Глава 43. ФИНАНСИРОВАНИЕ ПОД УСТУПКУ ДЕНЕЖНОГО ТРЕБОВАНИЯ

Статья 824. Договор финансирования под уступку денежного требования

1. По договору финансирования под уступку денежного требования (договору факторинга) одна сторона (клиент) обязуется уступить другой стороне – финансовому агенту (фактору) денежные требования к третьему лицу (должнику) и оплатить оказанные услуги, а финансовый агент (фак­ тор) обязуется совершить не менее двух следующих действий, связанных

сденежными требованиями, являющимися предметом уступки:

1)передавать клиенту денежные средства в счет денежных требований, в том числе в виде займа или предварительного платежа (аванса);

2)осуществлять учет денежных требований клиента к третьим лицам (должникам);

3)осуществлять права по денежным требованиям клиента, в том чи­ сле предъявлять должникам денежные требования к оплате, получать платежи от должников и производить расчеты, связанные с денежными требованиями;

4)осуществлять права по договорам об обеспечении исполнения обя­ зательств должников.

2. Обязательства финансового агента (фактора) по договору факто­ ринга могут включать ведение для клиента бухгалтерского учета, а также предоставление клиенту иных услуг, связанных с денежными требовани­ ями, являющимися предметом уступки.

3. В части, не урегулированной настоящей главой, к отношениям, связанным с уступкой права требования по договору факторинга, приме­ няются правила главы 24 настоящего Кодекса.

4. Участники гражданского оборота могут заключать также иные до­ говоры, в соответствии с которыми осуществляется уступка денежных требований и которые предусматривают обязанность одной из сторон совершить одно или несколько действий, указанных в подпунктах 1–4 пункта 1 настоящей статьи.

5. Если в силу договора факторинга финансовый агент (фактор) несет обязанности по оплате цены приобретенных им денежных требований, по предоставлению клиенту займа (кредита) или по оказанию клиенту услуг, к отношениям сторон по договору факторинга применяются правила соответственно о купле-продаже, займе (кредите), возмездном оказании

697

услуг постольку, поскольку это не противоречит положениям настоящей главы и существу отношений по договору факторинга.

Комментарий

1. Понятие договора факторинга. В п. 1 комментируемой статьи сформулирована законодательная дефиниция договора финансирования под уступку денежного требования, который также именуется

вГК РФ договором факторинга. Из этого определения можно сделать следующие выводы о юридической природе договора финансирования под уступку денежного требования. По замыслу законодателя, неотъемлемым элементом любой разновидности договора факторинга является уступка в пользу фактора денежного требования клиента в отношении третьего лица (далее – должник). Но для того, чтобы соглашение, предполагающее уступку денежного требования, можно было считать факторингом, фактор должен дополнительно принять на себя как минимум два из четырех нижеуказанных обязательств: а) передавать клиенту денежные средства в счет денежных требований, в том числе

ввиде займа или предварительного платежа (аванса); б) осуществлять учет денежных требований клиента к третьим лицам (должникам); в) осуществлять права по денежным требованиям клиента, в том чис­ ле предъявлять должникам денежные требования к оплате, получать платежи от должников и производить расчеты, связанные с денежными требованиями; г) осуществлять права по договорам об обеспечении исполнения обязательств должников.

По сути, разработчики новой редакции ст. 824 ГК РФ с некоторыми модификациями восприняли подход к квалификации договора факторинга, который отражен в Оттавской конвенции 1988 г., ратифицированной Россией и вступившей в силу для нее с 1 марта 2015 г.1 Конвенция также исходит из того, что неотъемлемым компонентом факторинга является уступка денежного требования, но в то же время требуется соответствие договора любым двум из четырех квалифицирующих признаков, а именно фактор должен выполнить по меньшей мере две из следующих функций: а) финансирование поставщика,

1  Согласно п. 1 ст. 2 Оттавской конвенции 1988 г. она «применяется всякий раз, когда права требования, уступленные по договору факторинга, возникают из договора купли-продажи товаров, заключенного между поставщиком и дебитором, которые являются резидентами различных государств и: а) эти государства, а также государство, в котором находится фактор, являются государствами – участниками Конвенции; или б) договор купли-продажи товаров и договор факторинга регулируются законом государства – участника Конвенции».

