3. Самовоспитание и его высшие цели

До сих пор мы размышляли о воспитании, которое дается человеку обществом, о тех морально-психологи­ческих маяках, на которые нас призывает равняться эпо­ха, а также о многообразных субъектах, берущих на себя роль педагога. Но как бы ни старались окружающие люди, как бы ни складывались обстоятельства, после­днее слово в формировании собственного сознания и поведения остается за самим человеком. В конечном счете, он сам себе первейший воспитатель, учитель и педагог. Никто не в силах влезть в чужую душу и вста­вить другому свой ум, и Сартр совершенно прав, утвер­ждая, что человек в любой ситуации может сказать «нет». Впрочем, точно так же он может сказать «да»: да — чес­тности, стойкости, доброте, которым отнюдь не всегда благоприятствует внешняя действительность в лице дру­гих людей и событий.

Разумеется, маленький ребенок еще не умеет воспи­тывать себя, для этого ему нужно подрасти, развить са­мосознание, почерпнуть из общения и культуры некие идеалы и образцы, которым хочется следовать, но уже с подросткового возраста — 12—14 лет — каждый в силах влиять на свой характер, культивировать одни качества и отвергать другие, выбирать, к чему стремиться. Само­воспитание — неустранимый компонент жизни всякого думающего самостоятельного человека.

В современной психологии существует представле­ние о «я-концепции». Это целостный образ себя, вклю­чающий те черты личности, которые устойчиво прояв­ляются в разное время и при разных обстоятельствах. Например: я — гордый, я — смелый, я — трудолюби­вый. Или наоборот: я — закомплексованный, я — трус, я — лентяй. От характера «я-концепции» зависит и са­мочувствие, и поведение индивида, а складывается она

368

Лекция 1О

при активном участии самой личности. Неблагоприят­ный образ себя можно изменить, развивая собственную волю, настойчиво меняя сложившиеся ранее стереотип­ные реакции и вызывая этим у окружающих новое отно­шение к себе.

Практическое самоизменение — самовоспитание — всегда предваряется осознанием того, чего я хочу, какие цели я преследую, внося коррективы в собственные при­вычки, чувства, отношения с близкими и далекими людь­ми, каков мой идеал себя.

Думаю, что две радикальные позиции, выражающие крайности в решении этих проблем, могут быть сформу­лированы следующим образом:

1. Я хочу быть максимально приспособленным к на­ личному обществу, к преуспеянию сообразно его ценно­ стям, целям и задачам. Я хочу не только выживать в су­ ществующих условиях, но и стяжать в них для себя целый ряд общепризнанных благ — материальный достаток или богатство, влияние, власть и т. д. (Этот список может стремиться к полноте, выражаемой формулой: «все воз­ можные блага».) Меня устраивает быть скроенным по меркам данного социума и культуры, я не чувствую от этого никакой ущербности и буду лишь рад соответство­ вать заданным параметрам нормальности и похвальнос- ти. Суть не в том, чтобы быть оригинальным, а в том, чтобы быть счастливым.

2. Я хочу быть своеобразной неповторимой индиви­ дуальностью, которая не подчиняется никакому внешне­ му диктату, никакой навязанной предзаданности. Меня не устраивают нормы и ценности общества как такового и того общества, в котором я живу, ибо все они манипу- лятивны, фальшивы и ведут к противоречиям и страда­ ниям. Я хочу развивать в себе умение быть независимым от людей и обстоятельств, от давления коллективности и анонимных социальных сил. Я также стремлюсь избавить-

369

Зачем воспитывать человека?

ся от собственной бессознательности и импульсивности, которые тоже есть форма зависимости. Я хочу быть цело­стной свободной монадой, способной по своему реше­нию соотноситься как со всей Вселенной, так и с малой ее частицей. Социальная обезличенность не может дать счастья, а порождает лишь суррогаты. Истинное счастье — в неповторимости и свободе.

Итак, первая позиция: приспособление и вполне ло­яльное отношение к возможному обезличиванию. Здесь доминирует идея: «я хочу быть как все и со всеми». Лич­ность принимает социальные правила игры со всеми их противоречиями, соглашается с ними и стремится при­нять на себя роль, которая представляется ей наиболее выигрышной: быть победителем, а не побежденным, сы­тым, а не голодным, успешным, а не неудачником. И в любом случае — нормальным, а не странным, функцио­нально-приспособленным членом общества, а не святым, придурком или изгоем. Ценой этого может быть утрата индивидуальности, особых личных способностей и свойств, но в этом случае рассуждают так: «Зачем мне такие индивидуальные черты, которые только мешают подравняться под стандарт?»

