о погашении кредита к притязанию дестинатария о выдаче вклада, если срок требования банка к промиссару наступил к моменту заявления о зачете и независимо от того, наступил ли этот срок до или после вступления дестинатария в права по договору вклада. Интересы дестинатария, которому банком заявлен зачет по долгам промиссара, существенно не страдают постольку, поскольку для него получение прав по вкладу безвозмездно.

1.10.Судьба начисленных процентов. С учетом существа обсуждаемой конструкции вклада в пользу третьего лица и положений п. 2 комментируемой статьи, согласно которым промиссар обладает всеми правами вкладчика до вступления в права дестинатария, начисленные до этого момента проценты по вкладу могут быть получены промиссаром. Если они не были получены, с момента вступления дестинатария в права такие начисленные ранее проценты причитаются уже дестинатарию. Это следует из идеи правопреемства и положений п. 1 ст. 384 ГК РФ («…к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие связанные с требованием права, в том числе право на проценты» (курсив мой. – С.С.)). Ну и, естественно, дестинатарию, вступившему в права, причитаются капитализированные ранее проценты.

1.11.Судьба обеспечений. Из идеи правопреемства и указанной нормы п. 1 ст. 384 ГК РФ следует и то, что права по обеспечениям обязательств банка перед промиссаром также переходят к дестинатарию. Это в первую очередь касается страхования вкладов граждан.

1.12.Условия и сроки. В принципе, закон не препятствует установлению в договоре отлагательных условий, наступление которых дает дестинатарию возможность вступить в права. В этом случае до наступления таких оговоренных условий попытка дестинатария вступить

вправа не будет иметь правового эффекта (например, достижение дестинатарием определенного возраста). Договор может содержать и отлагательный срок, до наступления которого дестинатарий не вправе вступать в права.

1.13.Отказ дестинатария от прав. Согласно п. 4 ст. 430 ГК РФ

вслучае, когда третье лицо отказалось от права, предоставленного ему по договору, кредитор может воспользоваться этим правом, если это не противоречит закону, иным правовым актам или договору. Данная норма не вполне соответствует конструкции вклада в пользу третьего лица, поскольку в силу п. 2 комментируемой статьи и до такого отказа права по вкладу принадлежали промиссару. Если дестинатарий сразу отказался от установленных в его пользу прав, применение п. 4 ст. 430 ГК РФ избыточно.

908

Но здесь возникает гипотетический вопрос о том, что происходит, если третье лицо манифестирует свою волю на отказ от прав по договору вклада после того, как оно ранее в такие права вступило. В силу общей конструкции договора в пользу третьего лица, в рамках которой промиссар не выбывает полностью из правоотношения с банком, и на основании п. 4 ст. 430 ГК РФ право требования, ранее перешедшее к дестинатарию, возвращается промиссару. Как представляется, данная норма не вполне укладывается в вытекающую из правил комментируемой статьи договорную модель. В силу того, что в рамках конструкции вклада в пользу третьего лица промиссар после вступления в права дестинатария полностью выпадает из правоотношений с банком, нет нужды сохранять за ним статус «запасного кредитора». Если дестинатарий, будучи полноценным кредитором после вступления в права по договору, почему-то решил простить банку долг по вкладу, он волен это сделать по правилам ст. 415 ГК РФ. Если же он желает, чтобы деньги вернулись промиссару, он может осуществить дар по соглашению с промиссаром следующим образом: а) сняв деньги и перечислив их промиссару, б) дав банку распоряжение перечислить средства с вклада промиссару (в силу п. 3 ст. 834 ГК РФ дестинатарий может дать банку такое поручение, если он является гражданином) или в) просто безвозмездно уступив требование по вкладу обратно промиссару.

