1 Розин в, м. Семиотические исследования. — м., 2001; Он же. Психиче¬ская реальность, способности и здоровье человека. — м., 2001.

ведения, рассматриваются и осознаются человеком именно как разные условия, в которых он действует, живет, т. е. эти планы будущей деятельности, знание ее логики, предвосхи¬щения событий, способы переключения и другие образова¬ния превращаются в психические реальности.

Хотя самостоятельное поведение — это культурный тип поведения человека, одновременно это поведение, направ¬ляемое «индивидуальным семиозисом» (приватными схема¬ми), и в то же время это поведение, согласованное в рамках культуры (для этого используется еще один тип схем — «со¬гласующие» схемы1). Формирование личности предполагает на только социальные практики, направленные на человека, но и практики самостоятельного поведения, т. е. практики (управление, осмысление и др.), где человек включает себя в собственную деятельность, направляет ее на себя. Безусловно, личность может входить в противоречие с культурой, по¬скольку индивидуальный семиозис может быть не согласо¬ван частично или полностью с базисными культурными сце¬нариями. Предельный вариант развития маргинальной лич¬ности дают некоторые направления эзотеризма. Здесь личность создает такой индивидуальный сценарий, в кото¬ром полностью отрицается культура, а также изобретает практики (психотехники), позволяющие проживать в психо¬логическом плане события данного индивидуального сцена¬рия (подробнее смотри наши работы по анализу эзотериче¬ских учений2).

Каким же образом античные личности взаимодействуют друг с другом, если учесть, что каждая из них видит все по-своему? Например, средний гражданин афинского обще¬ства думает, что жить надо ради славы и богатства, а Сократ на суде убеждает своих сограждан, что жить нужно ради ис¬тины и добродетели. Этот средний афинянин больше всего боится смерти, а Сократ доказывает, что смерть скорее есть

1 Розин В. М. Семиотические исследования. — С. 155—158.

2 Розин В. М. Эзотерическое мироощущение в контексте культуры // ОНС. — 1993. — № 5; Он же. Путешествие в страну эзотерической реальности: Избранные эзотерические учения. — М., 1998.

благо. Мы видим, что основной «инструмент» Сократа — рассуждение, с его помощью Сократ приводит в движение представления своих оппонентов и слушателей, заставляя меняться их видение и понимание происходящего, мира и себя. Проанализируем под этим углом зрения еще раз мате¬риал формирования античного мышления.

Собственно рассуждения появляются тогда, когда чело¬век, во-первых, научается строить новые схемы типа «А есть В» на основе других схем типа «А есть В» с общими членами, пропуская эти общие члены (например, на основе схемы «А есть В» и «Весть С» создавать схему «А есть С»), во-вторых, истолковывает эти схемы как знания о мире, т. е. о том, что существует1. Именно рассуждение позволяло приводить в движение представления другой личности (социального субъекта), направляя их в сторону рассуждающего. Так Со¬крат сначала склоняет своих слушателей принять нужные ему знания типа «А есть В» (например, то, что смерть есть или сладкий сон, или общение с блаженными мудрецами), а за¬тем с помощью рассуждения (т. е. рассуждая) приводит слу¬шателей к представлениям о смерти как благе. Другими сло¬вами, рассуждения — это инструмент и способ согласования поведения индивидов при условии, что они стали личностя-1 См. любое издание кн.: Розин В. М. Культурология.

До античной культуры мы не встречаем никаких рассуж¬дений, да они и не были нужны, поскольку все представите¬ли культуры видели одинаково, имели одни и те же представ¬ления, заданные коллективными схемами (те же, кто поче¬му-либо начинал видеть, отклоняясь от общей нормы, подвергались немедленному остракизму). Рассуждения по¬надобились и были изобретены только тогда, когда форми¬руются античная личность и социальные субъекты. Структу¬ра их, как я показываю выше, содержит такое важное звено, как схему типа «А есть В». («Все есть вода», «люди — смерт¬ны», «боги — бессмертны», «кровь есть жидкость» и т. п.), по¬зволяющую переходить от одних представлений к другим (отЛ К /?, от В к С, от СкДи т. д.).

ми и социальными субъектами, и поэтому видят и понимают все по-своему.

Дальше, однако, как я показывал, возникли проблемы: рассуждать можно были по-разному (по-разному понимать исходные и общие члены рассуждения и различно их связы¬вать между собой), к тому же каждый тянул одеяло на себя, т. е. старался сдвинуть представления других членов обще¬ства в направлении собственного видения. В результате, с одной стороны, парадоксы, с другой — вместо согласованно¬го видения и поведения — множество разных представлений о действительности.

Выше я утверждаю, что возникшее затруднение, грозив¬шее парализовать всю общественную жизнедеятельность греческого полиса, удалось преодолеть, согласившись с ря¬дом идей, высказанных Платоном и Аристотелем. Эти фило¬софы предложили, во-первых, подчинить рассуждения зако¬нам (правилам), которые бы сделали невозможными проти¬воречия и другие затруднения в мысли (например, рассуждения по кругу, перенос знаний из одних областей в другие и др.), во-вторых, установить с помощью этих же пра¬вил контроль за процедурой построения мысли1.

Дополнительно решались еще две задачи: правила мыш¬ления должны были способствовать получению в рассужде¬ниях только таких знаний, которые можно было бы согласо¬вать с обычными знаниями (т. е. вводился критерий опосредо¬ванной социальной проверки) и, кроме того, правила должны были быть понятными и приемлемыми для остальных членов античного общества. Другими словами, хотя Платон и Аристотель настаивали на приоритете общественной точ¬ки зрения (недаром Платон неоднократно подчеркивал, что жить надо в соответствии с волей богов, а Аристотель в «Ме¬тафизике» писал: «Нехорошо многовластие, один да власти¬тель будет»), тем не менее они одновременно защищали сво-боду античной личности. Конкретно последнее требование 1 См. любое издание кн.: Розин В. М. Культурология.

