Примечания

1. Смирнов, И.П. О метапозиции. Провинция // Смирнов, И.П. Философия на каждый день. – М., 2003. – С.188–197.

2. Добренко, Е. Искусство социальной навигации (Очерки культурной топографии сталинской эпохи) // Wiener Slawistischer Almanach. – Band 45 (2000). – C.93–134.

3. Добренко, Е. «До самых до окраин» // Искусство кино. – 1996. – № 4. – С.97–102.

4. Эренбург, И.Г. День второй // Эренбург, И.Г. Собрание сочинений: в 9 т. Т.3. – М., 1964. – С.151-360.

5. Гайдар, А. Чук и Гек // Гайдар, А. Собрание сочинений: в 3 т. Т.2. – М., 1986. – С.122-148.

6. Черников, А. Первый атлас мира на русском языке // Наука и жизнь. – 1938. – № 3. – С.16–20.

7. Топоров, В.Н. О ритуале. Введение в проблематику // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. – М., 1988. – С.7–60.

8. Лотман, Ю.М., Успенский, Б.А. Миф – имя – культура // Лотман, Ю.М. Избранные статьи: в 3 т. Т.1. – Таллинн, 1992. – С.58–75.

9. Панферов, Ф. Борьба за мир: роман. – М., 1989. – 544 с.

10. Велюгин, А. Вершина на Алтае. / Перевел с белорусского А. Коренев // Новый мир. – 1949. – № 2. – С.155–156.

11. Берггольц, О. Первороссийск. Поэма. // Берггольц, О. Собрание сочинений: В 3-х т. Т. 3. – Л., 1973. – С.91–149.

12. Мальцев, Е. От всего сердца: роман. – Барнаул, 1949. – 448 с.

Е.И. Балакина

Мотивы истории барнаула и алтая в литературном творчестве м. Юдалевича

«Чем дальше пройдешь по своему Пути,

тем сильней он будет определять твою жизнь».

П. Коэльо

«Старые городские улицы, с деревянными домиками, воротами, воспетыми в стихах романтическими калитками, рыжими смеющимися подсолнухами, что выглядывают из-за потемневших заборов!

Их становится все меньше и меньше, этих старых улиц. Все безжалостнее теснимые современными многоэтажными зданиями, уходят они в прошлое. Все прочнее забывается их быт и уклад. И уже подрастает поколение, которое будет знать о них только по книгам.

А ведь в их жизни немало привлекательного. Прекрасны, удобны благоустроенные квартиры с газом, ванной, центральным отоплением. Но все-таки нельзя не пожалеть об утерянном. В новых, горделиво возвышающихся жилмассивах, даже обитатели одного подъезда часто незнакомы друг с другом. Каждый обособился в своем отдельном, раскинувшемся на несколько десятков метров, поместье. А за стенкой уже другое автономное поместье.

Старая улица – это своеобразный коллектив. Здесь все знают друг друга и от праведного суда на небольших скамеечках у ворот, именуемых в просторечии лавочками, не уходят ни самодур, ни стяжатель, ни юбочник, ни мелкий хитрец. И семейная повесть, зимой вихрясь у водоразборной колонки, летом – разделенными низкими щелястыми заборами огородами, мигом облетает все дворы. Люди здесь делятся не только помидорной или огуречной рассадой, но радостями и горестями, нередко приходят на помощь друг другу.

И пусть зачислят меня в ретрограды или, как раньше говорили, в попятчики, я люблю эти улицы, обреченные, давно готовые на слом и на снос. Оттого-то, даже зная, что на этом месте вырастет прекрасное здание, с грустью смотрю, как рушат отслужившие свои службы стены, крыши, рубят оказавшиеся вдруг не на месте деревья. Впрочем, всегда грустно смотреть на разрушаемое, отжившее свой век» [1, с. 22-23].

Так начинается один из рассказов Марка Иосифовича Юдалевича «Яблонька». Конечно, это не единственное и не самое значительное его произведение о нашем городе. Кто хоть немного знаком с творчеством писателя, знает, что краеведение, изучение прошлой и современной истории Барнаула и Алтая стало для него смыслом всей жизни. И дело здесь не только и не столько в простой человеческой грусти. Под взглядом любящего, знающего свой город и край человека, в каждом старом доме, в затянутой полынью и лебедой улице оживает почтенная старина, говорит история и веет романтическим духом прошлого:

О, эти старые кварталы,

дома, готовые на слом.

Они, как тусклые бокалы,

столетним полные вином.

И так ли, нет, а может статься,

в приземистой избушке той

демидовские рудознатцы

зимой вставали на постой.

А позже там пером гусиным

творил мужик мастеровой

чертеж невиданной машины,

своей машины огневой.

Наискосок, в каморке тесной,

грустна, протяжно широка,

еще живет запевка-песня

сибирской ковки варнака.

А здесь – под сенью самовара,

в вечерней сытости, в тиши,

подсчитывал купчина старый

свои лихие барыши.

И доносился вон оттуда

пропойц неутомимый рев,

треск оплеух и звон посуды,

шумел-гудел кабак царев.

И не за той ли занавеской

до поздней ночи, при свечах

сидел опальный Достоевский

у друга старого в гостях...

«В своих поэмах М. Юдалевич выступает историком Сибири, историком Алтая, – пишет о нем Леонид Чикин. – Но история для него не мертвая пыль архивов. Он смотрит на прошедшее с точки зрения настоящего, ибо, как сказал А. Герцен: «Полнее сознавая прошедшее, мы уясняем современное: глядя назад, шагаем вперед» [2, с. 7].

«Мы все родом из детства» – это образное выражение превратилось сегодня в популярную метафору, раскрывающую один из важнейших жизненных законов: «Будущее покоится в прошлом». Так говорили древние мудрецы Востока. В ХХ веке этот принцип смогла обосновать новая наука – синергетика, а потом и гуманитарные науки подтвердили верность этого открытия: основа, заложенная в начальный период какого-то дела или жизни человека, определяет суть всего последующего его развития. Может быть, именно поэтому так дорога оказывается нам каждая деталь из мира детства, возвращающего нас к самим себе.

Детство писателя прошло в Сибири и на Алтае, а вся сознательная жизнь – непосредственно в Барнауле. И если философия раскрывает действие этого закона в космических масштабах, наука – в многочисленных земных проявлениях, то в стихотворении «На улице Крылья Советов» тот же принцип показан на примере судьбы одного человека.

На улице Крылья Советов

мне камушек каждый знаком,

когда-то по улице этой

я бегал еще босиком.