2.2.3. Характер административных мер в отношении прессы

Административное взыскание могло налагаться губернатором лишь в периоды «усиленной» или «чрезвычайной» охраны губернии. Административные наказания в отношении казанской прессы не являлись часто применяемой мерой воздействия. Сведения, изложенные в отчетах казанского Комитета по делам печати, касаются упоминаний об отдельных «исторических» случаях. Так, в 1910 г. на редактора-издателя «Казанского Телеграфа» Н.А. Ильяшенко губернатором М.В. Стрижевским «был наложен административный штраф в 200 руб. за резкую статью против Казанского Викарного Епископа Андрея (кстати отметить – постоянного сотрудника «Казанского Телеграфа»), но был сложен»⁵⁵⁹. Судя по тому, что этот факт упоминается М.Н. Пинегиным в проекте его отчета за 1916 г., подобные санкции были чрезвычайно редкими. Казанский губернатор, в отличие от нижегородского, имел более оснований дистанцироваться от личного надзора за местной прессой: казанскую периодику, по количеству русскоязычных изданий не имевшую существенных отличий от нижегородской, «опекал» не отдельный цензор, а цензурный Комитет из четырех инспекторов. Кроме того, в Казани свои плоды давало «соглашение» цензуры и журналистов.

В отношении нижегородской прессы губернаторские решения были приняты в 32 выявленных случаях с 1906 по 1915 гг.

Старообрядец	1906, июль	«Смертная казнь – преступление», «Урок нашим «добрым» пастырям»	31 июля: 1000 руб./ арест на 3 м-ца
Вестник Приказчика	1906, № 6, 5 нояб.	«Лишение прав»	300 р.
Отклики	1907, 10 янв.		10 янв.: «воспретить дальнейшее издание газеты»
Старообрядец	1907, № 9	«Разрушающаяся церковь»	1000 руб./ арест на 3 м-ца
Волгарь	1908, № 78, 2 апр.	«На темы дня. Штрихи»	3 апр.: штраф 500 р./ арест на 1 м-ц
Нижегородский Листок	1908, № 85, 10 апр. № 88, 13 апр.	«Два года конституционной жизни», «К празднику» и стихотворение «Распят – Воскрес Христос»	22 апр.: 500 р./арест
Нижегородская Биржа	1908, № 75, 24 июня	«Толстой (к съезду журналистов)»	25 июня: 300 р./ арест на 1 м-ц
Волгарь	1908, № 223, 10 сент.	«Слово и дело»	500 р./ арест на 2 м-ца
Нижегородский Листок	1908, № 222, 10 сент.	«Проект школьного закона лиги образования»	10 сент.: 1000 руб. с заменой арестом. 30 окт.: штраф сложить
Нижегородский Листок	1908, № 231, 20 сент.	«Беседа с П.Н. Милюковым»	300 р./ арест на 1 м-ц
Волгарь	1908, № 233, 21 сент.	«П.Н. Милюков о предстоящей сессии»	300 р./ арест на 1 м-ц
Минин	1909, № 1, 4 янв.	«Из повременной печати», «Телеграмма» про иеромонаха Иллиодора»	4 янв.: 500 р./арест на полтора м-ца
Нижегородский Листок	1909, № 5, 6 янв.	«У Л.Н. Толстого»	6 янв.: 500 р./арест на полтора м-ца
Нижегородский Листок	1909, № 46, 17 февр.	«Думские впечатления»	500 р./ арест на 3 м-ца
Минин	1909, № 23, 13 мая	«Субботний шабаш нижегородских военачальников и градоначальников»	16 июня: 100 р./ арест на 1 м-ц
Нижегородский Листок	1909, № 174, 29 июня; № 178, 3 июля	«Из думской залы», «Кое-что по поводу холеры»	5 июля: 500 р./ арест на 3 м-ца
Судоходец	1909, № 250, 3 июля	«Товарищи враги»	5 июля: 500 р./ арест на 3 м-ца
Козьма Минин	1909, № 19, 7 нояб.; № 25, 19 дек.	«Субботний шабаш в офицерском клубе», «Русский»	24 дек.: 100 р./ арест на 2 недели
Козьма Минин	1911, № 25, 18 июня	«Возмутительное поведение г. Стрелкова»	24 июня: 100 р./ арест на 1 м-ц, 11 нояб. штраф сложен
Поволжская Быль	1912, № 7, 28 июня	«Оконченная комедия»	30 июня: 100 р./ арест на 1 м-ц
Судоходец	1912, 15 июля, № 711	«Сон»	арест на 1 м-ц
Волгарь	1912, № 192, 15 июля	«Сложный вопрос»	300 р./ арест на 2 м-ца
Нижегородский Листок	1912, № 192, 15 июля	«Органы самоуправления и охрана избирательного права»	300 р./ арест на 2 м-ца
Нижегородский Листок	1912, № 142, 143, 177, 180, 184, 188	Статьи о почтово-телеграфном ведомстве	арест на 1 м-ц
Нижегородский Листок	1912, № 289, 29 окт.	«Двойной удар»	50 руб.
Нижегородский Листок	1913, 6 июня	«Об аборте»	300 р.
Волгарь	1913, 7 июня	«Требования жизни»	300 р.
Нижегородский Листок	1913, 5 сент.	«Гримасы жизни»	300 р.
Козьма Минин	1913, № 50, 28 сент.	«Старые погудки на новый лад»	100 р.
Нижегородский Листок	1913, 5 нояб.	«Немногое о многом»	300 р.
Волгарь	1913, 21 дек.	Стихотворение «Песня Зелим-Хана»	300 р.
Нижегородская Мысль	1915, № 1, 18 нояб.	«50-летний юбилей кооперативного движения в России», «Роль кооперации в рабочем движении»	18 нояб.: 300 р./арест на 1 м-ц

