Н. Общесемейные имущества

I. Общие имущества супругов

Ввиду возражений, и теперь повторяющихся относительно нашего воззрения на общие имущества супругов, считаем необходимым дополнить изложенное в тексте книги нижеследующими соображениями. Что касается приданого, то, по-видимому, не существует сомнения о принадлежности его обоим супругам. Напротив, о купленных вотчинах заявляются решительные возражения. Н.Н. Дебильский утверждает, что единственное право жены на купленные вотчины есть право наследования их после мужа. Прежде всего достойно внимания, почему закон, отказав жене в праве наследования в родовых и выслуженных вотчинах, предоставил ей безусловное право наследования в купленных вотчинах? Если не считать закон о наследовании произвольной выдумкой законодателя, если право родового наследования основано на прежней принадлежности имущества родунаследователя, если право семейного наследования - результат прежнего семейного совладения, - то наследование жены именно в купленных имуществах, очевидно, указывает на принадлежность этих имуществ жене и при жизни мужа.

Но прежде рассмотрения прав жены на наследование купленных вотчин считаем необходимым привести несколько фактов относительно общих прав супругов на имущества при существовании брака. Законы об этом молчат, а потому нам предстоит лишь анализировать юридические факты; берем самое незначительное число их, ибо важно не количество фактов, а надлежащее понимание их

В 1680 г. поп Стефан Феофилактов и тяглец Сретенской сотни Сила Петров Гребенщиков продают в качестве душеприказчиков: "Сила - по приказу и по духовной Александра Григорьевича сына колокольника, а поп Стефан - по приказу дочери своей духовной его Александровой жены - вдовы Матроны Васильевой дочери, - двор их, который двор он Александр приказал отдать и в духовной написал, а после его Александра приказала отдать на церковное строение жена его Александрова Матронак церкви Сергия Радунежского". Итак, муж, а потом и жена в отдельных завещаниях распоряжаются одним и тем же двором. У них различные душеприказчики. Мы не знаем, чей именно был двор при жизни супругов, но в акте он назван двором их, т. е. общим (Акты, отн. до юр. б., 148, XX).

В 1691 г. думный дворянин Извольский продает свой двор в Москве стольнику "Толстово и жене его и детям". "А взял я... Извольский у него стольника... Толстово и у жены его и у детей тот... двор... тысячю пять сотрублев денег. А будет у него и у жены его и у детей его в тот мой двор учнет кто по каким крепостям вступатца - и мне думному дворянину и жене моей и детом его Ивана и же ну его и детей ото всяких крепостей очищать... А будет я... не очищу, и ему Ивану и жем его и детям взять на мне... и на жене моей и на детях те свои даные деньги тысячю пять сот рублев все сполна и тому двору очистка и убытки" (там же, XXI). Какие права могла иметь жена покупщика на получение цены вещи, очистки и убытков, если имущество куплено мужем, а не ею? Очевидно, включение жены нельзя признать формой: оно опирается на положение обычного права, что купленное имущество принадлежит жене так же, как и мужу. С другой стороны, на чем основана обязанность жены продавца очищать проданное имущество и платить убытки? Если бы по смерти продавца был предъявлен подобный иск об убытках к его жене, то, по точному смыслу акта, она должна отвечать. Это уже не пустая форма.

Интересно, что форма, в которой выражаются обычные оговорки насчет твердости купчих или меновых, повторяется даже в конце XVII в.: "Не устою, и ему, Василью, взять на мне, Алексее, и на жене моей и на детях, по сей записи, те свои данные деньги за перехожие четверти..." (1685г.). "И впредь мне, Григорью Мизгиреву, и жене моей и детям... о променной земле дела нет и не вступаща никоторыми делы... А буде я, Григорей Мизгирев, в чем-нибудь в малом против сей записи не устою... и на мне, Григорье Мизгиреве, ч на жене моей и на детех взять ему. Алексею, и жене его и детям по сей записи за неустойку двести рублев денег, а ся запись и впредь в запись" (1698 г. Ак., отн. до юр. быта, № 156, XXIII и XXIV). И это, конечно, не только форма: если бы действительно был предъявлен иск к жене, то она должна отвечать в силу записи (см. также XXVIII). Анализируемая норма не есть явление позднейшее; ее можно наблюдать и в начале XVI в.