698

включая займы и авансовые платежи; б) ведение счетов, относящихся к дебиторской задолженности; в) сбор дебиторской задолженности; г) защита от неплатежеспособности дебиторов. Как мы видим, российский законодатель не упомянул защиту от неплатежеспособности должников по уступленным требованиям. Безусловно, российские участники оборота могут заключить договор, суть которого в том, что некто обеспечивает требование кредитора к должнику в форме договора поручительства, в рамках которого кредитор вправе потребовать от поручителя оплаты за должника только при условии банкротства должника, но такой договор не будет квалифицирован как факторинг.

Еще одно отличие состоит в том, что согласно Оттавской конвенции 1988 г. (ст. 1) ее правила распространяются только на сделки, в рамках которых уступается денежное требование по оплате, вытекающее из договоров купли-продажи товаров (за исключением тех случаев, когда товары приобретаются должником для личного, семейного или домашнего использования). Российский законодатель не ограничивает сферу применения правил о факторинге только случаями уступки денежных требований, вытекающих из договора купли-продажи: на основании договора факторинга могут уступаться любые оборотоспособные денежные требования (например, деликтные и кондикционные). Кроме того, российский закон не исключает, что на основании договора факторинга будут уступаться денежные требования клиента к потребителям (что, впрочем, не очень распространено на практике).

Если попытаться разобраться в применении критериев квалификации, закрепленных в ст. 824 ГК РФ, получается, что в рамки договора факторинга попадают три разные договорные конструкции. Неотъемлемым элементом всех этих конструкций является уступка денежного требования, но в вопросе о каузе такой уступки эти конструкции различаются принципиально. Речь идет об уступке денежных требований в формате: а) купли-продажи с дополнительным оказанием ряда услуг, б) уступки в целях обеспечения заемного долга, а также в) уступки на инкассо. Разберем все эти варианты последовательно.

1.1. Купля-продажа денежного требования с дополнительным оказанием услуг. В рамках данного варианта факторинга обладатель денежного требования (клиент) уступает финансовому агенту (фактору) денежное требование к третьему лицу (должнику), а взамен получает от фактора оплату (как если бы речь шла об обычной купле-продаже денежного требования). Эта оплата обычно ниже суммы уступаемого требования, а в размер дисконта закладывается принятие фактором на себя рисков дефолта и неплатежеспособности должника. Если фактор не смог добиться от должника уплаты необходимой суммы,

699

этот риск лежит на факторе, если договором не предусмотрено, что клиент-цедент поручается за исполнение должником обязательств по уступленному требованию (п. 3 ст. 827, п. 1 ст. 390 ГК РФ).

Такой факторинг в коммерческой практике часто называется без­ регрессным. Имеется в виду, что фактор не может потребовать от клиента покрытия разницы между полученным фактором от должника и суммой, уплаченной ранее фактором клиенту. С юридической точки зрения это название неточно. Во-первых, ни оно само, ни его антоним («регрессный факторинг») никакого отношения к регрессу

вгражданско-правовом понимании этого термина не имеют. Регрессным факторингом зачастую называют договор, заключаемый с обеспечительной целью. В рамках обеспечительного факторинга клиент обязан возместить фактору разницу между полученным от последнего финансированием и той суммой, которую фактор смог взыскать с должника. Однако эта разница компенсируется не по правилам о регрессных обязательствах, а в силу того, что заемный долг клиента перед фактором не погашен в полной мере за счет платежа от должника