Применение к провинциальной периодике административных санкций в периоды «усиленной» и «чрезвычайной» охраны губерний является подтверждением замены судебной практики разрешения дел принятием жестких и оперативных административных мер.

Июльский номер журнала «Старообрядец» подвергся административному наказанию за статьи, обвиняющие правительство в росте экстремистских настроений⁵⁶⁰, а Синод - в поддержке интересов «духовной бюрократии»⁵⁶¹. Утверждая, что только представители старой веры, выдержавшие «двухвековую борьбу за свободу совести с нашей бюрократией, духовной и гражданской», и не принявшие Манифест 17 октября 1905 г., знают верный путь, публицисты «Старообрядца» свидетельствовали не только о неприятии «нового курса» развития страны, но выступали против истин Священного Писания и канонов православия. Сентябрьский номер «Старообрядца» за 1907 г. подвергся не только административному взысканию, но был арестован инспектором по делам печати (см. 2.2.1).

За статью «Лишение прав» был оштрафован редактор-издатель «Вестника Приказчика»⁵⁶². По причине помещения статей, «возбуждающих население против законных распоряжений правительства»⁵⁶³, постановлением губернатора была закрыта газета «Отклики».

Статья «На темы дня. Штрихи», вышедшая на страницах «Волгаря», содержала ироничную оценку работы Государственной Думы: «Как ни тускло и безжизненно идут заседания третьей Думы, а в них нет-нет да и проскочит любопытный, яркий штрих, не лишенный интереса в смысле иллюстрации нашей действительности. …В прениях по поводу коннозаводства весьма ярко отразилась вся русская жизнь с ее обветшалыми формами. Все в ней требует обновления вплоть до государственного коннозаводства! Вот и отказывайте после этого в значении третьей Думе». Эта статья обратила на себя внимание губернатора М.Н. Шрамченко: «Я, Нижегородский губернатор, усматривая в статье на темы дня «Штрихи» нарушение редактором газеты «Волгарь» С.И. Жуковым обязательного постановления от 2 июня 1907 г. (п.п. 1 и 4), выразившееся во вредном направлении этой статьи, критикующей весь существующий государственный строй и тем возбуждающей в населении враждебное отношение к Правительству и одной части населения против другой, постановил: подвергнуть редактора-издателя газеты «Волгарь» С.И. Жукова штрафу в размере 500 р. с заменою арестом при тюрьме на 1 месяц»⁵⁶⁴. Подобного рода взыскание за выражение «враждебного отношения к Правительству и должностным лицам» на С.И. Жукова было наложено постановлениями губернатора от 10 сентября и 21 сентября 1908 г.⁵⁶⁵

Второй номер газеты «Минин» открылся сообщением «От редакции», где были изложены обстоятельства, ввиду которых подписчики не получили первого номера газеты: «По распоряжению нижегородской администрации первый номер газеты «Минин» был конфискован, а редактор Г.Н. Васильев оштрафован на 500 р. Т.к. означенной суммы ни издатели газеты, ни ее редактор внести не могли, то редактор был заключен в тюрьму на полтора месяца»⁵⁶⁶. Причиной стала программная статья первого номера «патриотического» издания о положении русского народа, в которой были очевидны «признаки возбуждения одной части населения против другой». Губернатор М.Н. Шрамченко весьма оперативно (постановление от 4 января 1909 г.) препроводил инспектору по делам печати в Н. Новгороде копию со своего постановления об аресте⁵⁶⁷. Второй номер газеты «Минин» вышел месяц спустя под редакторством В.А. Андреянова.

