3.3. Третий этап: победа экстремистских настроений (конец 1905 г. – 1917 г.)

3.3.1. Казанская периодика третьего этапа

Казанская периодическая печать в первое десятилетие XX в. была представлена более 40 изданиями различного плана⁷⁴⁹ и иллюстрировала яркость и многогранность издательских и читательских интересов. После изменения российского законодательства о печати вследствие положений Манифеста от 17 октября 1905 г. в казанской прессе еще более отчетливо стала проявляться тенденция к выражению экстремистских идей.

С 17 января 1906 г. по 24 мая 1907 г. вместо «Волжского Листка» выходила газета «Волжский Курьер», позиционирующая идеи социал-демократов в отрыве от конструктивного воздействия на органы общественного управления. Возобновивший свой выход «Волжский Листок» помещал против думцев («отцов города») публикации различной тематики: «Вознесенская улица славится пьянством, драками, грабежами… Казанский мастеровой, фабричный или заводской рабочий в этих драках не принимает участия. Печать угнетения, заботы легла на его чело. Доколе… думцы не образумятся»⁷⁵⁰.

Информируя о ходе расследования одной из хулиганских выходок, «ВЛ» писал: «Местной полицией подозревается в «этой шутке» [стрельбе в окно – Е.К.] сын одного из самых видных отцов города»⁷⁵¹. Редакция «Волжского Листка» опубликовала информацию в данном ракурсе, несмотря на то, что по сведениям полиции «потерпевшая личностей стрелявших не видала и подозрений ни на кого не заявила»⁷⁵².

Эстафету «Волжского Листка» в 1909 г. переняла газета «Приволжский Край» [далее «ПК»]⁷⁵³. В связи с освещением вопросов местной жизни на страницах «ПК» М.Н. Пинегин писал: «Газета обошла молчанием обсуждавшийся в казанской прессе с зимы 1909 г. громкий интендантский процесс. Причина заключалась в том, что «Приволжский Край» печаталась в типографии Чижовой, жены одного из преданных суду интендантов. Газета именовала себя прогрессивно-беспартийной, но по характеру помещавшихся в ней статей, она, несомненно, принадлежала к газетам левого направления»⁷⁵⁴. На страницах «ПК» характеризовались условия жизни и работы некоторых категорий труда: извозчика, кучера, ночного караульщика, швеи. Большое внимание газета уделяла профессиональному и кооперативному движению. «Кооперационное» и профессиональное движение рассматривались газетой как средство борьбы за улучшение положения трудящихся масс.

Стратегию подобного рода продемонстрировала газета «Казанский Вечер», явившая преемственность с газетой «Вечернее Эхо», возникшей в декабре 1905 г.⁷⁵⁵ (см. 3.1.2). Однако в данном случае имела место обратная зависимость: переход от лево-радикального «Вечернего Эха» к кадетскому изданию Н.А. Скворцова и Н.П. Гусева с лозунгом «Все для народа и через народ», помещаемого в 1906 г. из номера в номер.

Лево-радикальные издания не освещали сути местных проблем. Альманах «Застенок», созданный с целью «воспеть знаменитых общественных деятелей, на поприще самоуправства и черносотенной деятельности громкое имя стяжавших» (№ 1), в центр внимания выводил пафос неприятия запретов: первый номер альманаха открывался рисунком, изображающим стену, на которую полицейские наклеивают распоряжения начальства с различного рода «запрещениями».

Конкретные проблемы губернии не были удостоены внимания и создателей журнала «Метеор», материалы которого внедряли в сознание читателей недоверие к местному самоуправлению: «Пора бы, кажется, очищать помойную-то яму», - думает казанец каждый раз, останавливаясь перед Думой» (№ 1). К изданиям, не выражающим стремлений освещать местные вопросы, относилась и газета «Курьер»⁷⁵⁶, материалы рубрики «Городские дела» в которой представлял журналист под псевдонимом «Чужой».

В Казанской губернии, где отчетливо выражено представительство народностей, исповедующих мусульманство, первое православно-патриотическое издание появилось еще в 1855 г.⁷⁵⁷. В связи с обострением революционных настроений в июне 1905 г. в Казани возникла газета «Русь Православная и Самодержавная». Однако весомым перевесом экстремистским настроениям на местах «правая» пресса не стала⁷⁵⁸. На страницах «правых» изданий, адресованных читателям, разделяющим идею торжества православия, самодержавия и главенства русского народа, не рассматривались экономические нужды Казани и местные общественные вопросы. Но несмотря на то, что внимание читателей этих газет не было направлено на оценку действий местных властей в экономических и финансовых областях, освещение неприятия экстремистской деятельности играло позитивную роль⁷⁵⁹.