В 1526 г. митрополит Даниил покупает "три полосы земли Жабинские, Завражицу, да половину трети земли Жабинское Никитинское, Федорова сына Жабина", у подьячего Григория Каликина и у его жены Олены, "что от те земли купили у Ивана у Терентьева сына Жабина, да у Ивана ж, да у Филипа, а у Андрея у Федоровых детей Жабина, да у Сидора у Федорова сына Жабина их отчину... А два жеребья той же деревни Жабинскы яз Олена Никитинская жена Жабина, чем меня благословил муж мой первый Никита Федоров сын и своих детей Данила и Ивана и Василья опосле своего живота своею отчиною, - и яз те два жеребья земяи даю в дом причистой Богородицы... Данилу митрополиту... по своем муже по первом по Никите и по своих детях: Даниле, по Ивану и по Василье" (там же, № 149, X). Факт, свидетельствующий о том, что купля имущества действительно (реально) совершалась обоими супругами. В 1696 г. Пушечниковы меняются со Страховыми поместьями и прибавляют, что если до срока расписки в приказе кто-либо из меновщиков умрет, то "теми поместьи на тот срок, росписатца с женами их или с детьми" (там же, № 156, XXVI). Факт, указывающий на то, что и в самом конце XVII в. акт отчуждения недвижимых имуществ, начатый мужем, может и должен быть закончен по смерти его женой.

Вот небольшое количество фактов, взятых наудачу только из одного сборника актов, но совершенно до статочное для того, чтобы убедиться в следующих положениях:

а) жена включается в акты отчуждения имуществ и приобретения их не ради простой формы: на ней лежит ответственность за правильность осуществления сделки; с другой стороны, ей принадлежит право иска против другой стороны, т. е. стороны продавца;

б) самая сделка отчуждения может и должна быть закончена женой в случае смерти мужа:

в) подобный взгляд на дело продолжается до самого конца XVII в. Имея в виду эти положения, мы можем судить правильнее о происхождении права наследования купленных вотчин женой.

Закон, как мы знаем, дает безусловное положение: "купленные вотчины жене; нет до нее никому дела".

Те, кто придерживается старых воззрений, думают подвергнуть сомнению решительный смысл закона тем, что о купленных вотчинах есть и дальнейшие другие постановления в той же главе Уложения. Действительно, есть, и тем, кто специально рассматривает эти вопросы, следовало анализировать их детально, не довольствуясь тем, что мы могли сказать в краткой учебной книге. Попытаемся сделать это. В ст. 5-й (XVII гл. Уложения) постановлено: "А будет после которого умершего останется купленная вотчина, а родовые и выслуженные вотчины и поместья не останется, да после того же умершего останется другая или третья жена, дети, которых он приживет с первою, или с другою или с третью женою, опричь купленные вотчины, поместья дать будет нечего: и купленная вотчина дати жене и детем его всем, разделяя по жеребьям, поскольку на жеребей достанется". В чем смысл этого закона? Зачем это. по-видимому, ненужное многословие о 1-й и 2-й и 3-й жене и детях от них? Само собою разумеется, что единокровные дети все призываются к наследованию. По поводу наследования в родовых и выслуженных в отчинах закон не говорит ничего подобного. Предоставляя другим изыскивать какие угодно объяснения, мы предполагаем следующее, единственно возможное. Закон, признавая купленные вотчины собственностью жены (а при детях - и детей, как скажем сейчас), натолкнулся на такое затруднение: ну, а если умерший был женат несколько раз, а вотчина, конечно, куплена при одной из жен, то дети какой из этих жен могут участвовать в правах накупленную вотчину? Можно предположить, что право это будет принадлежать детям только той жены, при которой состоялась купля, или, наоборот, только детям последней жены.

Несомненно, что, по обычному праву, купленные вотчины принадлежат той жене, при которой совершалась купля, и наследовали это имущество только ее дети. Закон Уложения составляет лишь исключение из этого правила, вызванное тем особенным обстоятельством, что, кроме купленных вотчен, умерший не оставил никакого другого имущества, которым можно было бы обеспечить детей от прочих жен. В доказательство этого можно сослаться на такие факты, в которых рассматриваются сложные вопросы о правах наследства вдовы и других преемников. Например, в 1692 г. сложное дело Барятинских вызвало следующее решение царя и Думы: "Князь Яковлевой жене Борятинской вдове княжне Аксинье и с поместья мужа ее дать на прожиток по Уложению и по справке с поместным приказом против ее сестры с окладу мужа ее и с придачами. которые придачи мужу ее довелося справить с 1000 четв. - 200 четв. да купленые мужа ее вотчины, которые муж ее купил при ней" ("Сотницы и пр. С. Шумакова. М. 1904, стр. 136). Таким образом закон Уложения (как и все последующие законы его о том же) есть исключение, но исключение, подтверждающее общее правило.

