Глава 5 Неформальные ограничения

Во всех обществах, от самых примитивных до са­мых развитых, люди накладывают на себя ограничения, которые позволяют структурировать отношения с окружающими. В услови­ях неполноты информации и недостаточной способности произво­дить расчеты эти ограничения снижают издержки взаимоотноше­ний между людьми по сравнению с тем, что было бы в отсутствие институтов. Однако проще описать формальные правила, создавае­мые обществом, и следовать им, чем описать неформальные пра­вила, которыми люди структурируют свои взаимоотношения, и следовать этим правилам. Но хотя содержание неформальных пра­вил не поддаемся точному описанию, и однозначно определить ту роль, которую играют эти правила, невозможно, они имеют боль­шое значение.

Мы, живущие в современном западном мире, считаем, что жизнь и экономические процессы подчиняются писанным законам и правам собственности. Однако даже в самых развитых экономи­ках формальные правила составляют небольшую (хотя и очень ва­жную) часть той совокупности ограничений, которые формирую стоящие перед нами ситуации выбора; несложно увидеть, что н;

формальные правила пронизывают всю нашу жизнь. В повседнев ном общении с другими людьми — дома, за пределами семьи, н работе — наше поведение в огромной степени определяется непк саными кодексами, нормами и условностями. В основе нефор мальных ограничений лежат формальные правила, но далеко н всегда последние служат очевидным и непосредственным источни ком ситуаций выбора в нашем повседневном взаимодействии с ок ружаюшими.

То, что неформальные ограничения важны сами по себе (а г. просто как дополнение к формальным правилам), очевидно из то то, что одни и те же формальные правила и/или конституции разных обществах имеют разные проявления. Дискретные инстит, циональные изменения, например, революции, военные завоевс ния или захваты противниками, приводят, безусловно, к новым си

57

темам формальных правил. Но интересно (хотя на это редко об-^с тают внимание, особенно сторонники революционных измсне-^у») что, несмотря на полное изменение формальных правил, об-

гества упорно сохраняют старые элементы. Японская культура вы-„учпа в условиях американской оккупации после Второй мировой войны; американское общество после революции осталось во мно­гом таким же., как и в колониальные времена; евреи, курды и ог-вомносг множество других групп сохранились в течение многих ве­ков вопреки бесконечным изменениям их формального статуса. Паже русская революция — самая, возможно, полная из известных нам формальных трансформаций — не может быть понята до кон­ца, если мы не разберемся в вопросе выживания и упорного сохра­нения многих неформальных ограничений.

Откуда берутся неформальные ограничения? Они возникают из информации, персдаваеуой посредством социальных механизмов, и являются частью того наследия, клтарое мы называем культурой. Спо­соб, которым сознание перерабатывает инф^,-манию, зависит "от спо­собности мозга к обучению путем программирования мозга одним или несколькими тщательно структурированными языками естественного происхождения, которые способны служить кодами для восприятия, установок, моральных (поведенческих) норм и фактической информа­ции" (Йоханссон, 1988, с. 176). Культуру можно определить как "пере­дачу, путем обучения и имитации, от одного поколения к другому зна­ний, ценностей и других факторов, влияющих на поведение" (Боид и Ричерсон, 1985, с. 2). Культура с помощью языка задает концептуаль­ные рамки для кодирования и интерпретации информации, которую предоставляют мозгу наши чувства.

Идеи, которые являются предметом рассмотрения в этой главе, в основном опираются на утверждение, сделанное в главе 3, о том, что переработка информации — это ключ к пониманию более сложных моделей поведения, вытекающих из модели ожидаемой полезности. Но в той главе главное внимание было уделено вопросу о неполноте информации и, следовательно, необходимости институтов для струк­турирования человеческих взаимоотношений. В данной главе мы со­средоточимся на том, каким образом культурный фильтр обеспечивает непрерывность, благодаря которой неформальные решения проблем обмена, найденные в прошлом, переносятся в настоящее и делают чрехние неформальные ограничения важным источником непрерыв­ности в ходе длительных социальных изменений.

Я начну с изучения человеческого взаимодействия, ^в котором нет никаких формальных правил. Как сохраняется порядок ^в "бхцестве, не имеющем государства? Антропологическая литература

ss

Част1

весьма обширна, и хотя многие антропологические выводы небесспор. ны, они не только имеют важное значение для исторических исследо­вании и анализа вопросов поддержания порядка в первобытном обще­стве, но и могут быть полезны для изучения неформальных ограниче­ний в современном обществе. Опираясь на классическое исследование Эванс-Притчарда о племени нуеров, Роберт Бэйтс в 1987 году писал по поводу неформальных ограничений:

Эванс-Притчард с удивлением отмечает, что вопреки угрозе воровства ц столкновений, нуеры живут друг с другом довольно мирно. Если они хотят отбить скот, то обычно нападают на чужих, а не на своих. Каким-то образом нуерам удается избежать драматических последствий, к которым могло бы привести преследование личных интересов. Причем это достигается в отсут­ствие тех формальных институтов, которые являются обычными для запад­ных обществ и направлены на сохранение безопасности и предотвращение насилия: суды, полиция и т.д. (Бэйтс, 1987, с. 8).

Далее Бэйтс описывает, как выплата вознаграждения другим членам племени за причиненный ущерб, а также боязнь внутрен­них раздоров способствуют порядку внутри племени. Он отмечает, как эти формы сотрудничества вписываются в современную тео­рию игр. Они помогают избежать одноразового варианта "дилеммы заключенного", в котором игроки решают применить насилие, в результате чего ухудшается благосостояние каждой семьи в составе племени. Вместо этого разыгрывается итеративный вариант дилем­мы, и угроза внутренних раздоров подталкивает семьи к тому, что­бы соблюдать порядок и воздерживаться от угона скота у других семей. Самое важное — в том, что именно в рамках одной и той же семьи одни ее члены удерживают других от нападений на сосе­дей, потому что война внутри племени, однажды вспыхнув, нане­сет ущерб каждому члену племени.

Как показывает обширная антропологическая литература о первобытном обществе, обмен внутри племени представляет дале­ко не простую процедуру. Тесная социальная общность в отсутст­вие государства и писанных правил порождает весьма устойчивые неформальные структуры. Об этом в 1974 году прекрасно написала Элизабет Колсон:

Неважно, как мы их назовем — обычаями, законами, привычками или нор­мативными правилами. Важно то, что человеческие сообщества, такие, как Тонга, не позволяют своим членам вести себя как заблагорассудится и тша-телъно регулируют их поведение. Для этого используется набор правил, или стандартов поведения, которые определяют действия членов племени в раз­личных ситуациях. В общем и делом эти правила имеют целью предотвраще­ние конфликта интересов, определяя, чего каждый член племени может ожи­дать от других. Это сдерживает запросы и позволяет племени оценивать пове­дение каждого члена, тем самым благоприятствуя положению дел в племени...

В то же время правила сужают поле для социального конфликта, пото­му что члены племени тесно соприкасаются друг с другом и каждый хочет