В июле 1906 г. в Казани начинает выходить «Газета «Правых» и направляет пафос своих материалов на развенчание позиций «левых» сил⁷⁶⁰.

По являвшемуся ключевым в позиции «правых» «еврейскому вопросу» казанские издания выражали менее неприятия к представителям этой нации, чем нижегородские газеты (см. 3.3.2.). Термин «черносотенец» казанские «правые» наделяли позитивным патриотическим смыслом:

«Кто молитву творя, чтит народ и царя,

В ком ни сердце, ни дух не шатается,

Кто под градом клевет Русь спасает от бед –

Черносотенцем тот называется»⁷⁶¹.

Но брошенный бездоказательно негативный посыл, безусловно, давал ростки разрушительных настроений. Первый номер «правого» «Казанского Раешника» открывался «гадательным кругом Мартына Задеки», состоящим из 12 секторов с 12 вопросами, из которых лишь три имели некоторое отношение к местной жизни, но были поданы не с позиций поиска ответов, а с позиций осмеяния: «Когда казанская публика перестанет сморкаться в вагонах трамвая на пол? Долго ли г. П-инъ будет «занимать место» Городского Головы? Что такое милиция?». Т.о. «Казанский Раешник», созданный «правыми» для развенчания идей октябристов и кадетов⁷⁶², способствовал укреплению идей скептицизма и филистерства.

Возникшая в эпоху «свобод» для целевой читательской аудитории, состоящей из православного священничества, газета «Церковно-общественная жизнь» также отражала недоумение по поводу происходящих в России процессов: «…Звуки свободных речей, кошмар мрачной политической действительности, целые потоки родной русской крови, льющейся в братоубийственной гражданской распре, целый ряд провозглашенных с высоты Царского престола свобод – свободы слова, совести, собраний, союзов: все это всколыхнуло русское духовенство, доселе забытое, забитое, молчаливое, униженное, задавленное неволей нужды и произвола»⁷⁶³.

Об огромной ответственности, возложенной на журналистов в новых условиях после Манифеста 17 октября 1905 г., в передовой статье первого номера заявила возникшая в начале января 1906 г. казанская газета октябристов «Обновление»: «С чувством глубокого волнения вступаем мы на поприще публичного слова в то тяжелое время, которое переживается нашей Родиной…»⁷⁶⁴. Однако «Обновление» не явило достойного перевеса местной прессе, отвлеченной от повседневных интересов жизни губернии⁷⁶⁵.

С первых номеров ликбез крестьянства осуществляла «Крестьянская Газета» [далее «КГ»]. Передовыми статьями неизменно являлись материалы, в которых просто и доходчиво рассказывалось о том, «Как издается газета» (№ 1), «Что такое политика» (№ 2), «Что делается в чужих странах» (№ 3), «Кто такой студент» (№ 4), «Земство – каково оно было раньше и каково ныне» (№ 22) и др. В освещении земских вопросов газета делала акцент на необходимость реформирования структуры самоуправления, отмечая, что «в настоящее время в земских собраниях преобладают дворяне и помещики, а от крестьян – деревенские кулаки»⁷⁶⁶.

Возникшая в октябре 1908 г. газета «Камско-Волжская Речь»⁷⁶⁷, по мнению казанского инспектора по делам печати, была близка направлению газеты «Приволжский Край», прекратившейся в марте 1910 г. «Естественно, - как писал он в проекте отчета за 1910 г., - что подписчики «Приволжского Края» стали выписывать «Камско-Волжскую Речь». Но «партийность и нетерпимость газеты «Камско-Волжская Речь» такова, что решительно мешает ей видеть в людях, не принадлежащих к кадетской партии, что-либо хорошее»⁷⁶⁸. Важной составляющей информационной политики «Камско-Волжской Речи» являлась полемика с другими казанскими изданиями⁷⁶⁹.

