политика консер­ вативного направления². Фридрих Юлиус Шталь, теоретик консерва­ тизма, даже пришел к выводу, что теоретическая суть исторических правовых исследований зиждется не на фактической, а на этической стороне становления права, то есть на выявлении не сущего, а должно­ го становления и содержания права. И соответственно назвал свою соб­ ственную теорию «Философия права с исторической точки зрения»³.

Итак, в действительности эволюционность исторического процесса служит колыбелью исторического сознания. Факт общественной жизни становится достоянием истории, если (и когда) свидетельствует о пре­емственности, неразрывной взаимосвязанности исторического про­цесса, а не о его прерывистости. Если же какое-то историческое событие в сознании современников произвольно вырывается из взаи­мосвязи всего исторического наследия, то как уже свершенное собы­тие оно становится безвозвратно потерянным для присущей тому времени характерной формы научного исторического мышления, для категорий непрерывной постепенности. В дальнейшем лишь задним числом историческому мышлению открывается также суверенная воля, столь же непоколебимая, сколь и долг, порожденный крепкими узами длительных дружеских отношений. Это подобно триумфу авиаторов, смело стремящихся преодолеть земное притяжение, но тем не менее неизбежно остающихся в этом мире, удерживаемых силой собственной тяжести. С исторической точки зрения событие настоя­щего времени может быть рассмотрено только по истечении опреде­ленного времени. Как правило, в отношении современников история

¹ A. Menger Das buergerl. R. u. d. besitzlosen Volksklassen, 4 Aufl., 1908, S. 13.

² Cm. Rothacker. Einleitung l.d Geisteswissenschaften, 2 Aufl., 1930, S. 60 ff.; Zwilgmeyer, Die Rechtslehre Savignys, 1929, S. 32 ff.

³ О наиболее характерных программных трудах исторической школы см. /./. Ва- chofen. Selbstbiographie u. Antnttsrede, 1927.

29

Философия права

обязана молчать и молчит, особенно когда речь идет о необходимо­сти. Событие настоящего времени может стать достоянием истории лишь по истечении определенного времени. Обычно история не впра­ве судить современников, особенно когда требуется дать оценку поли­тической деятельности. Ошибка исторического подхода коренится также в стремлении опосредовать политическую деятельность катего­риями исторического сознания, возвести категорию исторического познания в норму политической деятельности.

3. С первого взгляда кажется, что методологическому монизму исто­рической школы, которая стремится оперировать лишь фактами, бли­же всего гегелевская философия права с ее знаменитым девизом, общим для всех направлений философии тождества (Identitatsphilosophie): «Что разумно, то действительно, а что действительно, то разумно». И в са­мом деле, Гегель разделяет точку зрения исторической школы, проти­воположную естественному праву. Он не противопоставляет, как это делают сторонники естественно-правового учения, индивидуальное правовое мышление правовой действительности. Скорее он выводит право разума (Vernunftrecht) из исторической действительности пра­ва⁴: «Что разумно, то действительно». И все же, несмотря на то что Гегель и историческая школа являются противниками естественного права, существование принципиального противоречия между ними со­вершенно очевидно. Если для исторической школы идентичность дей­ствительности и ценности зиждется на непознаваемой Воле Божьей, определяющей ход исторического развития, то для Гегеля она зиждется на диалектике исторического процесса, в рамках которой происходитсаморазвитие и самопознание разума: «Что действительно, то разумно». Разум противопоставляется народному духу, рационализм - иррацио­нализму и романтике. Это принципиальное противоречие находит своевыражение в острой полемике между сторонниками учения Гегеля и ис­торической школы. Гегель называет враждебное отношение Савиньи к кодификации «одним из величайших оскорблений, когда-либо нане­сенных нации или сословию (а именно - юридическому)». И наоборот, противники Гегеля называли его учение «враждебной силой» (Шталь), «непристойной философией» (Пухта). Но было совершенно очевидно, что учение Гегеля обладает большим потенциалом развития⁵.

В этом же смысле Лассаль: «Естественное право само является историческим правом». - Syst. d. erw. Rechte, Bd. 1, 1861, S. 70.

Последнюю систему философии права в гегелевском духе опубликовал в 1882 г. Адольф Лассон. Так называемое неогегельянство (Kohler. Lehrb. d. RPh., 3 Aufl., 1923; Berolzheimer, System der Rechts - u. Wirtschaftsph., 5 Bande, 1904 ff.) не имеет ничего общего с Гегелем. Гегельянство без диалектики - не гегельянство.

30