Хрупкость мира

Хрупкость моего мира очевидна, но в нем и только в нем я могу жить и творить.

Надежда Гикал

Каждый поэт выстраивает собственную стихотворную Вселенную. Целостную или мозаичную, с железобетонной основой или воздушную, как тополиный пух. Вселенная Надежды Гикал не хрупкая, ведь она имеет «вертикальное» происхождение. Выбранная ею твердая строфическая форма хайку существовала столетиями, спускаясь иероглифами с небес к земле, и украшая собой пейзажные акварели. Русский синтаксис вытянул ее в горизонталь, но природа стиха от этого не изменилась – вечные образы снисходят к нам с небес через открытые ворота вдохновения поэта. Читая хайку этой книги, понимаешь, что есть звучание небес, доступное только избранным.

Автор – ребенок, как в детстве впервые постигает суть явлений и называет предметы. По этой причине поэтический мир сборника свеж, оригинален и, если позволите, несет новую истину.

Четвертая книга стихов имеет подзаголовок «философские хайку». Размышления над собственной жизнью и сущностью мира имеют глубоко личностный отпечаток – философия становится биографией. Женщина, Жена, Мать в этих стихах понятна и бытийна – именно так, потому что большинство стихотворений имеют особое свойство – каждый читающий может сказать: «Так ведь эти строки про меня!». Именно эта черта – свойство настоящей поэзии. Вспомните свой первый поцелуй. Что вы о нем можете рассказать?

Среди лиловых глициний

пламенеют маки –

первый поцелуй…

Одна незаконченная фраза делает событие видимым, вырывает его из привычного контекста обыденной жизни, рисует яркую живописную реальность. Цветочная символика позволяет дешифровать особое состояние души: мак одурманивает, как одурманивает первая любовь. Медленно текущие сонорные «л» первой строки предваряют три взрывных «п» (пламенеют, первый, поцелуй). Повторяющийся первый звук слова буквально воспроизводит поцелуй. Произнесите «п» и ваши губы повторят священные движения. В семи словах и двух знаках препинания Надежда Гикал смогла соединить огромное количество информации и слить ее в неразрывное единство. Специалист по деятельности головного мозга сказал бы, что здесь одновременно задействованы разные центры головного мозга. Мистик говорит, что это Откровение и Божественная информация.

Как и традиционные восточные хайку, стихи этой книги соединяют два пласта: человеческую жизнь и мир природы. Автору удается транслировать традиционные поэтические приемы Китая и Японии в национальную специфику русской природы. Русская пейзажная образность входит в мир через зимнюю ипостась мира. К национальной специфике отсылает и особый строй стихотворений, явленный в ярких, часто пограничных, ощущениях и неожиданных поворотах.

Смена времен года связана со сменой форм существования лирического «я». При этом очень трудно различить, что является причиной, а что следствием. Маяковский воюет с миром, у Ахматовой мир отражает состояние героини, у Пастернака отношения «я-мир» неуловимы и нелогичны. Не случайно последний неоднократно цитируется в различных эссе Надежды Гикал. Именно к его целостности и тяготеет автор. Причина и следствие часто меняются местами и формируют особое поэтическое единство:

Я любовь безответную

в своем сердце несу –

горит костер на снегу…

Очень хочется заменить многоточие точкой – ведь все сказано. Мир природы и мир влюбленной существуют как будто параллельно, но на самом деле они тесно связаны. Только невозможно зафиксировать, что же первично, а что вторично. Стихотворение фиксирует мгновение, которое вопреки всем законам физики длится вечность. С другой стороны – можно придумать десяток вариантов развития действия после того, как догорит костер. И снова мощнейшая визуальность, в этом хайку исполненная виртуозности. Черно-белый, близкий к графике мир взрывается желто-красным костром. Минимумом поэтических средств создается целостная яркая картина, имеющая космические черты. Пристальная наблюдательность художника преломляется в поэтическое мышление и создает совершенно новый подход к картине мира.

Лаконизм хайку создает язык лабиринта. Одного прочтения текста не достаточно, необходимо читать еще и еще, каждый раз все более погружаясь в лабиринт общепринятых штампов, которые в стихотворении перестают быть таковыми, и становятся живыми образами. Всю тоску матери передают одинокие «ку-ку» стихотворения. Посвящение фиксирует событие, и читатель искренне разделяет грусть автора:

Стасу, уехавшему в Канаду

Туда, где садится солнце,

улетел соловей –

одинокий голос кукушки…

Соловей и кукушка – орнитологические образы, существующие в русской литературе еще со времен древнего Баяна из «Слова о полку Игореве», здесь являются не поэтическими «ходулями», а создают бесконечные круги новых смыслов. Камень в воду – круги к берегам. В тексте отсутствует слово «дом», но пустое гнездо кукушки становится центром мира. Техника этого стиха безупречна: отъезд близкого – 6 слогов (быстрое и неминуемое событие), тоска матери – 9 слогов (самая длинная строка текста).

Любая хайку – сложно выстроенная система диалогов. Диалог человека с природой, диалог с самим собой и судьбой. У Надежды Гикал поэзия превращается еще и в диалог культур и искусств. Будучи художником, она не может пройти мимо своих предшественников и вносит их живописные тексты в собственный мир, создавая оригинальную реальность слов и визуальных образов:

Вместе с Ван Гогом

Безнадежность сковывает мысль,

тоска сжигает душу –

«стая ворон над хлебным полем»…

Действительно поэзия для посвященных. Но посвященным может стать каждый. Автор этой книги прикладывает определенные усилия для того, чтобы ее алтайские земляки из далекой деревни, нынешние друзья и единомышленники поняли, увидели, почувствовали. Даже, на первый взгляд, бесхитростные поэтические картины несут большой смысл. Каждый, проезжая мимо полузаброшенных и умирающих деревень, видел вызывающие щемящую боль картины запустенья, но только единицы могут эту боль превратить в бытийную картину:

Жмутся друг к другу

почерневшие избы –

моросит дождь…

или

До чего же мала и бедна

деревенька в горах –

спешит мимо торговец известью.

Живая корневая связь, ни одного выдуманного или неувиденного образа.

Наблюдения над миром и собой, диалог с мировой культурой, неравнодушие, моменты Божественного откровения – все это создает хрупкий мозаичный мир поэзии Надежды Гикал. Но эта хрупкость мира – личностная черта женщины, художника, поэта, которая за привычными событиями видит и чувствует движение сфер. Три коротких строки становятся окном в душу светлого человека.

С.А. Мансков