В 10-е гг. XX в. «Камско-Волжская Речь» составляла сильную конкуренцию газете «Казанский Телеграф». Как отмечал в своем отчете М.Н. Пинегин, «причины этого прискорбного явления можно усмотреть в недостатке талантливых сотрудников» в редакции «Казанского Телеграфа»⁷⁷⁰. В одном из «Кратких обзоров содержания казанских газет», составленных для губернатора местным Комитетом по делам печати, значилось: «Газеты «Камско-Волжская Речь» и «Казанский Телеграф» имеют руководительное значение для местного общества. Остальные же газеты ни по своему содержанию, ни по своему размеру, ни, наконец, по количеству выпускаемых номеров, не могут оказывать заметного влияния на своих читателей»⁷⁷¹. «С появлением газеты «Казань» в ряды подписчиков ее попали не читатели «Камско-Волжской Речи», а читатели «Казанского Телеграфа», т.к. «Камско-Волжская Речь велась живее и разнообразнее»⁷⁷².

Характеризуя внимание «Камско-Волжской Речи» к местной тематике, в подобного рода отчете шесть лет спустя цензор отмечал: «Выдвигая на первый план самодеятельность общественных организаций, газета не отрицает необходимости контроля за ними, поддерживает мероприятия местной администрации по борьбе со злоупотреблениями на почве спекуляции»⁷⁷³.

Тенденция преемственности журналистских подходов различных редакционных коллективов проявилась и в информационной политике газет «Вечерняя Почта», «Казанская Вечерняя Почта» и «Волжский Вечер».

Издание ежедневной газеты «Вечерняя Почта» с 5 мая 1909 г. было приостановлено⁷⁷⁴. Подобного рода перерывы⁷⁷⁵ в выходе газеты случались и в дальнейшем⁷⁷⁶. Однако с 5 мая по 18 июня 1909 г. (на этапе нерегулярного выпуска «Вечерней Почты») с тем же логотипом, в той же типографии И.В. Ермолаева были выпущены в свет 17 номеров новой газеты «Казанская Вечерняя Почта», которая - с возвращением «Вечерней Почты» к ежедневному выпуску 19 июня 1909 г. - прекратила свой выход и была возобновлена лишь 9 апреля 1910 г.⁷⁷⁷.

После выхода последнего номера «Вечерней Почты» (№ 204 от 20 окт. 1909 г.), с 5 ноября 1909 г. начала издаваться газета «Волжский Вечер», редактором-издателем которой были выпущены в свет лишь 42 номера газеты. Вернувшаяся к жизни 9 апреля 1910 г. газета «Казанская Вечерняя Почта» в своей нумерации указала преемственность с «Вечерней Почтой» и «Волжским Вечером»⁷⁷⁸.

Очевидной особенностью этих изданий являлось обостренное внимание к общегосударственным, а не местным проблемам. В статье «От редакции» «Вечерняя Почта» писала: «Мы пойдем со своими чистыми белыми огнями к лазурной дали, туда, где дивная свобода разметала свои лучистые косы»⁷⁷⁹.

В начале XX в. большой масштаб приобрела профессиональная пресса и периодика кооперативного движения. Как было отмечено на страницах журнала «Самодеятельность», «виды самодеятельности, выразившиеся в создании обществ кооперативного и профессионального характера, накладывают свой отпечаток на современную общественную жизнь и, без сомнения, сыграют еще большую роль в поступательном ходе истории»⁷⁸⁰. В отличие от публикаций «Приволжского Края», материалы «Самодеятельности» не утверждали политической роли кооперативного движения и не трактовали его как средство борьбы⁷⁸¹.

Заявившая о своем «нейтралитете» в партийной борьбе⁷⁸², газета «Казань» в протоколе заседания казанского Комитета по делам печати получила примечательную характеристику: «судить о направлении газеты трудно. Самостоятельных руководящих статей, которые указывали бы на отношение газеты к тому или другому вопросу государственной и общественной жизни, почти не помещается. Газета довольствуется перепечатками, большей частью, нейтрального характера, сообщая факты, она обыкновенно от себя почти ничего не добавляет»⁷⁸³; «предположительно с выборами в Четвертую Думу «Казань» станет октябристской газетой»⁷⁸⁴. В ракурсах освещения различных аспектов политической жизни России конкурентами «Казани» цензор назвал «Казанский Телеграф» (правая) и «Камско-Волжская Речь» (левая): «Газета «Казань» старалась каждый вопрос осветить с разных точек зрения и была далека от огульного отрицания всяких проектов, исходивших от Правительства или административного лица»⁷⁸⁵.