впользу фактора. Во-вторых, дело в том, что факторинг по модели купли-продажи вполне может предполагать покрытие клиентом такой разницы, если клиент в соответствии с п. 1 ст. 390 ГК РФ поручается за исполнение должником уступленного фактору требования. И здесь ни о каком регрессном обязательстве также речи не идет: клиент платит фактору то, что не заплатил должник, не в силу какого-то регресса, а в качестве поручителя. Иначе говоря, термин «регрессный факторинг» в рамках актуальной редакции ГК РФ не только задействует термин, абсолютно иррелевантный для складывающихся отношений, но и не позволяет четко разделить факторинг по модели купли-про- дажи и обеспечительный факторинг, в то время как новая редакция ГК РФ достаточно четко эти модели факторинга друг от друга отделяет и регулирует дифференцированно (ср., например, п. 1 и п. 2 ст. 831 ГК РФ). Поэтому мы далее будем называть эту модель факторинга,

предполагающую куплю-продажу денежного требования, безвозвратной моделью факторинга1.

Дополнительно к элементу купли-продажи денежного требования (уступке в обмен на финансирование в виде внесения цены уступаемого права) для того, чтобы договор считался именно факторингом, по мысли законодателя (подп. 2–4 комментируемого пункта), фактор

1  Термин, безусловно, тоже неоптимальный, но далее по тексту мы использовать будем именно его, так как термины «купле-продажный факторинг» или «продажный факторинг», будучи абсолютно точными по существу, звучат не очень благозвучно. Возможно, в будущем оборот выберет иной, более удачный и точный термин.

700

должен быть обязан оказывать клиенту услуги, связанные с учетом денежных требований клиента, и (или) услуги по осуществлению прав клиента (в том числе обеспечительных) по таким требованиям. Здесь следует обратить внимание на то, что п. 1 комментируемой статьи говорит об оказании дополнительных услуг, «связанных с денежными требованиями, являющимися предметом уступки». Эта норма наиболее релевантна для услуг, которые оказываются в отношении еще не перешедших требований, ибо и учет уже приобретенных в рамках купли-продажи требований, и осуществление прав по ним (в том числе обеспечительных) обычно не представляют интереса для цедента (клиента).

Что могут представлять собой такие дополнительные услуги? Согласно п. 1 комментируемой статьи это прежде всего услуги по учету денежных требований. Например, договор факторинга может предусматривать, что клиент уступает фактору все денежные требования из долгосрочного договора поставки, заключенного между клиентом

ипокупателем: некоторые из таких требований носят будущий характер и на момент заключения договора факторинга еще не возникли (например, по оплате поставок по еще не согласованным с покупателем в рамках рамочного договора поставки спецификациям). Такие требования в силу ст. 826 ГК РФ переходят к фактору не в момент заключения договора факторинга, а позднее, в момент, когда они возникнут. Соответственно, у фактора имеется ожидание перехода к нему таких требований по мере их возникновения, и он теоретически может оказывать клиенту услуги по учету динамики возникновения таких требований.

Другой пример: между клиентом, занимающимся поставками товаров, и фактором заключен договор о факторинговом обслуживании, в силу которого фактор оказывает услуги по учету дебиторской задолженности на стороне покупателей клиента-поставщика, в рамках которых фактор отслеживает отгрузку, оплату, фиксирует просрочки, коммуницирует с покупателями по поводу погашения долгов и т.п.,

ипри этом либо имеет опцион на выкуп тех или иных требований, либо вправе требовать от клиента уступки таких требований, либо обязан выкупать те или иные требования при поступлении соответствующих заявок от клиента, либо такие требования автоматически переходят к фактору по мере их возникновения.

Кроме того, в рамках дополнительных услуг в отношении еще не перешедших, но предполагаемых к переходу к фактору требований, фактор может оказывать de facto агентские услуги по осуществлению тех или иных прав клиента от имени последнего (например, фактор может

701

предъявлять иски от имени клиента, осуществлять обеспечительные права и т.п.).