Во все времена существовали разного рода устные и письменные руководства, как реализовать свой проект «быть как все». В наши дни образцом литературы, при­званной помочь личности хорошо приспособиться к со­циальному устройству рыночного общества, являются работы Дейла Карнеги. Посмотрите еще раз, как они называются: «Как завоевывать друзей и оказывать влия­ние на людей», «Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично», «Как перестать беспокоиться и начать жить». Карнеги честно и добросо­вестно обобщает опыт успешного приспособления к усло­виям конкуренции и нервной урбанизированной жизни, он обучает приемам, приводящим нас в состояние уравно-

370

Лекция 10

вешенности и благожелательности, преподает маленькие уроки манипуляции чужим сознанием, впрочем, не зло­стные и не пагубные, помогает адаптироваться к агрес­сивной среде и достичь делового и финансового успеха. Сам по себе деловой и финансовый успех не ставится им под сомнение как неоспоримая ценность. Быть успеш­ным — естественная установка для самосовершенствова­ния в западной цивилизации.

Хороша ли установка на максимальное социальное при­способление? Хорошо ли стремиться быть как другие? Это непростые вопросы. Думаю, что до определенной степе­ни такая установка вполне естественна: люди не живут в одиночку, они вписаны в социокультурный контекст, и их повседневность вместе с присущими ей ценностными ориентирами неизбежно стереотипизирована. Закавыка, однако, в том, что стремясь неукоснительно следовать об­щепринятым установкам, человек может раствориться в стандартах и образцах, нормах и стереотипах, стать мари­онеткой мнений и давлений, влияний и ценностных мат­риц. Вполне пристойная позиция социальной адаптиро-ванности чревата в эпоху массовой культуры тенденцией к потере собственного «я». Эта потеря происходит тогда, когда превосходится некая мера, нарушается баланс между адаптивно-необходимым и адаптивно-избыточным. Из­быточная адаптивность превращается в бесхребетность, отсутствие индивидуальности приводит к потере личнос­тного ядра. Люди просто-напросто перестают самостоя­тельно мыслить, выбирать в жизни, в работе, в творче­стве то, что нужно именно им, а не требовательной со­циальной машине, в которой они являются колесиками и винтиками. Их самосовершенствование оборачивается драмой самоутраты. Довольно дорогая цена платится за приспособление как личностный идеал.

Э. Фромм показывает в книге «Человек для самого себя», сколь непродуктивна широко распространенная

371

Зачем воспитывать человека?

в наши дни рыночная ориентация сознания: индивиды начинают воспринимать себя как товар, который дол­жен продаваться, поэтому они стремятся быстро выра­ботать в себе набор востребуемых, «модных» качеств, которые сегодня одни, а завтра другие. Индивид все время меняется, приспосабливается, совершенно забы­вая о том, каков он на самом деле, становится сплош­ной вынужденной трансформацией — он должен выгод­но продавать себя. Личность растворяется во внешних для нее требованиях, как сахар в горячем чае, от нее ничего не остается.

Сохранение гармонии между мерой социального и мерой индивидуального в процессе сознательного при­способления к требованиям общества — дело тонкое и трудное. Именно поэтому возникает вторая обозначен­ная нами позиция: идеал тотальной свободы индивида от внешних и внутренних ограничений и требований, сози­дание себя как индивидуальности, не подвластной ника­ким канонам. Скажем прямо, это идеал самовоспитания с претензией на сверхчеловечность.

Идеал стремления к сверхчеловеческой свободе издрев­ле существует в культуре, он восходит к древним мисте­риям, к тайнам эзотерических учений и проходит через всю историю, то теряя свой мистический облик и профа-нируясь, то вновь обретая сакральные черты. Мы. нахо­дим его и в литературе Ренессанса, и у Ницше, и у Сар­тра. Особенно ярко, на мой взгляд, описан образец и путь к сверхчеловеческому в работах современных адеп­тов древнего герметизма, в частности Дж. Бейнса.

