379*. Л. А. Сулержицкому

  

   Рим, 6/II 911

6 февраля 1911

Дорогой Сулер,

   не кончил о Крэге. Спросите его, можем ли мы переделывать его декорации, т. е. расстановку ширм, и, ища костюмов, уничтожить тон юга и Италии?

   Что же сказать про Леблан, Метерлинка и Режан ¹. Неужели все -- жулье?!

   Значит, надули нас, и надо взять ту пользу, которую возможно от них взять, т. е. сохранить хорошие отношения с Метерлинком, чтоб он прислал нам свою пьесу. И второе -- насколько возможно, рекламировать (но благородно) постановку МХТ, на случай поездки в Париж. От [...] Режан можно потребовать исполнения условия. В случае если она не исполнит, можно только (посоветовавшись с Немировичем и Стаховичем в Москве) предать гласности ее плагиат, но при этом надо быть осторожным и не задевать Метерлинков, которые нужны нам для будущих пьес. Все это надо обдумать, и очень, так как может выйти грязь и сплетня.

   Не стоит мне приезжать в Париж. Это очень меня утомит, а там вся пресса куплена, и про меня задаром не напишут строчки. Смотреть же, как нас обворовывают и дурачат,-- невесело.

   Приехав в Москву, выясните у Немировича, Качалова, Леонидова, Гзовской -- по какому переводу хотят играть? Если по старому, надо переписывать роли, так как они утеряны; если по новому, надо купить книг К. Р.². Это необходимо сделать к моему приезду. Потом налаживайте сцену, ширмы и освещение. Надо искать новых расстановок ширм.

  

380. Из письма к м. П. Лилиной

  

   Рим, 6/II 911

6 февраля 1911

   ...И эти дни прошли глупо... но полезно, так как и третьего дня и сегодня я был все время на воздухе, много ходил, но ничего не осматривал.

   Третьего дня после завтрака пошли на Пинчио (наш Петровский парк), сели на лавочку и раз повторили со Стаховичем роль из сцены Крутицкого¹. Стахович уехал, а я пошел ходить и писать по разным лавочкам и укромным местам свои записки (главу об анализе). В 5 1/2 -- домой. Полежал. Обед у Стаховичей. Вечером смотрели здешнюю знаменитость Новелли. Похож на Коклена старшего. Хороший актер, но играет ужасную чепуху. Скучновато, не досидели. Сегодня -- опять чудная погода. После завтрака поехали по городу с Дженечкой покупать старого шитья, чтобы сделать ей кику старинную (для бала). Объехали много антикваров, но ничего не нашли. Завез ее домой. Поехал на Пинчио. Опять гулял и писал. Обед у Стаховичей с Татьяной Львовной (бывшей Толстой -- дочь Льва Николаевича). После обеда читали "Горе от ума" и Крутицкого. Чтение я готовил для Марии Петровны Стахович. Она очень интересуется и записками и ролями. Теперь из этого скромного чтения вырос целый концерт. Завтра чай со Станиславским у Волконских. Читаю Фамусова и Крутицкого. Пусть будет репетиция перед Москвой².

   Нежно обнимаю и благословляю тебя, Игоря, бабушку -- всем поклон.

Твой Костя

  

381. Из письма к м. П. Лилиной

   Рим. Среда февраля 911 г.

9 февраля 1911

Дорогая и бесценная.

   Опять 2 дня не писал и ничего не получал от вас из Москвы. Вчера стало тревожно, фантазия начала пугать, и я послал телеграмму о здоровье. Жду ответа с нетерпением.

   ...Что же было за это время. В воскресенье в 5 ч. в старинной гостиной римского палаццо, среди плафонов, фресок, всякой старины [...] я читал с Алексеем Александровичем и другим Волконским (братом того, лектором) "Горе от ума" и 1-ю и 3-ю сцену Крутицкого. Вначале волновался, а со второго акта -- разошелся. Крутицкого же, говорят, читал прилично. Кажется, понравилось. На следующий день утром ездили со Стаховичем к Абамелик-Лазареву, под Римом (из тех Лазаревых, что основали Лазаревский институт, где я учился, чорт бы его драл). Вилла, богатства, завтрак на серебре -- сногсшибательные. Она от нечего делать танцует на носках, как балерины. Тем только и известна.

Нежно обнимаю.

Костя