Раздел 1

Стили жизни и модель успеха в кризисных социокультурных ситуациях 19

ряд работ французского социолога, пишет: «Опыт созна­ния производится агентом, а не сознанием. Дорефлектив-ные предзнания не являются свободным выбором чистого разума, здравого и расчетливого, но функционируют как диспозиции, выросшие из привычек, и склоняют дейст­вовать определенным образом в той же мере, что и ду­мать» [3, с. 566]. Стиль жизни при этом тоже оказывается не свободным выбором, не результатом самореализации, а продуктом габитуса, который напрямую связан с со­циальной позицией актора. «Основа связности, наблюдае­мой во всех продуктах применения одного габитуса, — та же самая, что и в связности конститутивных для этого габитуса порождающих принципов, и обусловлена со­циальными структурами (структурой межгрупповых, межполовых, межвозрастных или же межклассовых от­ношений), продуктом которых являются эти принципы и которые они стремятся воспроизводить в преобразован­ном и неузнаваемом виде, включая их в структуру неко­торой системы символических отношений» [4, с. 185]. Стиль жизни оказывается одним из самых ярких и зри­мо наблюдаемых проявлений таких символических от­ношений. К сказанному Шматко хотелось бы добавить, что, на мой взгляд, в качестве детерминирующих габи­тус и стиль жизни факторов следует рассматривать (и в работах Бурдье это присутствует) не только названные со­циальные, а и культурные (всю палитру культурно задан­ных смысловых содержаний, воздействовавших на агента практик в процессе социализации), а так же антропологи­ческие (особенности телесной и психологической «биог­рафии» человека). Поскольку габитус - целостное сис­темное образование, дисциплинарные ограничения не могут быть достаточным основанием для его несис­темного, дисциплинарно «урезанного» рассмотрения.

Именно рассмотренная методологическая установка явно или неявно просматривается в основе многих совре­менных исследований, которые используют стилежизнен-ный подход в качестве инструмента социологического анализа [5]. Уже в появлении самого термина «стилежиз-

ненный подход» в социологическом исследовании прояв­ляется повышение статуса самого понятия «стиль жиз­ни», его растущая методологическая востребованность.

1.1.5. Стиль жизни в контексте социологии П.Бурдье

В чем состоит привлекательность подхода П.Бурдье, который позволяет значительно поднять статус рассмат­риваемого понятия и сделать его успешно работающим не только в рамках достаточно стройной теоретической концепции, но и использовать в качестве инструмента эмпирических исследований не исключительно марке­тинговой направленности?*

* Здесь и далее, говоря о концепции Бурдье, я буду отвечать скорее на вопрос, чем и почему концепция Бурдье оказывается привле­кательной лично для меня. К такому повороту меня подталкивает и, я бы сказала, даже обязывает сам Бурдье. Как только я обращаю на себя ту концептуальную схему, которую предлагает социолог - а к таким моментам рефлексивности он призывает неоднократно - то понимаю, что утверждать далее, что речь идет действительно о кон­цепции Бурдье, будет определенным самонадеяным преувеличением. Согласно самой этой концепции все практики - включая и практику моего прочтения самого Бурдье - следует трактовать как продукт действия определенного габитуса, который, в свою очередь, связан с определенной социальной позицией актора, его социальной и куль­турной историей. Таким образом, я не могу претендовать на то, что мои трактовки понятий и положений Бурдье есть чем-то большим, чем их преломление через мои габитуальные предрасположенности. Впрочем, думаю, это касается не только моих прочтений. А поскольку сам Бурдье не слишком был озабочен тем, чтобы его понимали, не стремился к упрощению своих текстов, то согласия в понимании часто нет даже среди тех, кто читал их в оригинале и не может сетовать на искажение перевода.

Скорее всего, те смыслы, которые я буду далее приписывать вве­денным Бурдье понятиям габитуса и практик - а именно они будут наиболее значимыми в моих последующих рассуждениях - следует считать определенным смысловым «осадком», возникшим как результат моего прочтения самого Бурдье, его комментаторов (прежде всего в лице Н.Шматко), а также моих модификаций этих смыслов. Я не стану пытаться анализировать, чего же в этом «осадке» больше, а просто буду им пользоваться, поскольку именно в таком смысловом исполнении эти понятия оказываются для меня наиболее применимы.

20