13 мая 1909 г. в той же газете вышла статья «Субботний шабаш нижегородских военачальников и градоначальников» В.А. Андреянова. На эту статью реакция губернатора последовала не так оперативно, хотя статья непосредственно относилась к губернским властным структурам. 16 июня 1909 г. губернатор постановил: «подвергнуть редактора газеты «Минин» В.А. Андреянова денежному штрафу в размере 100 р. с заменою арестом на один месяц»⁵⁶⁸. Без задержек в выпуске газета «Минин» продолжала выходить до 1 июля. На действия нижегородского губернатора В.А. Андреянов составил «Жалобу» в Правительствующий Сенат. Текст жалобы был помещен на страницы новой, начавшей выходить с 11 июля 1909 г., газеты «Козьма Минин». Жалобщик выделил несколько аргументов, по его мнению, позволяющих надеяться на отмену Сенатом наложенного на него административного взыскания.

Сын артиста московских императорских театров В.А. Андреянов писал: «Г-н нижегородский губернатор М.Н. Шрамченко Постановлением своим от 16 июня сего года за совершенно правдивую статью под названием «Субботний шабаш нижегородских военачальников и градоначальников», напечатанную в № 23 от 13 мая 1909 г. газеты «Минин», оштрафовал меня на основании положения об усиленной охране на 100 р. с заменой арестом на 1 месяц. Вследствие сего осмеливаюсь всепокорнейшее просить Правительствующий Сенат отменить Постановление г-на нижегородского губернатора Шрамченко по нижеследующим основаниям:

1. В сказанной газетной статье нет состава преступления. Напечатана эта статья мною была вследствие указания некоторых офицеров нижегородского гарнизона на то, что не подобает православным воинам и гражданским чиновникам увеселять себя тогда, когда следовало бы и хотелось бы молиться. В газете противоправительственного направления «Волгарь» от 21 апреля напечатано: «19 апреля в офицерском гарнизонном собрании состоялся третий очередной семейный вечер офицерского музыкально-драматического кружка. По окончании концертного отделения начались танцы. На вечере были начальник губернии М.Н. Шрамченко с супругой и дочерью. Следующий кружковый вечер предполагается в субботу, 25 апреля»⁵⁶⁹.

2. Наименование увеселительного праздника нижегородских военачальников и градоначальников «субботним шабашем»⁵⁷⁰ есть стилистическое определение этого праздника, т.к. слово «шабаш», равнозначущее слову «праздник», свидетельствует лишь об особенностях этого праздника, устроенного в субботу, когда высшим местным должностным лицам надлежит, подавая населению пример благонравия, не только самим не танцевать, но и не допускать таких увеселений во всех подведомственных им учреждениях города.

3. …Недопустимо празднование субботы православным начальством.

4. Статья напечатана при чрезвычайной охране, а штраф наложен спустя 1 месяц и 3 дня при усиленной охране, каковая дает значительно меньшее право г-ну губернатору на применение административных взысканий.

5. Доказательством того, что мною помещенная в «Минине» статья не заключает в себе состава проступка, служит еще и то, что статьи в газетах «Новое Время», заключающие в себе неизмеримо больше состава проступка против должностных лиц и высших правительственных учреждений, не были подвергнуты штрафу. Тем более что редактору г. Суворину ничего не стоит заплатить десятки тысяч рублей штрафа, а я не в состоянии внести 100 р. и должен отбыть за штраф месяц ареста.

6. Тем более в постановлении губернатора Шрамченко отсутствуют признаки справедливости, т.к. он ни одного раза не налагал штрафа на г. Жукова⁵⁷¹, редактора противоправительственной нижегородской газеты «Волгарь»⁵⁷².

