3. Свобода и ответственность

Ответственность — оборотная сторона свободы, ее «alter ego» — второе «я». Ответственность неразрывно связана со свободой и всегда сопровождает ее. Тот, кто действу­ет свободно, полностью отвечает за содеянное.

Но что значит — отвечает? В некотором смысле от­ветственность действительно есть ответ, отклик на вы­зов, который бросает нам конкретная ситуация, и на за­прос со стороны другого человека. Вести себя ответ­ственно —. значит быть способным активно действовать со своего места, поступать согласно логике событий, по­нимая и осознавая, как отзовутся твои действия на тебе и на других. Это значит предвидеть (чувствовать, схваты­вать) последствия каждого своего шага и стремиться пре­дотвратить возможный негативный ход событий. Ответ­ственное поведение в этом смысле — поведение разум­ное и в хорошем смысле слова расчетливое, поведение того, кому не все равно, что будет с ним и с другими.

Ответственность означает также способность правиль­но понять нужды как других людей, так и свои собствен­ные. Мы ответственно ведем себя по отношению к дру­гим, когда уважаем в них личностей, стремимся помочь при просьбе о помощи, поддержать в случае необходимо­сти, когда утверждаем их бытие и способствуем их развитию.

57

Равнодушие к другому, как и попытка ломать его через колено — это всегда безответственное отношение к нему. То же касается и отношения к самому себе. Быть ответственным за себя означает и заботу о своем сохра­нении и развитии, и разумное умение руководить соб­ственным поведением, не давая воли иррациональным страстям.

Ответственное поведение сопровождается чувством от­ветственности, которое может выступать в позитивной и негативной форме. Позитивная форма переживания от­ветственности — чувство своей значимости, реального благотворного влияния на положение дел, ощущение оп­ределенной власти над происходящими событиями и со­ответствующего уважительного отношения людей. Нега­тивная форма ответственности — тревожность, неуверен­ность в себе, в своих знаниях и умении, связанная с не­возможностью гарантировать благоприятный исход собы­тий, боязнь испортить дело. Как правило, в пережива­нии ответственности присутствуют оба момента, но у раз­ных людей в разной мере.

На чем основано ответственное поведение? На этот воп­рос дал очень хороший ответ русский философ и культу­ролог XX в. М. М. Бахтин. Он пишет о том, что каждый человек занимает единое и единственное место в бытии. Таким образом, я — уникальная точка, никто не может в каждый конкретный момент заменить меня на моем мес­те. В любую минуту каждый находится на своем и только на своем месте — в обществе, в культуре, в межличност­ных отношениях, и именно с этого места он должен дей­ствовать. У человека нет алиби в бытии. Даже попытка уклониться от конкретного действия — тоже поступок. Никто не может меня заменить, ибо данное место в дей­ствительности занимаю именно я. Мое ответственное по­ведение определяется также тем, что я, образно говоря, ставлю подпись под теми моральными правилами, кото­рыми руководствуюсь в своих уникальных поступках.

58

Без моей воли, эмоций, без чувства ответственности, которое принадлежит мне, мораль окажется только сводом мерт­вых и абстрактных правил, весьма далеких от жизни.

Ответственному поведению противостоит безответствен­ное. Это поступки «на авось», действия, которые совер­шаются кое-как, без учета последствий для себя и для дру­гих. Безответственность всегда связана с равнодушием и легкомыслием или с избыточной самоуверенностью, а часто и с тем и с другим. Когда человек безответственно совершает свободный выбор, он ставит себя и других в положение высокой степени неопределенности, ибо по­следствия необдуманного, случайного, слепого выбора не­предсказуемы. Вероятно, они будут пагубны для всех, кто втянут в конкретную ситуацию. При безответственном поведении индивид не испытывает чувства тревоги, на­пряжения, свойственного ответственности, не концент­рирует своего внимания на том деле, за которое взялся. Он полагает, что «нелегкая вывезет», и часто ошибается.