1.14. Последствия пассивности дестинатария. Известной проблемой правового режима договора в пользу третьего лица является то, что в силу п. 4 ст. 430 ГК РФ промиссар может сам вступить в права кредитора, только если дестинатарий отказался от вступления в такие права. Буквальная интерпретация данной нормы провоцирует крайне нежелательную ситуацию вечной подвешенности. Если дестинатарий свою волю никак не проявляет (не вступает в права, но и не отказывается от установленных в его пользу прав), обязательственная связь сохраняется, но реализовать требование к должнику никто не может: дестинатарий – так как он не вступил в права, а промиссар – так как закон вручает ему право только на случай отказа дестинатария. Как представляется, такое решение не вполне логично, и стоит исходить из того, что в контексте данной нормы отказ от прав дестинатария должен предполагаться в ситуации, если дестинатарий не проявит активность в разумный срок после получения уведомления о том, что в его пользу заключен договор (возможно, сопровождающегося предупреждением насчет того, что дальнейшая пассивность приведет к утрате предоставленного ему секундарного права на вступление в права). Вопрос о том, можно ли такое решение примирить с буквой

909

ст. 430 ГК РФ и общих правил о том, что отказ от прав посредством молчания без прямого указания на то в законе не подразумевается, выходит за рамки настоящего комментария, поскольку к ст. 842 ГК РФ эта проблема отношения не имеет. Дело в том, что в силу п. 2 комментируемой статьи до вступления в права дестинатария полноценным вкладчиком является промиссар, и он волен распорядиться вкладом по своему усмотрению, в том числе снять деньги, прекратив правоотношение с банком (если вкладчиком является гражданин или договор дает вкладчику право на досрочное снятие вклада, или речь идет

овкладе до востребования).

1.15.Отнесение требований по вкладу к имущественной массе промиссара или дестинатария. С учетом правил п. 2 комментируемой статьи до вступления в права дестинатария требование в отношении денег на счете по вкладу принадлежит промиссару, и он имеет все права вкладчика, включая право распоряжения средствами во вкладе. Из этого следует, что данные средства находятся в его имущественной массе, и на них может быть обращено взыскание по долгам промиссара. При его банкротстве эти средства попадают в его конкурсную массу.

После вступления в права дестинатария происходит переход прав в отношении средств во вкладе и в положение вкладчика по отношению к банку встает дестинатарий. Он приобретает право требования к банку и правомочия по распоряжению средствами во вкладе. Соответственно, после вступления дестинатария в права вклад оказывается в имущественной массе дестинатария, на него может быть обращено взыскание по его долгам, а в случае банкротства дестинатария эти средства во вкладе попадают в его конкурсную массу.

Все, казалось бы, достаточно просто. Но на самом деле ситуация несколько сложнее. Несмотря на то что до вступления в права дестинатария кредитором является промиссар и требование к банку находится в его имущественной массе, у дестинатария также имеется право – но не обязательственное, а секундарное (преобразовательное) – своим волеизъявлением перехватить обязательственное право у промиссара и перевести его на себя. При этом очевидно, что такое преобразовательное право носит имущественный характер, по сути, выступая в качестве правового «ключа», открывающего доступ к деньгам во вкладе. Что нам дает этот тезис? Он позволяет обосновать возможность универсального правопреемства в таком секундарном праве.

В частности, из сказанного ранее следует, что в наследственную массу умершего после заключения договора банковского вклада в его пользу, но не вступившего в права по этому договору третьего лица включается секундарное (преобразовательное) право на вступление

910

вправа по такому вкладу. Данное право может быть реализовано наследником, к которому оно переходит.

Вравной степени, если после заключения договора в пользу третьего лица юридическое лицо ликвидируется или реорганизуется

всоответствующей форме, секундарное (преобразовательное) право входит в ликвидационную квоту (подлежит реализации в конкурсном производстве) или переходит к соответствующему преемнику при реорганизации в соответствии с передаточным актом.

Более того, из идеи об имущественной природе секундарного (преобразовательного) права на вступление в права по банковскому вкладу в пользу третьего лица вытекает, что на такое право может быть обращено взыскание по долгам дестинатария, а в случае банкротства это право входит в его конкурсную массу и может быть продано с торгов. Безусловно, куда логичнее конкурсному или финансовому управляющему вместо продажи преобразовательного права на вступление в права вкладчика с торгов просто выразить от имени дестинатария волю на вступление в права, приобрести полноценное обязательственное право, а далее либо снять деньги с вклада, либо продать требование к банку с торгов (и так ему и следует поступать). Но дело в том, что вполне возможно, что право на вступление в права по вкладу может быть обусловлено отлагательным условием или осложнено отлагательным сроком, что может помешать дестинатарию вступить в права. В таком случае конкурсный (финансовый) управляющий может реализовать секундарное право на вступление

вправа по договору вклада с торгов. Кроме того, продажа может оказаться выгоднее в случае, если досрочное снятие вклада влечет потерю в накопленных процентах.

