Часть I. Общая характеристика теневой деятельности 49

Теневая экономика как фактор торможения общественного развития

Если для появления институциональных инноваций теневая экономика полезна, то для их «укоренения» она, наоборот, опасна. Чтобы новые «правила игры» стали массовыми, они должны потерять привкус кри­минальности и стать закрепленными в формальном праве и в массовом сознании. Однако теневая эконо­мическая жизнедеятельность порождает многие нормы, которые облегчают «жизнь в тени», но препятствуют «перелету из тени в свет». Поэтому превращение быв­ших неформальных «правил игры» в легальные вовсе не отменяет необходимости борьбы за «очищение» но­вых институциональных практик от теневого «насле­дия».

Пока новые «правила игры» имеют нелегальный ста­тус, для их участников — энергичных авантюристов — просто необходимо умение идти на нарушение закона (или иных общепринятых норм) с легким сердцем. Од­нако это «наплевательское» отношение к закону в принципе не может на долгое время стать общеприня­тым. Любая деловая культура держится на уважении За­кона (не обязательно чисто юридического), в против­ном случае бизнес превращается в «игру без правил» и саморазрушается. Поэтому легализация каких-либо те­невых отношений не должна категорически означать легализацию беззакония.

Другим элементом «теневого» наследия является обязательное наличие в теневых отношениях элементов того социально-экономического строя, в недрах которого они развиваются. Когда теневые экономические отно­шения легализируются, эти элементы становятся эле­ментом торможения общественного развития и должны быть отброшены.

Тормозящая роль теневой экономики наиболее ярко проявилась в постсоветской России 1990-х гг.

Многие исследователи советской теневой экономики 1980-х гг., подчеркивая ее рыночный характер, рассмат-

50Теневая экономика

ривали «теневиков», как бы ни были они неприятны, в качестве главных претендентов на роль агентов «нор­мального» рынка. «Моралистов сегодня тревожит, -пишет Л. Тимофеев, — что вчерашние секретари райко­мов сделались президентами банков и бирж и, как пре­жде, распоряжаются всеми материальными ценностями в стране, но только уже на правах частной собственно­сти. Увы, таковы законы рынка, и какие бы программы приватизации ни были приняты, собственность все рав­но в конечном итоге осядет на руках наиболее наглых, наиболее бессовестных, наиболее нахрапистых дельцов. (...) Неизбежность [этого] процесса... хорошо выразил политолог Андраник Мигранян: „То, что должно быть украдено, должно быть украдено как можно скорее. И это единственный способ прекратить грабеж"»¹. Од­нако возникает законный вопрос: насколько навыки «грабителя» подходят для производительного управле­ния награбленным?

«Новые русские», в большинстве своем выходцы ли­бо из советских «теневиков», либо из «старой» хозяйст­венно-политической элиты, став легальными предпри­нимателями, отнюдь не высказывали горячего стремле­ния совершенствовать производство, предпочитая этому различные способы рентоискательства. Их поведение -это не столько стремление к «честной прибыли» по Ве-беру и страсть к творческой самореализации по Шумпе-теру, сколько готовность «попирать все человеческие законы» по Марксу. Бывшие участники советского те­невого «административного рынка» слишком часто ве­дут себя в постсоветской России как активные враги нормальной рыночной конкуренции. Подобное неры­ночное, антирыночное поведение заставляет осознать, что и в прошлом, будучи субъектами теневых отноше­ний в СССР, они участвовали не в «обычной» рыноч­ной системе, а в какой-то несколько иной.

¹Тимофеев Л. М, Институциональная коррупция. М., 2000.С. 231-232.