И вот здесь вступает в силу другое понимание ответ-, ственности. Речь идет о той ответственности, которую не­сут. Нести ответственность — значит принять на себя все последствия совершаемых поступков, в полном смыс­ле слова расплатиться за них. В свою очередь безответ­ственность означает в этом контексте попытку свалить по­следствия своих деяний на других, заставить их расплачи­ваться за собственную трусость, неразумность или безу­держное удальство.

Ж.-П. Сартр, полагавший человека существом абсо­лютно свободным в выборе, усматривал одну-единствен-ную моральную норму, которой должны с необходимос­тью подчиняться люди — это ответственность за всякий свободный выбор. Ты можешь изобретать собственную мо­раль, самую странную и причудливую, можешь быть сверх меры добр или безудержно жесток. Это дело твоего выбо­ра. Однако при этом ты должен принять на себя и только на себя все последствия своего поведения. Если ты

59

говоришь, что тебя заставили, принудили, соблазнили или заморочили, ты лжешь, потому что последнее решение принимает всегда сам человек. Боль, презрение, изгна­ние, разорение свободно выбирающий индивид должен принять так же как любовь, богатство или славу, потому что все это — результат его свободного выбора. И ни одна душа в мире не несет ответственности за твои собствен­ные поступки.

Представление о личной ответственности человека за все, что с ним происходит, было характерно для древних эзотерических учений. Оно получило выражение в тео­рии кармы. Согласно данной теории, каждое деяние человека имеет последствия, которые он с неизбежностью переживает. Это относится и к наличной эмпирической жизни, и к перевоплощению. Тот, кто творил зло в про­шлых своих инкарнациях, в настоящей жизни пережива­ет большие страдания. Но эти страдания — не наказа­ние, ниспосланное жестокими богами или справедливым небесным судьей. В самом их факте нет ничьей суровой воли. Наличные страдания — лишь форма естественной и неизбежной ответственности, которая настигает каждо­го, как бы он ни стремился избежать удара судьбы. Мо­лить о милости некого. Можно только изменить собствен­ное поведение, по собственному свободному выбору на­чать делать благо, и тогда отношения между прошлым и настоящим изменятся, причинная связь трансформирует­ся, и мы получим от мира ответ на свои добрые дела. Вместо наказания последует награда — радость и возмож­ность дальнейшего развития. В концепции кармы ответ­ственность носит онтологический характер, она — закон космоса, универсума и следует за любым действием.

Безрелигиозное, светское понимание морали припи­сывает человеку полноту ответственности не за всякое действие, хотя в оценках таких «ответственных» ситуа­ций есть много противоречий и несогласий.

Первым важнейшим условием ответственности челове­ка является сама свобода совершаемого действия.

60

Если человек был связан, находился в беспамятстве или был заклю­чен в тюрьму, о свободном выборе говорить не приходится, и мы не можем считать индивида морально ответственным за то, что происходило с ним и вокруг него. У него не было выбора. Он не мог поступать сообразно своей воле.

Однако в то же время вопрос о моральной ответствен­ности человека оборачивается другой гранью, если он вы­нужденно совершает нечто под угрозой смерти или под воздействием физического насилия. Например, выдает под пытками партизанский отряд. Или под непосредственной угрозой расстрела расправляется по приказу врагов со сво­ими товарищами. С позиций мягкости и терпимости, мы можем сказать, что человек слаб, он не в состоянии выно­сить жестоких страданий и его предательство — акт вы­нужденный, несвободный. Он не может нести за него от­ветственность в полном смысле слова. Мы чтим героев, но потому они и герои, что в состоянии выносить нечело­веческое, и подобных мерок нельзя применять к обычным людям. Такой подход представляется гуманным, но он как бы полностью оправдывает тех, кто проявляет слабость, в то время как реальное моральное сознание все равно их осуждает. Да и сами такие индивиды, если их жизнь про­должается, часто испытывают глубокое чувство вины, не­смотря на то, что выбора у них вроде бы и не было...

