своего обогащения лишь с того момента, когда он узнал или должен был узнать о несуществовании третьего лица, а не с момента совершения ничтожной сделки.

При этом следует обратить внимание, что в контексте ситуаций, когда указанное в договоре третье лицо является гражданином, закон говорит о ничтожности договора только на случай смерти такого лица к моменту заключения договора. Но возможен ли вклад на имя еще не родившегося гражданина (например, будущего своего ребенка)? Положения абз. 2 п. 1 комментируемой статьи, требующие обязательного указания в договоре имени гражданина – третьего лица, такую возможность, видимо, ограничивают.

1.3.Права промиссара до изъявления дестинатарием воли воспользоваться правами по вкладу. Другим принципиальным отличием вклада

впользу третьего лица является то, что до момента получения банком волеизъявления дестинатария на вступление в права по договору полноценным кредитором банка является промиссар, внесший вклад. Это следует из прямого указания в п. 2 комментируемой статьи. Данное предписание принципиально меняет суть конструкции. В обычном договоре в пользу третьего лица промиссар может осуществлять права кредитора, только если дестинатарий отказался от предоставленного ему права (п. 4 ст. 430 ГК РФ). Из этого следует, что до волеизъявления дестинатария на вступление в права кредитором банка является промиссар (он может, например, определять судьбу начисленных процентов, получать их, а также снять вклад досрочно, если договор допускает досрочное снятие или если промиссар является гражданином), а после этого право требования и все вытекающие из него правомочия вкладчика переходят в результате правопреемства к дестинатарию (подробнее см. комментарий к п. 2 настоящей статьи).

1.4.Права промиссара после вступления в права дестинатария. Пункт 2 ст. 430 ГК РФ не допускает после вступления третьего лица в права по договору расторжение и изменение договора без согласия третьего лица. Иначе говоря, в силу общей нормы промиссар не выбывает полностью из договорных правоотношений, остается стороной договора и без его воли договор нельзя ни расторгнуть, ни изменить. Более того, именно он вправе расторгать и изменять договор, а учет интересов вступившего в права дестинатария происходит за счет указания на необходимость его согласия на расторжение и изменение договора. В силу правил ст. 173.1 ГК РФ расторжение и изменение договора без согласия дестинатария будут действительны, но могут быть оспорены в судебном порядке дестинатарием. Сам же дестинатарий ни расторгнуть, ни изменить договор в одностороннем порядке или по соглашению с должни-

904

ком не может. Эти общие правила, видимо, предопределены тем, что обычно в синаллагматическом договоре в пользу третьего лица последнему предоставляется лишь право требовать исполнения от должника, а встречные обязательства остаются на промиссаре (именно он должен осуществлять встречное предоставление в адрес должника, в обмен на которое должник чаще всего и обещает осуществить предоставление

впользу дестинатария). Но в контексте банковского вклада эта логика теряется, так как на вкладчике не лежит какое-либо обязательство, состоящее в осуществлении некоего экономического предоставления. Если вклад внесен, вкладчик не должен банку ничего. После того как дестинатарий вступил в права и «перехватил» у промиссара требование к банку, смысл сохранения промиссара в каких-либо правоотношениях­ с банком отпадает. Поэтому применение нормы п. 2 ст. 430 ГК РФ, из которой следует необходимость участия промиссара в соглашениях о расторжении или изменении договора, в отношении договора банковского вклада в пользу третьего лица нелогично. Данная норма в силу п. 3 комментируемой статьи, допускающего отсечение отдельных норм ст. 430 ГК РФ, если они противоречат существу банковского вклада, просто не может и не должна применяться.

1.5.Организационные обязанности вкладчика. Как отмечалось ранее,

всилу природы вклада у вкладчика нет обязательства кредитовать банк, размещая в нем средства на вкладе. Но что, если договор предусматривал те или иные организационные обязанности на стороне вкладчика после внесения вклада (например, информирование банка о тех или иных обстоятельствах и т.п.)? Очевидно, до вступления в права дестинатария такие обязанности несет и должен осуществлять промиссар, открывший вклад. Но на ком должны лежать эти обязанности после вступления дестинатария в права по договору? В классической модели третье лицо вступает лишь в права и обязанной стороной не становится. И действительно, обязательства по осуществлению предоставления на дестинатария не накладываются – он лишь вступает в права. Но следует ли проводить эту идею настолько последовательно, чтобы исключить перенесение на дестинатария и различных сопутствующих основному обязательственному правоотношению обязанностей (наподобие тех, которые обязывают кредитора информировать должника о тех или иных обстоятельствах)? Кажется, что в таком пуризме нет смысла. В любом случае очевидно, что как минимум в контексте вкладов в пользу третьего лица обязанности организационного характера, тесно связанные с основным обязательственным правоотношением (например, об информировании и т.п.), должны все же перекладываться на вступившего в права дестинатария. Промиссар, как уже

905

отмечалось, должен полностью выбывать из правоотношений с банком по данному вкладу.