Относительно освещения вопросов местной жизни газета давала краткие отчеты о заседании городской Думы и земства, лаконично информировала о происшествиях в городе и уездах. Сам редактор писал под псевдонимом «Део». Являясь гласным уездного земства и будучи человеком осведомленным, он часто помещал статьи, касающиеся городского и земского дела. Ближайшим помощником редактора был Н.А. Скворцов. Издатель Л.П. Антонов при собственной типографии стремился победить конкурентов дешевизной газеты. «Дешевизна газеты возымела свое действие. Газета очень быстро стала распространяться особенно среди мелкого люда. Ее можно было видеть в руках кондуктора трамвая, в мелочной лавке, ее брали с собой крестьяне, уезжая с базара»⁷⁸⁶.

Журнал «Наш Край»⁷⁸⁷ возник с целью «положить начало существованию органов печати, свободных от порабощения интересами минуты и мелочами повседневной жизни одного города, охватывающих местную общественную жизнь в рамках более обширных и естественных, чем искусственные подразделения на губернии»⁷⁸⁸. Это «общественно-литературное и политическое» издание не содержало местных – казанских – проблем. Журнал «Наш Край» производил впечатление некоего нейтрального «противовеса». Вышло в свет всего три номера. Имея газетную структуру, но журнальный формат, «Наш Край» в передовой статье третьего номера «Казань, 15 октября» писал: «Семь лет прошло с тех пор, как с высоты Престола была указана непреклонная воля «даровать населению незыблемые основы гражданской свободы». Семь только всего лет! Сколько настроений сменилось за это время, сколько было ожиданий и от Первой Думы, и от второй, от третьей. Наконец, через месяц откроется Четвертая Дума».

Местной информации практически не было и на страницах журнала «Жизнь», основанного Н.А. Скворцовым⁷⁸⁹. В программной статье первого номера, на обложке которого изображен сфинкс в средоточии солнечных лучей, значится: «Жизнь во всех своих бесчисленных проявлениях… И если принято изображать жизнь сфинксом, мы покажем, что глыба сфинкса есть только глыба… Солнце даст нам смелость и отвагу, солнце подвигнет нас на борьбу с его врагами: тьмой невежества, пошлости, косности, лжи, самодовольства, солнце вольет в нас ненависть к терновому венцу, обвившему жизнь человека проклятым мучительным кольцом с рождения до смерти…». Вопросы местного значения представлены в журнале лишь в иллюстрациях и надписях к ним или в шаржах (о железной магистрали через Казань)⁷⁹⁰. Однако в программе «Жизни» на 1915 г. уже значились разделы «Из жизни и печати», «Сведения о деятельности благотворительных учреждений», «Сведения о деятельности обществ трезвости в России и за границею», «Протоколы казанского общества трезвости» и др.

Основанная Н.А. Скворцовым с началом Первой Мировой войны газета «Казанская Жизнь» была целенаправленно посвящена «телеграфной и срочной информации о войне»⁷⁹¹, однако отдел «Хроника» неизменно освещал местные проблемы: будь то судебные иски домовладельцев к казанской городской Управе⁷⁹² или отражение «ненормальности условий работы в конторе осмотра мяса»⁷⁹³.

Газета «Казанское Утро» не имела цели освещать вопросы общественного управления и местного значения, но «тех, кто утверждал, что «у нас все благополучно» [обращал внимание на конструктивную деятельность – Е.К.], именовала «бессовестными»⁷⁹⁴. Редакционный коллектив видел свою задачу в «развитии рабочих»: «Казанские рабочие мало интересуются общественной жизнью. Они еще находятся на той ступени развития, когда не идут и не хотят идти дальше узкой сферы исключительно профессиональных интересов»⁷⁹⁵.

Почти полностью местной информации⁷⁹⁶ была посвящена казанская газета «Земская Неделя», в 1915 г. перенявшая эстафету у «Казанской Газеты», которая в свое время неизменно представляла материал с учетом проблем и интересов читателя из «глубинки»: «Что такое гроза?», «Сельскохозяйственные вести из Петербурга», «Сельскохозяйственный отдел (Постановления казанского губернского земского Собрания)», текст решения собраний и т.д.⁷⁹⁷. Издаваемая Казанской губернской земской Управой, «Земская Неделя» сообщала о многоплановой деятельности органов общественного управления Казанской губернии, а общероссийский контекст событий был включен с неизменным акцентом на региональные проблемы⁷⁹⁸.