Иначе говоря, по смыслу действующей редакции комментируемого пункта, не является договором факторинга договор, согласно которому происходит возмездная уступка требования (или комплекса требований, включая будущие требования) по модели купли-продажи (п. 4 ст. 454 ГК РФ), но никакие дополнительные услуги приобретателем требования продавцу в отношении иных принадлежащих продавцу и еще не перешедших приобретателю денежных требований не оказываются. Такой договор будет простым договором купли-продажи существующего и (или) будущего денежного требования (или ряда требований), к которому правила о факторинге не применяются. Если же в дополнение к возмездной уступке приобретатель оказывает продавцу дополнительные услуги в отношении иных требований продавца на этапе до их перехода к приобретателю, по мысли законодателя, мы имеем дело с договором факторинга. Речь, как правило, идет о денежных требованиях, которые могут или должны перейти к фактору в будущем, но на момент оказания соответствующих услуг они еще принадлежат клиенту.

При таком прочтении закона договор факторинга в рамках его безвозвратной модели носит длящийся характер и охватывает работу фактора со множеством денежных требований клиента: некоторые он приобретает, в отношении иных оказывает услуги по учету дебиторской задолженности или по осуществлению правомочий клиента от его имени. Например, договор может предусматривать оказание фактором услуг по учету дебиторской задолженности, вытекающей из ряда сделок клиента с третьими лицами, и периодическое приобретение фактором требований (например, автоматический переход тех или иных требований к фактору при наступлении определенных условий, уступка клиентом требования в качестве исполнения своего обязательства совершить такую уступку при наступлении определенных условий, опцион клиента на продажу фактору требований при наступлении таких условий или опцион фактора на выкуп тех или иных требований и т.п.). В принципе, видимо, можно отнести к категории факторинга и такой договор, по которому фактор оказывает клиенту услуги по учету или осуществлению прав по требованиям клиента к своим дебиторам по тем или иным сделкам, а сама уступка некоторых из этих требований предполагается сторонами на основании отдельного соглашения о возмездной уступке одного или нескольких из таких требований клиента (без обязательств производить отчуждение требований). В любом случае речь идет о длящемся договоре, затрагивающем

702

не одно, а множество требований клиента (как правило, включая и те, которые будут возникать в будущем); при этом в отношении одних требований происходит или предполагается уступка, и фактор оказывает клиенту услуги по управлению еще не перешедшей фактору дебиторской задолженностью.

Впрочем, вопрос о том, должны ли те самые дополнительные услуги касаться только еще не перешедших к фактору требований, может вызывать дискуссии. Чисто теоретически возможно предположить, что для клиента иногда может представлять интерес учет фактором или осуществление им по уже перешедшим к фактору требованиям (т.е. то, как фактор будет распоряжаться перешедшим к нему требованием). Например, клиента может интересовать судьба перешедшей к фактору дебиторской задолженности, статистика просрочек и взысканий, если данная информация влияет на цену факторингового обслуживания. Так, когда размер дисконта по вновь уступаемым требованиям увязан со статистикой взысканий по ранее перешедшим требованиям или когда размер дисконта в той или иной степени увязан с успехом взыскания (например, фактор уплачивает клиенту 50% от номинала уступленного требования, а в случае успешного погашения долга должен доплатить клиенту еще 20%), клиенту не все равно, как фактор распоряжается уступленным ему правом. Кроме того, клиента может беспокоить то, насколько корректно фактор будет себя вести с партнерами клиента, чьи долги были уступлены, так как некорректное поведение фактора может сказаться на репутации клиента и его дальнейших взаимодействиях с должником. В этом плане теоретически можно представить себе договор, в силу которого фактор возьмет на себя те или иные обязательства в отношении стандарта взаимодействия с должниками по перешедшим к нему требованиям. Можно ли считать такие обязательства дополнительными услугами по смыслу комментируемой статьи, добавление которых к элементам уступки денежного требования и финансирования превращает обычную куплю-продажу денежного требования в факторинг, не вполне понятно. Безусловно, такой критерий дифференциации кажется крайне искусственным, но ведь и признание дополнительных услуг в отношении не перешедших требований в качестве критерия дифференциации факторинга от куплипродажи также искусственен. В общем, российской судебной практике еще предстоит разрешить эту дилемму, возникшую в результате сомнительных попыток законодателя отделить факторинг по модели купли-продажи от обычной купли-продажи денежного требования. Если подобная идея возобладает в практике, факторингом будет признаваться и изолированная возмездная уступка одного денежного

703

требования, если цессионарий принимает на себя обязательства так и или иначе осуществлять перешедшие ему права. Как представляется, все же этот подход кажется чуть более искусственным, чем описанный выше вариант понимания дополнительных услуг как касающихся еще не перешедших к фактору требований.