1.6.Судьба банковского счета. В свете вышесказанного встает вопрос

отом, должен ли переоформляться банковский счет, открытый для учета средств на вкладе, на дестинатария после вступления последнего в права, или этот счет остается открытым на имя промиссара. Если принять последнее, здесь опять же возникает масса вопросов в связи с разрывом обязательственных прав, перешедших к дестинатарию, и прав и обязанностей по договору счета, которые остаются возложенными на промиссара. Кроме того, такое раздвоение может встретить сопротивление в публичном праве, которое требует идентификации владельцев банковских счетов, в том числе счетов по вкладам. Как представляется, логично исходить из того, что после вступления в права дестинатария банк должен переоформить банковский счет именно на него.

1.7.Правопреемство. Дискуссионным в литературе является вопрос о наличии правопреемства между промиссаром и дестинатарием в случае выражения последним намерения воспользоваться правами вкладчика. Представляется, что такое правопреемство имеет место в контексте общих правил ст. 430 ГК РФ. Но в любом случае нет никаких сомнений в том, что такое правопреемство есть и в ситуации вклада в пользу третьего лица. Из п. 2 комментируемой статьи следует, что изначально у банка возникает обязательство перед вкладчиком, открывшим договор вклада в пользу третьего лица, а после выражения третьим лицом своей воли на вступление в права по договору эти права оказываются у третьего лица: логично предположить, что такой переход происходит в режиме перехода обязательственных прав; было бы странно предположить, что у третьего лица такие права возникают первоначальным образом с симметричным их прекращением у изначального вкладчика. В противном случае права третьего лица и его законные интересы могли бы оказаться нарушенными. Например, если до выражения указанного намерения лицо, заключившее договор банковского вклада, предъявило тот или иной иск, третье лицо должно занять его место в случае выражения намерения воспользоваться правами по вкладу. Правопреемство позволяет объяснить и вытекающую из правил ст. 430 ГК РФ идею допустимости выдвижения банком против дестинатария возражений, которые он имел против промиссара (см. п. 1.8 комментария к настоящей статье), и не прописанную прямо в ГК РФ, но абсолютно очевидную возможность предъявления банком к зачету против притязаний третьего лица своих однородных требований к промиссару (см. п. 1.9 комментария к настоящей статье).

906

1.8.Возражения. Пункт 3 ст. 430 ГК РФ предусматривает, что должник в договоре вправе выдвигать против требования третьего лица возражения, которые он мог выдвинуть против кредитора. Схожего положения в комментируемой статье нет, но оно вполне применимо

кдоговору о банковском вкладе в пользу третьего лица, хотя в практическом плане едва ли найдется много места для его реализации. Теоретически же это можно представить. В данном контексте можно привести такой пример: лицо, заключившее договор банковского вклада, требует взыскания с банка неустойки, после чего третье лицо выражает намерение воспользоваться правами вкладчика. Представляется, что в этом случае банк может защищать свой интерес ссылкой на ст. 333 ГК РФ, если неустойка является явно несоразмерной последствиям нарушения обязательства.

Даже если бы к отношениям по вкладам не применялась норма п. 3 ст. 430 ГК РФ, банк все равно имел бы право противопоставить дестинатарию имеющиеся у него возражения, которые он ранее мог выдвинуть против промиссара, так как в силу очевидно наблюдаемого правопреемства здесь вполне применима ст. 386 ГК РФ о судьбе возражений должника при замене кредитора.

1.9.Зачет. Ни ст. 430 ГК РФ, ни комментируемая статья не решают проблему зачета. Но если исходить из идеи правопреемства (см. п. 1.7 комментария к настоящей статье), а также принять во внимание предоставление должнику права на выдвижение возражений (см. п. 1.8 комментария к настоящей статье), логично допустить, что банк вправе зачесть против требования дестинатария свои требования

кпромиссару (ст. 412 ГК РФ). Статья 412 ГК РФ говорит о том, что для такого зачета необходимо, чтобы а) основание для требования должника к изначальному кредитору возникло к моменту получения должником уведомления об уступке, а также б) срок такого требования наступил к этому же моменту. Но ВС РФ в п. 24 Постановления Пленума от 21 декабря 2017 г. № 54 дезавуировал критерий «б». Как бы к этому ни относиться, из этого разъяснения следует, что банк может погасить зачетом часть своего долга перед вступившим в права по договору дестинатарием за счет своего однородного требования

кпромиссару, правовое основание которого возникло до вступления дестинатария в права, даже если срок исполнения по этому требованию банка к промиссару наступил позже. Главное, чтобы этот срок наступил к моменту заявления о зачете. Поэтому, если, например,

кмоменту вступления дестинатария в права по договору вклада у промиссара имелся долг перед банком (например, по ранее заключенному договору кредита), банк может зачесть свое требование к промиссару

907