Согласно изложенным Бейнсом герметистским воззре­ниям, нормальный средний человек — по определению существо ущербное, зависимое и несамостоятельное. Лич­ность, взятая в ее обычном понимании, — лишь сово­купность масок, механический агрегат, приводимый в дви­жение могучими внешними силами. Человек не облада-

372

Лекция 1О

ет ясным сознанием и твердой волей, он все время пре­бывает как бы во сне и обречен оставаться таким, если не поставит для себя задачу радикального самосовершен­ствования — выхода за границы возможностей своего вида. Ибо вид Homo sapiens предполагает полнейшую зап­рограммированность во всем. Он поставлен в ситуацию жесткого программирования не только на поверхностном социальном уровне, но и гораздо глубже. По герметист-скому преданию, сотворенный Духом вечный человек пи­тался силами семи планет, которые стягивают орбиту Все­ленной, был свободен и ни от чего не зависел. Но ему не следовало заглядывать в мир материи, сотворенный Тьмой — антагонистом Духовного света. Когда же он заглянул туда, то увидел свое отражение в воде и тень на земле. Он понравился сам себе, потянулся к отражению и тени, и тогда материя окутала его, обняла и поглотила. Он оделся в «ризы из кожи», стал плотским человеком, чей бессмертный свободный дух погребен в смертном теле. А семь планет, которые прежде питали его, стали управлять им и главенствовать над ним, они сделались Архонтами судьбы и теперь определяют, каким человеку быть и как сложится его жизнь. Кроме Архонтов судьбы

— суровых и безжалостных — человек подчинен коллек­ тивной бессознательной душе — источнику его влечений и аффектов, всей существующей в нем бессознательнос­ ти. Она являет собой вместилище архетипов и может быть названа вселенским компьютером.

Тот, кто хочет действительно усовершенствовать себя, должен обратиться к древним духовным техникам, найти Учителя и освободиться не просто от диктата конкретно­го общества, но от всех без исключения видов предзадан-ности. Это действительно великая цель самовоспитания

— стать мутантом, обрести свободу от страстей и влече­ ний, от норм и правил, от своих и чужих аффектов. Прой­ дя мистическое посвящение, «звездный человек» (так на-

373

Зачем воспитывать человека?

зывает Бейнс продвинутого герметика) оказывается по ту сторону добра и зла, поднимается над всеми противо­речиями, над дихотомиями тьмы и света, прошлого и бу­дущего, мужского и женского. Он больше ничего не ме­ряет ограниченной человеческой мерой, хотя может жить среди людей, оставаясь неприметным и безучастным к чужим суетливым нуждам. Он стоит над всякой схват­кой. Он — истинная индивидуальность без насильствен­ных внешних личин, без темных импульсов изнутри. Абсолютно свободный и ни в ком не нуждающийся маг, играющий стихиями и прозревающий даль тысячелетий.

Впрочем, платой за такую индивидуальность и такую свободу оказывается... сама человечность. Жаждущий воспитать из себя мага-мутанта должен заранее отказать­ся от обычной любви и привязанности, вообще от по­требности в другом человеке, как и в любом ином огра­ниченном и частичном существе.

Таким образом, мы видим, что стремление раство­риться в обществе уничтожает индивидуальность лично­сти, а стремление вовсе оторваться от общества и людс­кой природы разрушает человечность и вместо челове­ческой индивидуальности предлагает нам непонятного мутанта.

Видимо, стремясь найти себя, сформировать собствен­ное «я», человек должен искать золотую середину между приспособленностью и оригинальностью, всеобщностью и индивидуальностью, ориентацией на коллективность и на собственные предпочтения. Каждый человек интуи­тивно находит (или не находит) этот динамический ба­ланс, позволяющий ему быть одновременно счастливым и моральным, творческим и соблюдающим общеприня­тые традиции и нормы. Однако философы XX в. выра­ботали целый ряд понятий, задача которых — предста­вить образцы гармоничной личности и показать человеку путь к себе.

374

Лекция IO

Фромм предлагает для этого понятие продуктивнос­ти. Этически одобряемая Фроммом продуктивная ори­ентация не связывается им ни с художественным твор­чеством, ни с внешней активностью (активность может быть непродуктивной, если, к примеру, человек гоним иррациональными страстями). Продуктивность — реа­лизация способностей человека, его сил. Силой разума человек проникает в глубь явлений, понимает их сущ­ность. Силой любви преодолевает преграды, разделяю­щие людей. Силой воображения планирует задуманное. Продуктивное отношение не репродуцирует, а генери­рует, т. е. оживляет и преобразует мир. Оно — выра­жение спонтанной активности умственных и эмоциональ­ных сил человека.

Только одну силу негативно оценивает Фромм. «Силу над» — власть одного человека над другими. Ее он счита­ет непродуктивной, ибо, по его мнению, тот, кто стре­мится к власти над окружающими, просто не способен ни к познанию, ни к воображению, ни к любви.