Земством регулярно издавались и специальные информационные бюллетени «Ежемесячник медико-санитарного бюро г. Казани», «Труды метеорологической сети Казанского губернского земства». В конце 1916 г. «Камско-Волжская Речь» писала: «Представители городского самоуправления заявляли, что город и сам мог бы справиться с самыми сложными вопросами, если бы ему не мешала всероссийская неразбериха»⁷⁹⁹.

Пресса, возникшая 1917 г., отражала региональные проблемы весьма примечательным образом. В противовес ведущим тенденциям последних лет, с весны 1917 г. в прессе российских регионов все чаще и настойчивей стали звучать призывы к порядку и спокойствию. Так, газета «Голос Казани» обращала внимание на необходимость организованных и санкционированных действий «на местах»: «В связи с событиями последнего времени в редакцию ежедневно поступают просьбы о напечатании объявлений, коими граждане приглашаются на то или другое собрание. Ввиду уже имевших место недоразумений редакция считает своим долгом поставить в известность, что приглашения на собрания той или другой организации будут печататься только за подписом председателя или одного из членов президиума этой организации, что приглашения на митинги будут печататься только при наличности на объявлении разрешительной подписи представителя городского исполнительного или военного Комитета по принадлежности»⁸⁰⁰. Однако газета приветствовала явочный процесс возникновения обществ и организаций⁸⁰¹.

Газета казанских эсеров «Голос труда», начавшая выходить 7 мая, в первом же номере обратилась к своим читателям и корреспондентам с мобилизующим призывом: «Товарищи крестьяне и рабочие! Поддерживайте вашу газету: подписывайтесь на нее, распространяйте, посылайте в редакцию материал для корреспонденций и статей». В последнем номере (№ 41) от 12 ноября «Голос Труда» открыто заявлял: «Большевистский захват власти поставил революцию в величайшую опасность и посягнул на неотъемлемые личные права всех граждан». Выявляя очевидность «насилия над свободой слова, собраний и личности, море крови», газета отмечала, что «большевики захватили власть благодаря штыкам обманутых ими солдат и удерживать власть могут они, лишь опираясь на эти штыки»⁸⁰².

Однако по-прежнему пресса множила силу социальной неприязни, растущей в обществе. Так, в случае, когда администрацией мыловаренного завода Товарищества Арасланова было принято решение заменить содержание работников денежными выплатами, от имени рабочего на страницах газеты «Социалист-Революционер» был помещен «отклик»: «задумали убрать со своих хлебов рабочих, прибавив им по 25 рублей в месяц. Но, увы, рабочий ведь не дурак, чтобы променять сокола на ворону. Так вот, товарищи, что делают буржуи в борьбе против нас»⁸⁰³.

«Казанская рабочая Газета» отмечала: «состав редакции газеты состоит из гласных Думы»⁸⁰⁴, что свидетельствовало о желании местного самоуправления позиционировать свои идеи посредством печатного слова. Однако по итогам выборов в Городскую Думу в № 147 от 12 октября автор статьи «Наше поражение» писал: «На выборах социалистический блок потерпел поражение. В новую Думу войдет всего-навсего 16 гласных. Для блока, включающего в себя несколько организаций, это очень мало».

Возникшая в июле 1917 г. «Крестьянская Газета» [далее «КГ»] явилась очередным изданием казанского губернского земства. Редакция новой газеты обратила внимание читателей на судьбу одноименного издания, выходившего в свет в 1906 г.⁸⁰⁵, но в этой ретроспективе был сделан акцент на проблемах 1917 г.: «Крестьяне! Подчиняйтесь распоряжениям Правительства! Облеченное неограниченными полномочиями, Временное Правительство немедленно приступает к переустройству нашей жизни на новых началах!»⁸⁰⁶, «…Первый самый жестокий и самый беспощадный враг – это мы сами. Мы все как будто с ума сошли от жадности, от желания нажиться за счет ближнего, и равенство, и братство – один пустой звук в наших ушах. То и дело раздаются крики «Долой!». Никто из нас не хочет поступиться интересом своим ради другого, для родины, для свободы»⁸⁰⁷.

