§ 8. Философско-правовое учение о политических партиях

ности церкви, но одновременно и как светское государство, и как простой инструмент индивидуалистической социальной защиты и общественного вспомоществования. Католицизм, поэтому, может присоединиться и к правым, и к левым, равно как и к надындивидуа-листическим и индивидуалистическим партиям.

Итак, вопрос о партиях с философско-правовой точки зрения осве­щен в той мере, в какой это обусловлено предметом исследования. В дебрях продолжающегося процесса партийного размежевания мел­ких партий никакой светильник не укажет верного пути.

85

Вы продумывали какую-нибудь мысль до конца, не сталкиваясь с противоречиями?

Ибсен<⁷⁵>

§ 9. Антиномии идеи права

Остановимся и оглянемся на уже пройденный отрезок пути.

Понятие права, понятие культуры, то есть понятие, опосредованное ценностью (= относящееся к ценности), подтолкнуло нас обратиться к понятию ценности права'⁷⁶', к идее права: право - это то, что согласно своему смыслу призвано служить идее права. Идею права мы находим всправедливости и определяем суть этой справедливости (в данном случае - правовойGerechtigkeit) дифференцирующей (austeilende) -как равенство, то есть как одинаковое регулирование равных и соот­ветственно неодинаковое различающихся людей и отношений. На справедливость может быть сориентировано понятие права, но руко­водствоваться ею для определения содержания права нельзя. Справед­ливость указывает нам, что равное следует регулировать одинаково, а неравное - неодинаково, но она ничего не говорит о критериях, в соответствии с которыми то или иное следует характеризовать как равное или неравное. Наконец, она определяет лишь отношения, но не вид регулирования. На оба эти вопроса можно ответить, исходя лишь из цели права. Наряду со справедливостью второй состав­ной частью идеи права являетсяцелесообразность. Однако на вопрос о цели и целесообразности нельзя ответить однозначно. Ответ будет носить лишь относительный характер и может быть получен благодаря систематическому изучению различных правовых, государственных и партийно-политических воззрений. Этот релятивизм не является последним словом философии права. Право как регулятор обще­ственной жизни не может быть поставлено в зависимость от различий во мнениях отдельных индивидов. Оно должно быть единым поряд­ком над всеми.

^I75> Contraria juxta se posita magis elucescunt (сопоставленные между собой про­тиворечия становятся яснее).

^(76> В тесной связи с обоснованной здесь и цитируемой в другом месте триадой ценностей находятся отличающиеся от правовой ценности ценности об­щего блага и власти государства. См. Wurtenberger. Rechtsguterordnung, 1932, S. 3 и приводимые там цитаты.

86

§ 9. Антиномии идеи права

И здесь мы сталкиваемся со столь же важным третьим требованием, которому должно отвечать право, третьей составляющей частью идеи права - правовой стабильностью, безопасностью (Rechtssicherheit)⁽⁷⁷⁾. Стабильности права требует позитивность права: если невозможноустановить, что справедливо, то необходимопостановить, что долж­но быть справедливо. Это компетенция определенной инстанции, ко­торая то, что она постановит, должна быть в состоянии выполнять¹. Позитивность права станет тем самым удивительным образом сама предпосылкой его правильности: позитивность права входит в поня­тие правильного, истинного права, так же как и то, что быть правиль­ным по содержанию - задача позитивного права.

Из трех указанных элементов правовой идеи второй - целесообраз­ность - считается относительным, релятивистским по своей сути. Два других элемента - справедливость и правовая стабильность - стоят над противоречиями государственно-правовых воззрений, над борьбой политических партий. Сам факт, что спору между правовыми воззре­ниями будет положен конец, важнее, чем то, что ему будет положен справедливый и целесообразный конец, ибо само существование правопо­рядка важнее, чем его справедливость и целесообразность. Это вторая великая задача права, первая же равным образом всеми одобренная -правовая стабильность, безопасность, то есть порядок и мир². Требо­ванию справедливости также все подчиняются. Повседневная полити­ческая борьба в целом представляет собой бесконечную дискуссию о справедливости. Одному не давать то, что он для себя требует, друго­му быть вынужденным предоставлять то, что он себе берет, ничего для себя не требовать, что мог бы потребовать также другой: все это те виды упреков, требований, возражений и опровержений, которыми бесконечно обмениваются политики и их политические оппоненты, подобно игрокам в бадминтон, перебрасывающим волан друг другу.И в отношении всех участников политических баталий действует неглас­ное условие: что правильно для одного, должно быть справедливым для Другого. Но это и есть идея справедливости. Идея справедливости абсолютна, хотя и формальна. Именно по этой причине она общеобя-

Вместо «стабильность», «безопасность» права можно сказать «неруши­мость», «преемственность» права.

₂ В том же смысле Max Rumelin. Die Rechtssicherheit, 1924, S. 3.

«Мир, безопасность - вот те первые плоды, которые право нам обеспечивает. И даже если мы будем полностью несогласны и не приемлем высшие цели права, мы можем, конечно, согласиться на выполнение его промежуточных целей, в ко-^ТоРых мы все заинтересованы» - (Paul) Cuche, Conferences de Ph. d. Dr., 1928, S. 19.

87

Философия права

зательна. Как и правовая стабильность она - надпартийное требова­ние. Однако от государственно-правовых воззрений, от партийных позиций зависит, в какой мере эти требования с точки зрения права должны иметь приоритет перед другими или уступать им, в какой мере целесообразностью или справедливостью следует пожертвовать в интересах правовой стабильности или, наоборот, пожертвовать правовой стабильностью во имя первых двух. Общепризнанными и общеобязательными элементами правовой идеи являются справед­ливость и правовая стабильность, релятивистским же элементом яв­ляется не только целесообразность, но и отношения субординации этих трех элементов между собой.

Анализ одного из элементов идеи права неудержимо влечет нас к дру­гому и приводит к выводу: все три тесно взаимосвязаны, но в то же время противоречат друг другу'.

Справедливость и целесообразность выдвигают противоположные требования. Справедливость - равенство, равенство права требует все­общности правовых норм. Справедливость обладает определенным обобщающим действием. Но равенство в действительности не есть нечто данное, оно всегда лишь абстракция данного неравенства, рас­сматриваемого с определенной точки зрения'⁷⁸'. С точки же зрения целесообразности любое неравенство остается существенным. Целе­сообразность необходимо максимально индивидуализировать. Итак, справедливость и целесообразность противоречат друг другу. Это противоречие проявляется особенно наглядно на примере борьбы между исполнительной властью и административной юстицией; борьбы между тенденциями справедливости и целесообразности в уголовном праве. Аналогичная картина и в воспитательных учреж­дениях, где педагогические принципы приходят в противоречие с ди­сциплинарными, и эти противоречия неустранимы⁴.

В свою очередь справедливость и целесообразность вступают в проти­воречие с правовой стабильностью. Правовая стабильность - это фе­номен позитивного права. А оно действует без учета собственной справедливости и целесообразности. Позитивность - это факт. Пози­тивное право предполагает наличие власти, которая его устанавливает.

<⁷⁸¹ Государственный интерес и исключительный закон.

¹ См. Radbruch. Die Problematik der Rechtsidee, in dem Jahrbuch «Die Dioskuren». 1924, S. 43 ff. О «напряженных отношениях» между справедливостью и правовой стабильностью см. также Petraschek, RPh. des Pessimismus, 1929, S. 181 ff., 408 f-

⁴ Cm. hay. Rechtsnorm u. Entscheidung, 1929, S. 135 ff.