В представленной последовательности аргументов, приводимых издателем, справедлив лишь пункт 4, который свидетельствует о том, как тщательно искали журналисты основания для защиты своих прав. В остальном позиция Андреянова демонстрирует логику обывателя, которому предоставлена свободная «трибуна»⁵⁷³. В.А. Андреянов был посажен под арест 3-го июля на один месяц и в тот же день отказался от редакторства⁵⁷⁴.

За «публичное распространение ложных о деятельности должностных лиц сведений, возбуждающих в населении враждебное отношение к ним», административное взыскание было наложено на редактора газеты «Козьма Минин» Г. Васильева. Рассчитывавший на то, что размер штрафа будет ему компенсирован из средств нижегородского отделения Союза Русского Народа, Васильев «оплатил штраф из денег, полученных от заклада личных вещей». Однако через несколько дней он обратился к губернатору с прошением о возврате суммы штрафа, выразив согласие на «заключение под стражу». Губернатор своим решением от 6 июля принял выбор Васильева. Но, видимо, «заключение под стражу» не состоялось, т.к. в очередном обращении к губернатору от 13 августа Васильев писал: «Ввиду наступающего в Н. Новгороде 25 августа торжественного празднования трехсотлетия со дня получения грамоты патриарха Гермогена об освобождении России, покорнейше прошу Ваше Превосходительство сложить штраф»⁵⁷⁵. Распоряжением губернатора от 11 ноября 1911 г. штраф с Г.Н. Васильева был сложен⁵⁷⁶.

В отношении газеты «Козьма Минин» не менее примечательным явился эпизод по статье «Старые погудки на новый лад»⁵⁷⁷. Номер газеты был арестован по постановлению вице-губернатора Бирюкова за нарушение п. 34а «Обязательных постановлений» от 4 ноября 1912 г. В связи с данным административным наказанием редактор газеты Г.Н. Васильев обратился в ГУДП с ходатайством о сложении штрафа. В служебном обращении к губернатору от 18 октября 1913 г. ГУДП запросило сведения и аргументацию по данному случаю. Бирюков в своем ответе ГУДП писал⁵⁷⁸: «Принятие такой меры с моей стороны вызвано было рядом статей, помещенных в предшествовавших номерах указанной газеты, тенденциозно освещавших деятельность» различных ведомств и органов управления. Постановлением того же администратора от 14 ноября 1913 г. с редактора газеты «Козьма Минин» штраф был сложен «ввиду наступившего высокоторжественного дня рождения Ее Императорского Величества вдовствующей государыни императрицы Марии Феодоровны». Однако до принятия этого постановления штраф Васильевым был уплачен, т.к. дальнейший ход дела состоял в переписке с губернатором и казенной Палатой по возвращению журналисту денег⁵⁷⁹.

«Нижегородский Листок» был подвергнут административному взысканию за статью «Думские впечатления», в которой газета «распространила ложные о деятельности Правительства сведения, возбуждающие в населении враждебное к нему отношение»⁵⁸⁰. За статью С. Духовского «Из думской залы» на редактора газеты «Нижегородский Листок» было наложено административное взыскание за «направление, выразившееся в оглашении сведений, могущих вызвать волнение среди населения и порождающих враждебные отношения между хозяевами и рабочими»⁵⁸¹. В статье сообщалось, что на заседании городской Думы обсуждалось распоряжение о защите прав рабочих, имеющее статус закона на местном уровне:

« - Доклад о нормальном отдыхе ремесленных служащих. Читать доклад?

На лицах гг. гласных полное равнодушие.

–Чего читать? – как бы говорят одни из этих лиц – только зря время тратить.

–Что ж? Можно, пожалуй, и прочитать отходную, - говорят другие лица….

И гласный зловещим голосом скандирует: «В контракты на городские подряды включать условия в защиту рабочих; о минимальной рабочей плате, о вежливом обращении с рабочими, о страховании рабочих. Отдавать предпочтение товариществам рабочих и трудовым артелям перед подрядчиками-предпринимателями. Не отдавать подрядов тем из подрядчиков, которые нарушают законы о нормировке рабочего времени или о санитарных условиях труда, или недобросовестно поступают с рабочими, или грубо обращаются с ними и т.п.» Гласный даже не комментирует этих пожеланий. Для гг. хозяев комментарии излишни. Гг. хозяева только воздели очи к небесной выси…».