Определив в качестве одной из ближайших задач «выбор в новую муниципальную Думу», редакция «Крестьянской Газеты» раскрыла понимание «муниципального социализма»: «Теперь народ – сам хозяин своей жизни и сам будет строить это огромное здание городской жизни, в котором должны жить свободно и легко все классы населения. Городская жизнь в самой основе есть движение т.н. городского или муниципального социализма»⁸⁰⁸. Однако впечатления о работе нового земского Собрания явили обычные «рабочие» сложности: «Мужик сам стал хозяином своего кошелька и отписал 43 тыс. руб. на образование себя и своих детей. Крестьяне пытались увеличить средства на свое образование, но всего этого мало, кругом в земском хозяйстве оказалось столько дыр, что никаких средств не хватает на их покрытие. Представители отдельных уездов начинали ссориться из-за очереди в постройке средних школ по уездам, но, не находя виноватых, мирились»⁸⁰⁹.

В отношении задач местного самоуправления «КГ», с одной стороны, утверждала, что «на земстве лежит сложная и ответственная работа по улучшению местного хозяйства, а для успеха в этой работе нужно вести ее людям с особыми познаниями, опытом»⁸¹⁰, «нужно сохранить и уберечь то, что создано земством в течение полувекового его существования»⁸¹¹. С другой стороны, накануне выборов в Думу провозглашала исключительно политические лозунги⁸¹².

Результаты выборов в уездные органы самоуправления по новому законодательству привели к неутешительным выводам: «Как и в других губерниях, в нашей губернии замечается враждебное отношение к интеллигенции. Даже народных учителей, которые всегда были с народом, забаллотировывают или в лучшем случае не выставляют в кандидаты. Такое отношение к интеллигенции крайне несправедливо. Эти лица будут помогать гласным из крестьян разбираться в сложных вопросах»⁸¹³.

Обстоятельно освещая деятельность органов местного самоуправления⁸¹⁴, «КГ» вынуждена была останавливать внимание читателей на вопросах отсутствия гражданской сознательности у представителей местной власти «из народа»: «В последнее время заседания городской Думы становятся все менее и менее многолюдными, причем, убывает численность гласных – представителей нецензового населения. В заседании 2 августа уже преобладали численностью гласные прежнего состава Думы – цензовики. Между тем, рассмотрению подлежали вопросы особенно остро затрогивающие интересы именно нецензового населения»⁸¹⁵.

Пафос журналистских выступлений «КГ» свидетельствовал об отсутствии сознательности в широких народных массах: «Доказательством сопротивления населения к проведению благих мероприятий служит отношение к поземельной переписи. Опомнись, свободный гражданин-землепашец! Верь своему новому Правительству, верь, что все его помыслы, все его дела направлены исключительно к пользе и благу народа!» (№ 19)⁸¹⁶. «Человек, исполняющий свои обязанности из-под палки и не желающий их исполнять без принуждения, не гражданин, а обыватель самой низкой пробы», – писала «Крестьянская Газета» в августе 1917 г. На страницах газеты было помещено горькое и запоздалое прозрение: «Все наше горе заключается в том, что обыватель не стал гражданином. Он все тот же со своей мелкой душой, что и при старом режиме. Это наша трагедия»⁸¹⁷.

Казанская газета «Рабочий», эпизодически, но с ежемесячной периодичностью выходившая в целях «развития классового самосознания пролетариата»⁸¹⁸, обращала внимание на глобальные процессы революционизации в Европе и России. Информация о местных событиях была посвящена исключительно сложным материальным условиям жизни (например, тому, что у фабриканта В. Азафизова заработная плата работников очень мала). Основные положения журналистских выступлений «Рабочего» сводились к политическим лозунгам. «Зачарованные светом отдаленной звезды социализма»⁸¹⁹, они не считали важной работу по совершенствованию методов местного самоуправления и не были готовы к постепенной мирной работе над ситуацией. Закрытие казанской большевистской газеты «Рабочий» в марте 1917 г., состоявшееся по личному приказу Керенского, было сопровождено одобрением сторонников не только Временного Правительства, но и общественного порядка: «Лишение в известной степени свободы слова некоторых политических групп в настоящий момент диктуется соображениями общегосударственного характера, т.к. злоупотребление свободой слова сейчас – явление заурядное и имеющее своим последствием крайнее возбуждение одной части населения против другой и разруху на фронте»⁸²⁰.