Как бы то ни было, таким оригинальным образом законодатель попытался разрешить изначальную проблему разграничения договора факторинга, заключаемого по безвозвратной модели, и обычного договора купли-продажи требования, которая не была решена в рамках прежней редакции ст. 824 ГК РФ. Сама эта идея законодателя кажется крайне спорной, а «притягивание» каких-то дополнительных услуг для целей квалификации договора носит искусственный характер. Есть большие сомнения в том, что у клиентов действительно имеется существенный спрос на подобного рода дополнительные услуги, но это не остановило законодателя, который почему-то, копируя положения Оттавской конвенции 1988 г., решил эти услуги вывести в качестве принципиального квалифицирующего признака договора факторинга. Очевидно, что все это сделано ради обоснования места договора факторинга в системе поименованных договорных типов. Можно допустить, что факторинговые компании во имя сохранения квалификации своих сделок именно в качестве факторинга (ради тех или иных преимуществ, которые случайным образом в законодательстве были установлены именно для факторинга и не применяются к обычной купле-продаже денежных требований) начнут теперь искусственно включать в свои договоры, опосредующие скупку денежных требований, некие никому не нужные дополнительные услуги.

По сути, речь идет о смешанном договоре купли-продажи и оказания услуг, который является вполне законным в силу общего правила ст. 421 ГК РФ, но законодатель решил этот вариант смешанного договора выделить в отдельный институт и предписать для него специальные нормы. К элементу возмездной уступки в рамках данного смешанного договора подлежат применению нормы ГК РФ о куплепродаже, если вопрос прямо не урегулирован нормами о факторинге, применение таких норм не противоречит существу отчуждения обязательственных прав и при этом применение диспозитивных норм о купле-продаже не исключено самим соглашением о факторинге. К элементу же оказания услуг (как минимум если такие услуги касаются еще не перешедших фактору прав) аналогичным образом субсидиарно применяются нормы ГК РФ о возмездном оказании услуг (включая услуги по договору поручения). Это следует и из п. 5 комментируемой статьи.

704

Остается лишь отметить, что такая модель факторинга может сочетаться с поручительством клиента за исполнение должником своего обязательства перед фактором (п. 1 ст. 390, п. 3 ст. 827 ГК РФ). Подробнее см. комментарий к п. 3 ст. 827 ГК РФ.

1.2. Обеспечительная уступка денежного требования с оказанием дополнительных услуг. Уступка требования далеко не всегда происходит

врамках логики купли-продажи. Требование может быть уступлено и в целях обеспечения. В данной ситуации мы имеем дело с альтернативным залогу механизмом структурирования обеспечения. Кредитор предоставляет должнику заем (как правило, процентный), а заемщик

вобеспечение своего долга по возврату займа предоставляет займодавцу не право залога на те или иные свои денежные требования к третьим лицам (в соответствии со ст. 358.1 ГК РФ), а уступает займодавцу такие требования, с тем чтобы в случае просрочки в возврате займа займодавец мог бы самостоятельно осуществить переданные требования и удовлетвориться за счет сумм, полученных от должника по уступленному требованию, либо при наличии указания на то в договоре факторинга – посредством свободной продажи требования третьим лицам. Полученные от должника (или при перепродаже требования – от конечного цессионария) денежные средства займодавец оставляет себе

всчет погашения долга, отрицательную разницу (т.е. непогашенную часть заемного долга) он довзыскивает с заемщика, а положительную разницу (т.е. ту часть извлеченной фактором из уступленного требования денежной суммы, которая превышает заемный долг клиента по возврату займа, уплате процентов и санкций) возвращает заемщику. Последнее следует из правил п. 2 ст. 831 ГК РФ.

