208. М. Г. Савиной

  

10 ноября 1904

Москва

Глубокоуважаемая Мария Гавриловна!

   Очень и очень трудно отказаться от удовольствия и чести играть с Вами и В. Ф. Комиссаржевской!

   Еще труднее артисту -- отказать в просьбе другой артистке, пред талантом которой он преклоняется.

   Нелегко отказаться и от доброго дела¹.

   Но Вы, жестокая, хотите помучить меня и заставить пережить тяжелые минуты, так как знаете, что во время сезона я завишу не от себя.

   Судите сами: у нас на репертуаре только семь пьес, из них в шести я занят, а седьмая не дает сборов и идет один раз в 2--3 недели. Дублеров у меня нет в этом году, и потому я играю и буду играть ежедневно. Кроме того, нам предстоит поставить, по условиям с абонентами, еще три новые пьесы.

   Могу ли я мечтать о каких-нибудь выездах из Москвы и об интересных спектаклях вне стен нашего театра?

   Я принял монашество и отрешен им от жизни. Будьте же, как всегда, великодушны и напишите мне только две строчки: "Вхожу в Ваше положение, верю Вам и прощаю"².

   Если Вы захотите сделать меня совсем счастливым, припишите еще в P. S.: "Я нарочно играла Раневскую³нехорошо, чтобы доказать, что пьеса мне не нравится, это было трудно, но я, как всегда, добилась своего".

   Жена шлет Вам свой привет, я же повинно кланяюсь и целую Ваши ручки.

   Искренно преданный и уважающий Вас

К. С. Алексеев

   10/11--904, Москва

  

209*. В. В. Котляревской

   3/I 905

3 января 1905

Москва

Дорогая Вера Васильевна!

   Не хотел посылать телеграмму, хотел непременно написать Вам, тем более что я еще не ответил на Ваши хорошие письма. Очень уж покойник-год был суматошный, жестокий и бессердечный.

   О нашем горе Вы знаете. Спасибо за сочувственное письмо.

   Очень тяжело было играть во время болезни покойной матери и переговариваться перед смертью по телеграфу¹. Положение же по театру было таково, что даже в день привоза тела мне пришлось играть комическую роль. Хлопоты до и после похорон, ежедневная игра (я уже играл более 80 раз), ежедневные репетиции, отсутствие пьес... а главное -- война, надежды и разочарования во внутренней политике, все это утомило всех нас ужасно.

   В довершение новый конкурент -- театр -- заставляет нас напрягать последние силы². Кем-то распускаются слухи по Москве и по газетам, что у нас раскол, что дело падает, что я ухожу из Художественного театра и перехожу в петербургский дамский театр, актеров сманивают. Они народ легковерный и легко поддаются наговорам и сплетням. Литераторы нас стали презирать... [...] За театр не бойтесь. Наши -- молодцы. Они еще раз показали, что умеют ценить свое дело. Те, кто нужны ему, не уйдут; те, кто его не понимает, уйдут, и бог с ними... о труппе, как никогда, царит хорошее товарищеское настроение. Уход некоторых лиц очистил атмосферу; тем не менее сезон скучный, без интересных новинок, хотя удалось дать две новых нотки: Метерлинк и миниатюры. Публика отнеслась к ним или враждебно или холодно, но в теперешние времена нужны бойкие фразы, либеральный пафос и прочие несерьезные развлечения толпы в том же роде. Больше всего мы боялись, чтоб нас не выгнали из театра. На один год удалось пока удержаться в нем³. Как Вы живете? Очень был рад на минутку видеть Нестора Александровича. Скажите ему, что мне жестоко досталось от жены за то, что я его не удержал. Будьте счастливы в новом году. Желания у нас у всех одни. Дай бог, чтоб они сбылись, хоть в известной части.

   Будьте здоровы. От души желаю и Вашим больным поправления.

   Целую ручки. Нестору Александровичу жму руку. Жена шлет поклон.

Преданный и любящий

К. Алексеев

   Напишите Ваше мнение о театре Комиссаржевской и о том, что говорят о будущем театре Андреевой и Морозова.