Глава 14

Проблемы и перспективы включения институционального анализа в экономическую историю

Какое значение для написания (и тем самым для чтения) экономической истории и истории в целом имело бы не­двусмысленное включение в нее институционального анализа? На­писание истории — это составление связного изложения того, как изменялись во времени некие аспекты человеческого существова­ния. Подобное изложение существует только в человеческом соз­нании. Мы не воссоздаем прошлое; мы только составляем изложе­ние событий, происходивших в прошлом. Чтобы это изложение было хорошей, настоящей историей, оно должно быть последова­тельным и логичным и не выходить за рамки имеющихся у нас свидетельств и имеющейся теории. Краткий ответ на вопрос, кото­рый мы задали в самом начале главы, состоит в том; что включе­ние институтов в историю позволяет составить гораздо лучшее из­ложение, чем без институтов. "Клиомстрическая" (описательная) экономическая история фактически "вращается" вокруг институ­тов, и если за изложение берутся самые опытные специалисты, то она (история) предстает перед нами как континуум и последова­тельность институциональных изменений, т.е. в эволюционном ви­де. Но поскольку экономическая история опирается на неструкту­рированное множество частей и осколков теории и статистики, она не в состоянии произвести обобщения или анализ, которые выхо­дили бы за рамки конкретного исторического сюжета. Вклад клио-метрического подхода заключается в применении к истории систе­матизированного корпуса теоретических идей — неоклассической теории, — а также в применении высокоразвитых количественных методов для разработки и проверки исторических моделей.

Однако мы уже заплатили высокую цену за некритическое восприятие неоклассической теории. Хотя главным вкладом не­оклассики в экономическую историю явилось систематизирован-ное применение ценовой теории, в центре внимания неоклассиче­ской теории стоит проблема размещения ресурсов в каждый flian-ный момент времени. Это невероятно сковывает историков, для которых главный вопрос — объяснить течение изменений во врс-

168

Част;, Ill

мени. Более того, аллокацию ресурсов неоклассика рассматривает как процесс, который вроде бы происходит без "трения", т.е. как будто институты не существуют или не имеют значения. Между тем эти два последних обстоятельства — "трение" и значение ин­ститутов — показывают, чем на самом деле должна заниматься экономическая история, а именно: объяснением различных моде­лей роста, стагнации и упадка обществ во временном разрезе и изучением того, как "трение" — следствие взаимоотношений меж­ду людьми — порождает широко расходящиеся линии развития.

Прилагая неоклассическую теорию к экономической истории, специалисты получили возможность сосредоточить внимание на вопросах выбора и ограничений. Иными словами, мы смогли уви­деть, что представляют собой ограничения, которые определяют содержание и ограничивают выбор, имеющийся в распоряжении человека. Ограничения, однако, рассматривались не как порожде­ния организации человеческих взаимоотношений, а только как ре­зультат воздействия технологий и дохода. Причем даже технология (по крайней мере в рамках неоклассической теории) всегда рас­сматривалась как экзогенный фактор и поэтому ее никогда не уда­валось реально "встроить" в теорию. Несмотря на то, что по исто­рии технологии и связи технологии с экономическим процессом написано много прекрасной литературы, этот вопрос по существу остался за рамками какого-либо формального корпуса теории. Ис-ключение составляют труды Карла Маркса, который попытался со­единить технологаческие изменения с институциональными изме­нениями. Разработка Марксом вопроса о связи производительных сил (под которыми он обычно понимал состояние технологии) с производственными отношениями (под которыми он понимал раз­личные аспекты человеческой организации и особенно права соб­ственности) представляла собой пионерные усилия, направленные на соединение пределов и ограничений технологии с пределами и ограничениями человеческой организации'.

Но теория Маркса завершалась утопией (хотя злые силы без ус­тали снабжают марксистских авторов нужным количеством негодяев), тогда как наш институциональный анализ не гарантирует "хэппи энд". Представители клиометрической экономической истории тоже поднимают технологию на пьедестал. В самом деле, история промыш­ленной революции как великого водораздела в истории человечества вращается вокруг скачкообразных технологических изменений, кото­рые происходили в XVIII веке. Это придает технологии положение со­здателя человеческого благосостояния и позволяет рассматривать уто­пию как простую историю роста производственных мощностей.

¹ См. реферат моего выступления If It Worth Making Sense of Marx? (1&86) на семиваре по книге Иона Элстера Making Sense of Marx, а татке статью Роаен-берга Karl Marx and the Economic Role of Science (1974).