В продуктивности Фромма сбалансированы и гармо­низированы ориентация на обладание и владение и ори­ентация на свободное, ничем не владеющее бытийство-вание; любовь к самому себе и любовь к другим людям; подчиненность лишь голосу собственной совести и учет общечеловеческих моральных ценностей. Простых ре­цептов достижения продуктивности Фромм не дает, он лишь призывает людей прислушиваться к внутреннему миру, отзываться на глубинные движения собственной души.

Юнг говорит о процессе индивидуации. Как известно, он рассматривает жизнь человеческого сознания через призму влияния архетипов — бессознательных структур, закодированных в мозгу и общих для всего человечества. Важнейшим архетипом, по Юнгу, является самость. Это психологический образ Бога, центр тотальной, беспре-

375

Зачем воспитывать человека?

дельной личности, это целостность человека как индиви­дуальности. К самости как раз и ведет процесс индиви-дуации. Это — интеграция коллективного бессознатель­ного в отдельной личности. В ходе индивидуации чело­век излечивается от невроза, разрешает свои внутренние противоречия и проблемы. Юнговская терапия основы­вается на объективации образов бессознательного и вступ­лении в диалог с ними; пробуждение религиозного и мифологического сознания должно привести к восстанов­лению утраченных моментов личности, помочь в дости­жении целостности внутреннего мира. Однако путь этот долг, он практически бесконечен, поэтому символом индивидуации является квадрат, заключенный в круг.

Индивидуация предназначена не только для невроти­ков, обремененных патологическими симптомами, но и для всякого обычного человека, который выступает в со­временном мире как разорванный, противоречивый, рас­щепленный на фрагментарные личности. Индивидуация преодолевает не только внутреннюю раздробленность це­лостного человека, но и разрыв между атомизированным сознанием и теми психическими и бытийными начала­ми, которые едины для всех,

Наконец, А. Маслоу говорит о самоактуализации. Люди, которые смогли самоактуализироваться, — это по­истине здоровые люди, зрелые, достигшие единства и це­лостности внутреннего мира и внешнего поведения. Они способны испытывать пиковые переживания, о которых мы уже говорили.

Таким людям присущи следующие свойства:

• более ясное и адекватное восприятие реальности;

• большая открытость переживаниям;

• большая интегрированность, целостность и единство личности;

• большая спонтанность и экспрессивность; идеальное функционирование, жизнеспособность;

376

Лекция 10

• подлинная самость; Полная самобытность, автоном­ ность и уникальность;

• более высокая степень объективности, отстраненнос­ ти, умения подняться над своим «я»;

• новое обретение творческого подхода;

• умение соединять конкретику с абстракциями;

• демократизм в структуре характера;

• способность любить.

Как видим, самоактуализированный человек Маслоу, хотя и является ярко выраженной индивидуальностью, свободной и независимой, тем не менее способен на лю­бовь и демократизм, он выходит за рамки своего «я» и имеет объективный взгляд на происходящее, а значит, способность быть справедливым. Таким образом,, он не асоциален, а гибко вписан в наш противоречивый и не­совершенный мир. Он не повелитель и не враг других людей, но товарищ и образец наиболее удачного и счас­тливого мироотношения.

Заметим, что образцы гармоничной личности, пред­ставленные в понятиях Фромма, Юнга и Маслоу, не иде­ологизированы. Они не замкнуты на какое-либо пред­ставление об образцовом обществе, будь то средневеко­вая иерархия, социализм сталинского толка или либе­рально-демократическая модель. Речь не идет также о верующих или неверующих, христианах, буддистах или синтоистах. Видимо, поистине гармоничная личность, какой хорошо бы стать любому из нас, вписывается в любой конкретный социальный строй, уживается с ним, но не в силу своего полного подчинения и растворения в нем, а в силу своей определенной «дистантности» по отношению к нему. Разные религии ведут, в конечном счете, к одному Богу, а разные общества являются по­лем возможностей для того, чтобы целостный самостоя­тельный человек в полной мере реализовал себя, рас­крыл максимум своих возможностей и нашел свою судьбу.

377

Не ту судьбу, которая волей злого рока толкает его в спину, а ту, которая предначертана ему высшими сила­ми бытия для счастья и творчества. Вот почему само­воспитание так тесно связано с пониманием себя, сво­его высшего предназначения, своей внутренней уникаль­ной и всегда интересной задачи. Но этот сюжет уже выходит за рамки разговора о цели воспитания. О нем я напишу другую книгу.

До новой встречи, дорогой мой читатель!