Переход преобразовательного права на вступление в права в результате универсального правопреемства или в порядке обращения взыскания или продажи с торгов при банкротстве дестинатария возможен, так как само открываемое таким правовым «ключом» обязательственное право на получение денег с вклада (т.е. денежное требование) вряд ли может быть отнесено к категории требований, неразрывно связанных с личностью дестинатария, в отношении которых закон запрещает замену кредитора (ст. 383 ГК РФ).

1.16. Смежная конструкция. От вклада в пользу третьего лица следует отграничить такие случаи, когда вкладчик предоставляет третьему лицу фактическую возможность распоряжаться его вкладом, например, сообщив третьему лицу необходимые коды доступа к вкладу и (или) предоставив ему соответствующие технические средства (криптоключ, банковскую карту и т.п.). Эти отношения характеризуются высочайшей

911

степенью фидуциарности (или беспечности) и возникают чаще всего между близкими людьми (например, между супругами).

Также не следует рассматривать в качестве вклада в пользу третьего лица отношения с использованием так называемых корпоративных банковских карт, когда сотрудники организации имеют возможность осуществлять некоторые операции по счету юридического лица (например, для несения расходов в командировке). В этом случае третье лицо не становится кредитором банка, поскольку стороной договора

вотношениях с банком продолжает оставаться юридическое лицо.

1.17.Требование личного присутствия вкладчика и конструкция вклада

впользу третьего лица. В соответствии с п. 5 ст. 7 Закона о противодействии легализации доходов кредитным организациям запрещается открывать счета (вклады) клиентам без личного присутствия физического лица, открывающего счет (вклад), либо представителя клиента. Этот запрет не может быть истолкован в том смысле, что для заключения договора банковского вклада в пользу третьего лица требуется присутствие и идентификация третьего лица. На момент заключения такого договора требуется присутствие вкладчика, а не третьего лица. При обращении третьего лица с первым требованием в банк или выражением им намерения воспользоваться своим правом на вклад банк обязан выполнить предписание указанной нормы. При этом, если третье лицо уже было идентифицировано банком ранее, его личное присутствие не требуется.

1.18.Диспозитивность. Норма о возникновении прав вкладчика у третьего лица является диспозитивной, что следует из ее буквального толкования. Между тем пределы такой диспозитивности не вполне ясны. Представляется, что договором не может быть предусмотрено, что права вкладчика возникают у третьего лица независимо от его волеизъявления. Последнее вступило бы в противоречие с фундаментальным принципом автономии воли и недопустимости произвольного вмешательства в частные дела (п. 1 ст. 1 ГК РФ). Никто не может быть наделен денежным требованием помимо его воли. Следовательно, диспозитивность может быть выражена, например, в установлении некоторых сроков для принятия прав по вкладу третьим лицом или определенных условий, скажем, достижения ребенком обусловленного возраста; накопления обусловленной суммы вклада; совершения вкладчиком определенных действий (например, поступление в образовательное учреждение); вступления в брак; рождения у третьего лица ребенка и т.п. Названные условия должны быть определены таким образом, чтобы банк мог распознать их наступление. Условия не должны противоречить императивным запретам, установленным в законе.

912

2. Права лица, открывшего вклад, до момента вступления в права третьего лица. Пока третье лицо не воспользовалось своим секундарным (преобразовательным) правом, лицо, заключившее договор банковского вклада (промиссар), вправе воспользоваться правами вкладчика по договору.

Из текста комментируемого пункта по его буквальному толкованию можно усмотреть намерение законодателя ограничить правомочия лица, заключившего договор банковского вклада. В законе указывается, что такое лицо «может воспользоваться правами вкладчика в отношении внесенных им на счет по вкладу денежных средств». Означает ли это, что оно не может воспользоваться правами в отношении некапитализированных процентов или договориться об изменении тех или иных условий договора? Подразумевает ли это, что вкладчик не вправе оспорить договор банковского вклада по тем или иным правовым основаниям?