Следует отметить, что в целом идея передачи имущественного права в обеспечительных целях воспринимается в нашей доктрине и практике неоднозначно. Например, дискуссионной является допустимость обеспечительной передачи права собственности, так как этот инструмент создает конкуренцию разработанному режиму залога и в ряде аспектов порождает ситуации нарушения баланса интересов сторон и проблемы, которые придется решать путем применения правил о залоге по аналогии, а также ущемляет интересы необеспеченных кредиторов должника в большей степени, чем залог (подробнее см. п. 1.10 комментария к ст. 807 ГК РФ). Тем не менее ряд подобных конструкций обеспечительной передачи права собственности уже признан в законодательстве (например, репо ценных бумаг, выкупной возвратный лизинг). Легализована такая конструкция и в рамках правил о факторинге. В комментируемом пункте, в отличие от прежней редакции данной статьи, на это содержится лишь намек («передавать

705

клиенту денежные средства в счет денежных требований, в том числе

ввиде займа»), но в ряде конкретных норм о факторинге законодатель не оставляет сомнений о законности обеспечительного факторинга (п. 2 ст. 829. п. 2 ст. 831 ГК РФ).

Как указывалось выше, такой факторинг в коммерческой практике часто называют регрессным, что юридически некорректно: адресованное клиенту требование фактора уплатить разницу между суммой изначально предоставленного долгового финансирования и суммой, фактически полученной фактором от должника по уступленному требованию, не носит регрессный характер, а направлено на погашение изначального договорного долга клиента по возврату займа в части,

вкоторой это требование не было погашено за счет полученных фактором от должника денег. Далее мы будем называть такую модель обеспечительным факторингом.

Договор обеспечительного факторинга сам по себе содержит элемент предоставления займа и элемент обеспечительной уступки. Иначе говоря, здесь заключается один смешанный договор, содержащий

всебе элемент поименованного договора займа и элемент непоименованного договора, подобного фидуции (обеспечительной передачи имущественного права). К первому элементу применяются согласно правилам п. 3 ст. 421 ГК РФ о смешанных договорах (а также в силу прямого указания в п. 5 комментируемой статьи) нормы ГК РФ о займе, ко второму – в силу п. 3 комментируемой статьи – нормы гл. 24 ГК РФ об уступке денежного требования. Субсидиарное применение норм ГК РФ о цессии и займе происходит, если иное не вытекает из норм ГК РФ о факторинге, условиями договора не исключены соответствующие диспозитивные нормы о займе и цессии, и при этом исключение соответствующих норм о займе и цессии не предопределяется спецификой данной смешанной договорной конструкции и обеспечительным характером уступки.

Но здесь возникает крайне важный вопрос. Как следует из положений комментируемого пункта, для того чтобы договор мог быть квалифицирован как обеспечительный факторинг, помимо элемента уступки требования и элемента предоставления заемного финансирования,

вдоговоре должно быть указано еще либо обязательство осуществлять учет денежных требований клиента, либо обязательство осуществлять права по требованиям клиента (включая обеспечительные). При этом комментируемый пункт говорит, с одной стороны, о том, что такие услуги должны быть связаны с уступаемыми требованиями, но, с другой – что происходят учет и осуществление обеспечительных и иных прав в отношении требований клиента. С учетом обеспечительного

706

характера уступки (в отличие от уступки, совершаемой в рамках безвозвратной модели факторинга) обязательство фактора вести учет перешедшего к нему требования и особенно его обязательства осуществлять права (включая обеспечительные) по перешедшим к нему требованиям вполне уместны. Более того, как минимум последнее обязательство, следующее из природы фидуциарных отношений сторон, имманентно присуще обеспечительному факторингу.

Соответственно, есть два варианта толкования закрепленной в комментируемом пункте формулы «уступка + два из четырех указанных

вподп. 1–4 п. 1 данной статьи обязательств» в контексте обеспечительной модели факторинга.