Несмотря на то, что название статьи настраивает на репортажную точность в изложении журналистом событий, имевших место на заседании городской Думы, автор статьи акцентирует внимание не на фактах обсуждения важнейших для решения «рабочего вопроса» аспектов, а на эмоциональном фоне своего личного неприятия происходящего. В докладе, зачитываемом гласным, содержится информация о весьма строгих условиях, на которых городская Управа заключает подряды с работодателями: при наличии фактов недобросовестного отношения к рабочим работодатель рискует лишиться подряда; в случаях наличия конкурсной основы товарищества рабочих будут иметь предпочтение перед подрядчиками-предпринимателями. Однако вместо того, чтобы проинформировать читателя о законопроекте, по которому рабочий может защитить свои права и уведомить о фактах нарушения установленных норм «о минимальной рабочей плате, о вежливом обращении с рабочими, о страховании рабочих» и других, журналист делает акцент на том, что «хозяйская Дума», в которой нет представителей от рабочих, не может знать интересов народа.

Наиболее распространенной формулировкой, используемой губернатором для обоснования административного наказания в отношении прессы, являлось наличие в материалах «возбуждения враждебного отношения к правительственной власти»⁵⁸², «распространение сведений, могущих вызвать тревогу и волнение среди населения»⁵⁸³, «возбуждение одной части населения против другой»⁵⁸⁴. Так, в 1909 г. штрафные санкции были применены к редактору-издателю «Судоходца» «за возбуждение тревоги и за возбуждение среди судоходных рабочих враждебного отношения к командирам пароходов». Более развернутой была аргументация ареста газеты «Нижегородский Листок» за статью «У Л.Н. Толстого»: штраф (арест) наложен за публикацию «идей, что «всякое право и государственность есть насилие одних над другими», одобрение анархизма и порицание господствующей церкви, чем вызывается враждебное отношение в населении к Правительству и церкви»⁵⁸⁵.

Нижегородским губернатором А.И. Хвостовым был поставлен своеобразный рекорд: в течение одного дня, 15 июля 1912 г., он подписал три постановления по трем разным нижегородским газетам. Несмотря на то, что ничего «исторического» в этот день не произошло, он сформулировал основания для каждого взыскания.

За статью «Сон» губернатор «нашел необходимость подвергнуть ответственного редактора Ф.П. Хитровского аресту при тюрьме на один месяц»⁵⁸⁶. В статье иронично толковалось Высочайшее повеление, по которому купец Я.Е. Башкиров получал дворянство. Журналист «Судоходца» не увидел в данном «распоряжении Правительства» позитивного смысла (купец Я.Е. Башкиров получил дворянство за многолетнюю и масштабную деятельность во благо города) и не стал интерпретировать это событие как пример вознаграждения за гражданскую активность. Автор статьи «высмеивал Правительство»⁵⁸⁷, принимающее такие распоряжения. Вопреки существовавшей практике (редактор имел возможность выбора: заплатить денежный штраф или отбыть арест) в данном случае А.Н. Хвостов не представил для ареста финансовой замены.

Постановление № 2 губернатора А.Н. Хвостова от 15 июля 1912 г. посвящено статье «Сложный вопрос»⁵⁸⁸, помещенной в № 192 газеты «Волгарь». За «возбуждение в населении враждебного отношения к Правительству» редактор газеты С.А. Жуков был приговорен к штрафу в 300 р. с заменой арестом на 2 месяца.

Постановление № 3 с аналогичным приговором редактору «Нижегородского Листка» А.А. Дробышевскому содержит обстоятельный разбор статьи «Органы самоуправления и охрана избирательного права» со страниц № 192 этой газеты. В статье содержалось умозаключение: городские и земские самоуправления «обнаруживают стремление посоперничать с администрацией в произвольном расширении своих прав во вред избирателей». Комментируя смысл этого отрывка, А.И. Хвостов выявил отражение «враждебного отношения к Правительству»⁵⁸⁹: со станиц «Нижегородского Листка» безосновательно утверждается, что администрация имеет и расширяет свои права во вред избирателей.