Представляется, что на все эти и подобные вопросы следует ответить отрицательно. Из смысла комментируемой нормы следует, что лицо, заключившее договор банковского вклада в пользу третьего лица, обладает всеми правами вкладчика (стороны в сделке) и кредитора по обязательствам банка по выдаче (перечислению) средств с вклада и уплате процентов до выражения третьим лицом намерения воспользоваться правами вкладчика. До этого момента вкладчик-промиссар может воспользоваться правом забрать вклад и начисленные проценты досрочно (если это вклад до востребования, либо срочный вклад дает вкладчику такое право, либо вкладчиком по срочному вкладу является гражданин), дать распоряжение о капитализации процентов и т.п.

Иначе говоря, до выражения третьим лицом своего согласия вступить в права по договору полноценным вкладчиком и кредитором банка является лицо, открывшее вклад (промиссар). Оно может осуществлять все права вкладчика, включая получение начисленных процентов, информации о вкладе, выдачу банку тех или иных распоряжений касательно счета, а также досрочное снятие вклада. После же выражения третьим лицом согласия на вступление в права по договору ситуация меняется. Кредитором банка становится указанное в договоре третье лицо, и именно оно вправе давать банку соответствующие распоряжения, снимать средства с вклада, определять судьбу процентов и т.п. Изначальный же вкладчик выпадает из обязательственного правоотношения: он не может ни снять вклад, ни получать проценты, ни реализовывать иные требования по обязательствам банка.

Но почему законодатель выбрал именно такую модель, которая, как уже отмечалось в комментарии к п. 1 настоящей статьи, не вполне

913

соответствует общим правилам ст. 430 ГК РФ? Как представляется, все дело в желании законодателя максимально последовательно провести идею о праве вкладчика снять вклад в любой момент времени. Не секрет, что вклады в пользу третьих лиц в большинстве случаев вносят граждане. Если бы они после внесения вклада не могли снять вклад по своему разумению, это блокировало бы кажущееся законодателю столь важным право гражданина на досрочное снятие вклада

ипроцентов (п. 2 ст. 837 ГК РФ).

2.1.Диспозитивность или императивность. Комментируемая норма не имеет реквизита диспозитивности или императивности. Может ли договор предусматривать запрет промиссару, открывшему вклад, реализовывать права вкладчика до момента вступления в права дестинатария? Вряд ли в этом может быть практическая потребность. Но как минимум если вклад носит характер вклада до востребования или вкладчиком является гражданин, такая блокировка ничтожна.

3. Соотношение с правилами ст. 430 ГК РФ. В комментируемом пункте содержится указание на то, что к договору вклада в пользу третьего лица применяются правила ст. 430 ГК РФ, если иное не вытекает из закона или существа договора вклада. Как показывает наш анализ (см. комментарий к п. 1 настоящей статьи), из всех норм ст. 430 ГК РФ (о договоре в пользу третьего лица) более или менее однозначно к договору вклада в пользу третьего лица применимо положение о возражениях, да и оно применялось бы, не будь в ГК РФ ст. 430, просто

всилу вытекающей из конструкции вклада в пользу третьего лица идеи правопреемства и общих правил ст. 386 ГК РФ о возражениях при замене кредитора в обязательстве. Остальные нормы ст. 430 ГК РФ неприменимы либо в силу прямого указания в законе (правило о возможности фиксации не определенного, а определимого третьего лица, подразумеваемое в ст. 430 ГК РФ правило об отсутствии у промиссара полноценного обязательственного права требовать от должника исполнения в свою пользу до вступления в права дестинатария), либо

всилу существа вклада в пользу третьего лица (правило об участии промиссара в соглашениях о расторжении или изменении заключенного договора после вступления в права дестинатария). Еще одна норма ст. 430 ГК РФ дублируется в комментируемой статье (например, об изъявлении воли дестинатария на вступление в права по договору

вадрес должника).

Соответственно, есть определенные сомнения в том, что вклад в пользу третьего лица является разновидностью договора в пользу третьего лица. Но, в принципе, нет препятствий к тому, чтобы рас-

914