С ригористических позиций, напротив, проявление сла­бости резко осуждается, потому что оценивается как сво­бодно избранное. Если ты связан, то и вправду не мо­жешь действовать, но если тебе грозят или тебя пытают — лучше выбери смерть, чем предательство. Этот выбор у человека всегда остается. Однако тут тоже возникают вопросы: можем ли мы обязать другого пожертвовать жиз­нью? Не является ли наше приписывание свободы одно­му из мучеников только жестокостью? Отвечает ли чело­век и должен ли он получить суровую расплату за вынуж­денное поведение в безвыходной ситуации?

На эти вопросы нет окончательных ответов.

61

Вторым важнейшим условием ответственности челове­ка является преднамеренность его поступков. Мы морально отвечаем прежде всего за то, что хотели сделать, что сознательно выбрали, к чему стремились. А если мы принесли другим зло случайно, по ошибке, непреднамеренно? Как тогда? Надо сказать, что непреднамеренность, хотя и смягчает моральную ответственность, полностью ее не снимает. Если некто играл с ружьем и случайно убил своего лучшего друга, он, несомненно, испытывает муки со­вести и страдает от чувства вины. И если суд оправдает его или накажет лишь за халатность в обращении с оружием, т.е. за легкомыслие, то нравственная ответственность будет гораздо выше. Возможно, это и парадоксально, но люди, невольно ставшие причиной чужих бед, часто без вины виноватые, берут на себя весь груз ответственности за случившееся, даже если извне их никто строго не осуждает. Наверное, это происходит потому, что нам трудно успокоиться на роли игрушки судьбы и орудия рока. Всегда возникает вопрос: почему именно я, а не другой? Мы не желаем быть простым средством даже в руках провиде­ния, напряженно ищем скрытый собственный импульс, способный объяснить нашу драматическую роль в чужой жизненной истории, и эта личностная интерпретация слу­чившегося заставляет нас чувствовать ответственность.

Третьим важнейшим условием ответственности чело­века выступает вменяемость, т. е. сознавание происходя­щего, которое предполагает возможность волевым путем остановить негативное действие или поддержать позитив­ное. Невменяемыми бывают сумасшедшие, одурманенные наркотиками или алкоголем люди, маньяки. Эти не веда­ют, что творят, и потому не способны отвечать за свои поступки. Они безумны. Впрочем, юридический закон нередко не принимает во внимание ни наркотический, ни алкогольный дурман. Напротив, при совершении преступ­ления искусственное безумие может служить отягчающим фактором. Как человек, будучи исходно в здравом уме,

62

безответственно позволил себе дойти до такого состояния? Теперь он дважды в ответе — и за попустительство поро­ку, и за совершенные злодейства. Закон также не прини­мает во внимание маниакальность, если доказано, что преступник сознавал свои деяния. Считается, что он вме­няем и в полной мере способен отвечать за свои поступки, хотя феномен «серийных убийц» как ничто другое ярко свидетельствует о глубокой патологии личности виновных, об искажениях волевых качеств и извращенном характере чувствования. Быть может, маньяков надо не обвинять в аморальности, а радикально лечить? Проблема вменяемо­сти и связанной с ней ответственности очень сложна и по сей день не разрешена в достаточной мере.

Как вы могли убедиться, читая предыдущие страни­цы, моральная ответственность — вещь трудная, от нее невозможно уклониться, спрятаться или убежать. Она на­стигает человека и извне и изнутри. Именно поэтому свобода является не только высшим благом и великой ценностью, за которую сражаются поколения героев, но и в некотором роде пугалом, от которого бегут. И рад бы стать свободным, да ответственность больно тяжела...