Во-первых, можно понимать указание в подп. 2–4 на учет и осуществление прав в отношении требований клиента в том смысле, что речь идет о требованиях, которые еще не перешли, но могут перейти к фактору в рамках взаимодействия по данному договору. Если договор предусматривает лишь предоставление займа и его обеспечение

вформе обеспечительной уступки в пользу займодавца денежного требования (или нескольких требований) заемщика к третьему лицу, но не предусматривает оказание каких-либо услуг по работе с иной дебиторской задолженностью заемщика, то такой договор в рамках описанного решения не будет квалифицирован в качестве обеспечительного факторинга. Это не значит, что изолированная обеспечительная уступка за рамками конструкции факторинга незаконна. Противники обеспечительной передачи собственности, которые de lege lata вынуждены смириться с такой уступкой в рамках факторинга, могли бы толковать закон ограничительно и признавать такую уступку только в рамках факторинга по принципу минимизации зла. Сторонники же титульного обеспечения, естественно, будут упирать на принцип договорной свободы. Как представляется, как бы мы ни относились к обеспечительной передаче права собственности, просто нелепо предполагать, что закон допускает обеспечительную уступку в тех случаях, когда она сочетается с оказанием каких-то услуг

вотношении еще не перешедших цессионарию требований, но не допускает ее в остальных случаях. Такое решение представлялось бы воистину алогичным. Соответственно, в рамках обсуждаемого здесь первого варианта решения проблемы квалификации договора обеспечительного факторинга обеспечительная уступка денежного требования, не сопровождаемая какими-то дополнительными услугами

вотношении еще не перешедших цессионарию требований цедента, рассматривается как допустимый непоименованный способ титульного обеспечения.

707

Во-вторых, можно обсуждать и альтернативное решение, суть которого в том, что в контексте обеспечительного факторинга обязательства, указанные в подп. 2–4 комментируемого пункта (учет и осуществление прав), могут касаться тех требований, которые перешли в имущественную массу фактора. С учетом того, что осуществление прав по приобретенным требованиям представляет собой часть фидуциарных обязательств кредитора, получившего права в качестве объекта титульного обеспечения, можно констатировать, что третий элемент, который согласно закрепленной в п. 1 комментируемой статьи формуле (помимо уступки и финансирования) необходим для квалификации договора в качестве факторинга, налицо. Соответственно, в рамках такого подхода наличие в договоре обязательств по оказанию каких-либо дополнительных услуг в отношении иных, еще не перешедших фактору требований, возможно, но не является необходимым для квалификации. Иначе говоря, применяя такой подход, мы получаем вывод о том, что даже изолированная разовая уступка денежного требования в обеспечение долга по займу представляет собой факторинг, независимо от того, называют ли стороны свой договор факторингом и оформляют ли они эти отношения одним комплексным договором или отдельными документами (договором займа и договором обеспечительной уступки). Если в контексте безвозвратной модели факторинга аналогичный прием логически невозможен и к тому же порождает конфликт между поименованными конструкциями факторинга и купли-продажи, то в отношении обеспечительной модели факторинга ситуация выглядит иначе, так как а) формально-логически дополнительные услуги с точки зрения отраженных в комментируемом пункте критериев могут касаться уже перешедших к фактору требований и б) в российском праве нет иной договорной конструкции, которая опосредует обеспечительную уступку, и конфликт регулирования не возникает.

Описанная дилемма пока не разрешена судебной практикой в силу того, что соответствующая редакция п. 1 комментируемой статьи вступила в силу лишь 1 июня 2018 г. Кажется, что второе, альтернативное решение более удобно. Учитывая очевидную искусственность критерия дополнительных услуг, который был явно притянут в п. 1 ст. 824 ГК РФ исключительно с целью отделить обычную куплю-продажу требований от факторинга, возможно, нет смысла относиться к нему столь же серьезно в контексте обеспечительной модели факторинга, которую мучительно отграничивать от каких-то конкурирующих поименованных конструкций не надо. Эта дилемма имеет и практическое измерение. Если обычный разовый заем с передачей в качестве обеспечения денежного требования, не сопровождающийся оказанием каких-то

708