приводило к формированию процедур разъяснения своих взглядов и обоснования предложенных построений.

Уже применение к реальным предметам простых ариф¬метических правил требует специального представления ма¬териала (для этого, подсчитав предметы, нужно получить числа; в свою очередь, чтобы подсчитать предметы, необхо¬димо хотя бы мысленно их сгруппировать, затем поочередно выделять отдельные предметы, устанавливая их соответст¬вие определенным числам). Тем более это было необходимо сделать (т. е. особым образом представить предметный мате¬риал) для применения построенных Аристотелем правил мышления. Эти правила, как известно, в основном были сформулированы в «Аналитиках». Например, применение правила совершенного силлогизма к конкретному предмету, скажем Сократу («Сократ — человек, люди смертны, следо¬вательно, Сократ смертен»), предполагает возможность рас¬смотреть Сократа и людей как находящихся в определенном отношении (Сократ является элементом рода людей, при¬надлежит им, но не наоборот).

Схематизируя подобные отношения, обеспечивающие применение созданных правил, Аристотель в «Метафизике» и ряде других своих работ вводит категории: «род», «вид», «начало», «причина», «материя», «форма», «изменение», «способность» и др. С их помощью предметный материал представлялся таким образом, что по отношению к нему, точнее, объектам, заданным на основе категорий, можно было уже рассуждать по правилам. Схемы и описания, создан¬ные с помощью категорий и одновременно фиксирующие основ¬ные свойства рассматриваемого предмета, причем такие, ис¬пользование которых в рассуждении не приводило к противоре¬чиям, получили название понятий. Например, в работе «О душе» Аристотель, анализируя существующие рассужде¬ния о душе человека и ее состояниях, с помощью категорий создает ряд понятий — собственно души, ощущения, вос¬приятия, мышления (последняя, например, определялась как «форма форм» и способность к логическим умозаключе¬ниям).

Создание правил мышления, категорий и понятий, по¬зволяющих рассуждать без противоречий и других затрудне¬ний, получать знания, которые можно было согласовывать с обычными знаниями, обеспечивая тем самым социальный контроль, а также понимать и принимать все предложенные построения (правила, категории и понятия), венчает собой длительную работу по созданию мышления. С одной сторо¬ны, конечно, мыслит личность, выражая себя в форме и с по¬мощью рассуждений (размышлений). С другой — мышле¬ние, безусловно, представляет собой общественный фено¬мен, поскольку основывается на законах социальной коммуникации и включает в себя стабильную систему пра¬вил, категорий и понятий.

Попробуем теперь суммировать представления об антич¬ной личности. Ее становление было обусловлено переходом к самостоятельному поведению, что было бы невозможным без изобретения приватных схем и формирования новых представлений о своем «Я» как источнике самоуправления («Вот оно как бывает поистине, о мужи афиняне: где кто по¬ставил себя, думая, что для него это самое лучшее место... там и должен переносить опасность, не принимая в расчет ничего, кроме позора, — ни смерти, ни еще чего-нибудь»1. Одновременно формируются оппозиции «внутреннее и внешнее», «Я и мир», «Я и другие». Античная личность кон¬ституирует себя, разрешая проблему отношения к существу¬ющей традиции, иначе она не могла бы существовать в куль¬туре.

Самостоятельное поведение в данном случае строится как компромисс между необходимостью следовать традиции (мифам и обычаям) и преодолением этой традиции. Если на заре античной культуры Сократ решает этот компромисс фактически в пользу личности, предлагая афинскому обще-ству следовать за собой, то на излете культуры Апулей скло-1 Платон. Апология Сократа. — С. 82.

няется к взаимным уступкам и сотрудничеству. Обвиненный в сходных прегрешениях (ему инкриминировали необыч¬ный образ жизни, обман и занятия магией), Апулей с успе¬хом защищается, причем главный его аргумент: «Я — фило¬соф и путешественник, а следовательно, могу и жить не так, как все (чистить зубы, смотреться в зеркало и пр.), и зани¬маться наукой (магией)»; и, что важно, суд с ним соглашает¬ся. К тому же Апулей не лезет на рожон, как Сократ, не гово¬рит суду: «Чтобы вы ни делали, я все равно останусь верен себе, вы все живете неправильно, вместо того чтобы стяжать истину и добродетель, обогащаетесь и лицемерите». И при всем том Апулей — личность, например, он говорит следую¬щее: «Не на то надо смотреть, где человек родился, а каковы его нравы, не в какой земле, а по каким принципам решил он прожить свою жизнь»[ (курсив мой. — В. Р.).

Основными формами социализации для формирующей¬ся античной личности выступали сначала суд и театр, а затем к ним присоединяется философия. Начиная с Платона проб¬лематика осмысления личности все больше интересует фи¬лософов. Их, очевидно, не устраивали синкретические пере¬живания в театре, где рациональные модели самостоятель¬ного поведения невозможно было отделить от эмоций и других переживаний. Основным инструментом общения разных личностей между собой, а также с античным обще¬ством становятся сначала ненормированные рассуждения, а затем мышление (т. е. рассуждения, которые строятся по правилам логики с использованием категорий и понятий). Рассуждения позволяли приводить в движение представле¬ния личности, направляя их в нужном для мыслящей лично¬сти направлении.