§ 42. Задача конкретного очерчивания путей действительного проведения трансцендентальной редукции

Но как теперь достичь более конкретного понимания намеченного здесь свершения, ставшего возможным бла-1 годаря эпохе (назовем его «трансцендентальной редукци-'• ей»), и открывающейся вместе с ним научной задачи? Как: понять это действие по редуцированию «этого» мира к трансцендентальному феномену «мир», и вместе с тем к его корреляту: трансцендентальной субъективности, в чьей «жизни сознания» (и из этой жизни) вполне наивно, уже до всякой науки, значимый для нас мир обретает — и всегда уже имеет — все свое содержание и свою бытийную значи­мость? Как конкретнее понять то, что заключенная в ре­дукции мира редукция человечества к феномену «челове­чество» позволяет увидеть в последнем самообъективацию трансцендентальной субъективности, всегда исполняю­щей последнюю функцию и потому «абсолютной»? Как! благодаря этому эпохе становится возможно показать эту субъективность в ее действии, в ее трансцендентальной «жизни сознания», распространяющейся на скрытые глу­бины, показать те способы, какими она «производит» в] себе мир как бытийный смысл,— как выявить это с очевид­ностью, ничего не выдумывая, избегая мифических конст-

206

рукиий? Если здесь речь идет о новом виде научности, о но­вом способе теоретического вопрошания и решения во­просов, то ведь и для этих вопросов уже должна быть готова почва. Естественные вопросы о мире находят свою почву в предданном мире, мире актуального и возможного опыта. Стало быть и тот взгляд, который высвобождается в резуль­тате эпохе, тоже будет в своем роде взглядом опытного по­знания. Результат тотальной смены установки должен со­стоять в том, что она превращает бесконечность действи­тельного и возможного опыта мира в бесконечность дейст­вительного и возможного «трансцендентального опыта», в котором мир и его естественный опыт познается прежде всего как «феномен».

Но как с этого начать и как пойти дальше? Как, понача­лу двигаясь ощупью, получить первые результаты, пусть даже пока и только как материал для новых осмыслений, в которых должен получить полную ясность метод система­тической дальнейшей работы, а также собственный и чис­тый смысл всего нашего предприятия и своеобразие этой новой научности? Сколь сильна потребность в этом здесь, где мы уже не движемся по давно привычной почве мира, а благодаря нашей трансцендентальной редукции стоим у ворот до сих пор остававшегося неизведанным царства «матерей познания», сколь велико здесь искушение непра­вильно понять самих себя и сколь многое, а в конечном счете и действительный успех трансцендентальной фило­софии, зависит от предельной ясности самоосмысления — покажут наши дальнейшие размышления.

§ 43. Характеристика нового пути к редукции, отличного от «картезианского пути»

Мы хотим здесь пойти вперед таким образом, чтобы, на­чиная заново и исходя чисто из естественной жизни мира, поставить вопрос о том, как осуществляется предданность

207

мира. Вопрос о предданности мира мы понимаем прежде всего так, как она с наибольшей ясностью видится из есте­ственной установки, а именно, как предданность мира су­щих вещей при непрекращающейся смене относительных способов данности: мира, как он сообразно своей сущно­сти постоянно существует для нас как само собой разумею­щийся во всем естественном протекании жизни, в неис­черпаемом изобилии все новых само собой разумеющихся моментов, подверженных, однако, постоянному измене­нию субъективных явлений и значимостей. Итак, теперь мы последовательно тематизируем его как почву всех на­ших интересов, наших жизненных задач, среди которых теоретические интересы и задачи объективных наук обра­зуют лишь одну особую группу. Но все это теперь никоим образом не выдвигается на первый план, т. е. мир уже не мотивирует нашу постановку вопросов так, как мотивиро­вал прежде. В этом смысле пусть нашей темой теперь будет не мир как таковой, а исключительно мир как постоянно предданный нам в сменяющихся способах своей данности. Тогда в рамках универсального эпохе, которое поначалу само собой разумеющимся образом представляется непо­средственно необходимым, возникают новые и все более обширные систематические задачи. Однако при система­тическом проведении так понимаемого эпохе, или редук­ции, оказывается, что его смысл при постановке всех его задач должен быть прояснен и изменен, если только мы хо­тим действительно конкретно и без смысловых нелепостей построить новую науку или, что то же самое, если оно должно действительно осуществить редукцию к абсолютно последним основаниям и при этом избежать неприметно­го, обессмысливающего вмешательства со стороны прежде приобретенных естественно-наивных значимостей. Таким образом мы еще раз приходим к трансцендентальному эпохе, которое в своей всеобщности уже было введено в предшествующем изложении, но теперь мы не только обо­гатились деталями важных усмотрений, приобретенными

208

на пройденном пути, но и достигли принципиального по­нимания самих себя, которое придает этим усмотрениям и самому эпохе их последний смысл и ценность.

Замечу, кстати, что намного более короткий путь к транс­цендентальному эпохе, изложенный в моих «Идеях к чистой феноменологии и феноменологической философии» и на­званный мною «картезианским» (в том смысле, что он был найден всего лишь благодаря углубленному осмыслению картезианского эпохе, содержащегося в «Размышлениях», и критическому очищению последнего от предрассудков и за­блуждений Декарта) имеет тот большой недостаток, что он — словно одним скачком — хотя и приводит уже к трансцен­дентальному ego, но, ввиду отсутствия какого бы то ни было предварительного разъяснения, показывает это ego так, что оно кажется содержательно пустым, и в этой содержательной пустоте поначалу остается неясным, что мы таким образом выиграли, и, главное, как отсюда найти путь к фундамен­тальной науке совершенно нового вида, науке, имеющей ре­шающее значение для философии. Поэтому, как показало восприятие моих «Идей», читатели слишком легко, и уже в самом начале, уступали и без того весьма сильному искуше­нию вернуться к наивно-естественной установке.