Немецко-американский философ XX в. Эрих Фромм посвятил проблеме бегства от свободы книгу с аналогич­ным названием. Он показал, что в ходе развития европей­ского человечества уровень личной свободы неуклонно по­вышался. С крахом феодализма, с гибелью традиционно­го патерналистского общества распались крестьянские об­щины, в которых человек был несвободным, но и доста­точно безответственным. Крестьянин опирался на тради­цию, на мнение сельского схода, подчинялся воле сеньора и коллективному решению. Сфера его собственного выбо­ра была чрезвычайно узкой, зато он всегда мог положиться на помощь односельчан, от которых зависел, да и хозяин-феодал был не только эксплуататором, но и защитой.

Возникновение капитализма привело к распаду старых связей, к конкуренции за рабочие места, к тому, что индивиды, покинувшие деревню, оказались атомизированы, распылены

63

в больших городах, где больше не на кого было положиться. Люди приобрели свободу самим решать свою судьбу. Над ними больше не было ни традиции, ни сеньоров, отдающих приказы, но в то же самое время они оказались беззащитны перед новой, полной соревновательности, жизнью. Им стала принадлежать не только свобода, но и ответственность за собствен­ные победы и поражения, взлеты и падения. Теперь не с кого спросить и не на кого опереться, кроме самого себя.

Этот груз — полнота ответственности за собственную жизнь и жизнь своих близких — становится с Нового вре­мени непременным атрибутом технизированного и урба­низированного мира. И Фромм показывает, как по сей день многие люди не выдерживают этого груза, старают­ся уклониться от него, хотя далеко не всегда отдают себе в этом отчет.

Фромм выделяет целый ряд психологических механиз­мов, позволяющих избавиться и от факта собственной сво­боды, и от ответственности за происходящее. Эти меха­низмы действуют как в личных отношениях, так и в со­циальных. Первый механизм бегства от свободы — охот­ное подчинение тоталитарным режимам. Люди хотят иметь сильного вождя, самовластного фюрера, который способен и приказать, и взять на себя ответственность за все происходящее. Рядовому человеку остается скром­ная, но удобная роль боевой единицы, которая радостно подчиняется, дает манипулировать собой, но при этом ни за что и не отвечает. В ситуации благополучия власть и обеспечит работой, и защитит тех, кто ей верен. В случае военного или экономического провала виновата будет тоже власть, в то время как «рядовой-передовой» чист перед собой и перед другими, ибо ни на что не вли­ял, не участвовал в судьбоносном выборе...

Второй механизм социального уклонения от личной ответственности Фромм называет автоматизирующим конформизмом.

64

Это некритическое принятие нами общественного мнения, которое переживается как свое. Установки, почерпнутые из радио- и телепередач, газет, из родитель­ских внушений, из разговоров друзей или соседей, лич­ность воспринимает как свои собственные, не задумыва­ясь над ними. Таким образом, человек оказывается про­сто марионеткой в руках порой анонимных кукловодов, он довольствуется арсеналом штампов, за которые, разу­меется, не отвечает, поскольку просто позаимствовал их извне. Он ничего не выбирал, он думает и поступает как все. И если его взгляды обнаружат себя как жестокие, несправедливые, даже абсурдные, он просто может ска­зать: «Но все же так думали! При чем тут я? Я — как дру­гие...» Поскольку автоматизирующий конформизм связан с бессознательной установкой на некритическое приня­тие чужих мнений, Фромм советует своим читателям вре­мя от времени проверять себя на самостоятельность мыш­ления. Для этого, считает он, надо всякий раз подумать, как именно вы пришли к мнению, в котором убеждены. Если вы пришли к нему путем собственного размышле­ния, переживания, опыта, то это мнение лично ваше и вы способны мыслить и действовать как свободный и ответ­ственный человек. Если же оно было без всякого анализа получено из чужих рук, обратите на это внимание и поста­райтесь обрести собственную позицию.

Для Э. Фромма свобода и ответственность — един­ственно достойный способ человеческого бытия.