Так обстоит дело относительно жены при повторных браках. Относительно второго (или 3-го) мужа вопрос уясняется следующими примерами. В 1613 г. торговый человек с Лубяницы (Новгорода В.) Вас. Афан. Вышеславцев "продал Михаилу Исакову сыну Суконнику с Нутной в саду на Городище и в огороде, в конюшем месте и в полоске свою и жены своей Катерины треть... А та была треть садку и огороду и полоска за Плакушою-Яблоником, прежним мужом жоны своей. А взял есмя Васипей с своею женою Катериною у Михаила за тое треть садку и за огород и за полоску за свою треть денег пятнадцать рублев Московскую. А нет у нас тою трети... ни у кого в закладе... А кто выищетца на тот садок... с какою крепостью ни буди, или наши сродники жом Васильевы и жены моей учнут у Михаила в тот садок... вступатца, и нам мне Василью та своя треть... очищати" (Ак., отн. до юр ид. быта, № 148, XIV). Итак, продавец, называя имуществом своим и жениным, указывает и основание своих прав на продаваемое имущество, а именно оно принадлежало первому мужу жены продавца - некоему Плакуше.

Полагаем, что второй муж вступает в имущественные права первого мужа. Положение мужа как главы семьи существенно изменяет дело, т. е. тот порядок, который мы наблюдали в отношении к жене. Для подтверждения приведем еще один акт.

1 декабря 1668 г. состоялась продажа вотчины от Петра Аврамова Лопухина Давыду Исакову Племянникову и жене его и детям. Покупщик вскоре умер, не успев укрепить куплю в приказе, а жена "го вторично вышла замуж за стольника Микиту Иванова Акинфова. Этот второй муж явился в 1672 г. в поместный приказ и предъявил упомянутую купчую для утверждения. Но за кем же утверждается купленная вотчина, когда покупщика уже нет на свете? Надо было ожидать, что за наследниками покупщика или за его вдовой (по приведенной выше букве Уложения). К величайшему удивлению, в приказе помечено: "и по сей купчейта вотчина, в поместном приказе за ним Никитою в записные вотчины книги записана и пошлины... взяты" (Ак., отн. до юрид. быта, 147, XXVIII), т. е. вотчина, купленная первым мужем, записывается за вторым без каких-либо новых актов передачи, а по той же первой купчей. Поместный приказ не возбудил никаких вопросов и сомнений. По какому же основанию права первого мужа переходят на второго? Очевидно, купленная вотчина после смерти мужа принадлежит вдове; а так как у вдовы появился второй муж, то на него и простирается, общность прав супругов на благоприобретенные имущества.

И это не единственное исключение в пользу прав мужа: первый муж может распорадаться, что вступление вдовы во второй брак сокращает право жены на благоприобретенные имущества; право мужа в этом отношении имеет некоторые основания, ибо купленная вотчина принадлежит и ему столь же, как и жене. Поэтому понятие о купленной вотчине как общем имуществе супругов при их жизни не стоит в противоречии с тем постановлением Улфкения (ХУД 7), что муж может завещать купленную вотчину жене в пожизненное владение или до вступления в монашество; право же собственности на нее передать родственникам своим. Но Уложение идет далее в своих новшествах и постановляет, что муж может отстранить в своем завещании бездетную жену от права на куп пенные вотчины в случае выхода ее во 2-й брак. Все это, однако хасается судьбы купленных вотчин и в разрушении брака, если есть налицо веля умершего супруга. Закон же и по прекращении брака стоит безусловно на принципе присвоения купленной вотчины жене, практика (обычай) распространяет бывшую общность прав на второго мужа, как показывают приведенные сейчас примеры.

Сам закон делает еще одно отступление от начала присвоения вдовой купленных вотчин, а именно по отношению к вотчинам, купленным мужем у своих же поместий; в таком случае жене после смерти мужа принадлежит лишь право владения пожизненного, или до выхода во 2-й брак, или до пострижения (XVIVI, 8). И это вполне понятно, ибо куплей поместий вообще не достигались права собственности: и боковые родственники умершего покупщика не пользуются правами наследования на такие вотчины; они только могут быть даны им государем: "кому государь укажет по рассмотрению".

Наконец, есть еще мнимый случай исключения вдовы от прав на купленные вотчины, а именно когда муж купил вотчину родовую или выслуженную у родственников. Как известно, купля родовых имуществ (и сравненных с ними выслуженных) у родственников не создавала понятия благоприобретенного имущества ("купли"): вотчина оставалась родовой. Словом, это не "купленные вотчины".