«Нижегородскому Листку» было посвящено и постановление от 18 июля 1912 г. В этом случае губернатор А.И. Хвостов обратил внимание сразу на несколько номеров «Нижегородского Листка» (№ 142, 143, 177, 180, 184, 188), на страницах которого в мае-июле 1912 г. вышел целый ряд материалов, посвященных начальнику нижегородского почтово-телеграфного округа Д.С. Панафутину. Интерес губернатора к его личности был инициирован супругой Панафутина, которая судебному разбирательству по частному иску предпочла путь административного реагирования. В Постановлении от 18 июля 1912 г. значилось: «Рассмотрев заявление г-жи Панафутиной и представленные ею номера, а также письмо доктора Пржисецкого и удостоверение доктора Аврамова, я нахожу, что помещение непроверенных и в настоящее время документально опровергаемых слухов о нервной болезни начальника нижегородского почтово-телеграфного округа Д.С. Панафутина» является недопустимым. Кроме того, поскольку в статье указывается, что «г-н Панафутин получил назначение после событий конца 1905 г., когда многие даровитые и честные работники, увлеченные общенародным движением, должны были уйти из рядов почтово-телеграфной армии и уступить место работникам новой формации, от которых ведомство не знает теперь как избавиться», можно с уверенностью предположить, что распространяемые «Нижегородским Листком» ложные слухи имеют политическую подкладку»⁵⁹⁰. Форма административного взыскания – арест на месяц без альтернативы денежного штрафа.

Редактор «Нижегородского Листка» был подвергнут штрафу «за распространение ложных сведений о должностных лицах» и в связи с публикацией фельетона, сюжет которого связан с вымышленной историей о претензиях молодого офицера по отношению к умалишенному солдату («Двойной удар (набросок)» за подписью «К.У.»).

Стихотворение «Песня Зелим-Хана», напечатанное в «Волгаре», явилось выражением сочувствия к недавно убитому предводителю воинства, сражавшегося за суверенитет своей страны. От имени Зелим-Хана А. Вяхиревым была написана «песня», текст которой, в частности, содержал следующие строки: «Ты развейся, кровавое знамя / Над холмами родной стороны - / Проклинаю теперь я былое, / Проклинаю минувшие сны».

Внимание исполняющего дела главноначальствующего Нижегородской губернии вице-губернатора флигель адъютанта полковника Мандрыки обратил на себя первый из семи, составивших историю издания, номеров газеты «Нижегородская Мысль». В постановлении от 18 ноября 1915 г. значилось: «В № 1 газеты «Нижегородская Мысль», ответственным редактором которой состоит Ф. Анисимов, помещены заметки под заглавиями «50-летний юбилей кооперативного движения в России», «Роль кооперации в рабочем движении» и др. Рассмотрев названные заметки и имея ввиду, что последние содержат ложные, возбуждающие враждебное отношение к Правительству, слухи, что является нарушением п. 35 обязательного постановления от 22 сентября 1913 г., на основании которого виновные подлежат денежному штрафу до 3000 руб. или аресту при полиции до трех месяцев, постановил: подвергнуть редактора газеты «Нижегородская Мысль» Ф. Анисимова штрафу в размере трехсот рублей с заменою в случае несостоятельности арестом при полиции на 1 месяц. Об изложенном объявить Анисимову через нижегородского полицмейстера, которому поручить и исполнение настоящего постановления»⁵⁹¹.

Внимание вице-губернатора заслужили два журналистских материала. Оба без подписи. Статья «50-летний юбилей кооперативного движения в России» открывается пространным фактографическим очерком с приведением многочисленных данных, которые «красноречиво говорят о том развитии, которого достигла эта форма самодеятельности и взаимопомощи русских народных масс». Автор статьи пишет: «мы вправе считать этот юбилей праздником русской общественности, торжеством русского прогресса. Нужно признать за кооперацией огромную заслугу в деле воспитания народных масс к самодеятельности… Общие собрания членов товариществ, съезды уполномоченных – весь этот общественный аппарат приучает кооператоров к публичным выступлениям, к умению выражать и отстаивать свои мнения, приучает толково выбирать должностных лиц и сознавать пользу выборного начала». Однако, отмечая, что «за эти 50 лет русская кооперация успела пустить глубокие корни в народной массе и объединила 12 миллионов человек в 35 тысяч товариществ», автор статьи пишет: «Возникнув вскоре после освобождения крестьян от крепостной зависимости среди забитого крепостничеством безграмотного населения, она чуть не с первых же шагов была взята под подозрение всесильной бюрократией, которая по самому своему существу не может выносить самостоятельности народа или отдельных групп его».

Статья «Роль кооперации в рабочем движении» представляет собой декларацию идей экстремистски настроенных «теоретиков» рабочего движения: «В своей борьбе за лучшее будущее и за осуществление своих идеалов русский пролетариат, уделяя главное и исключительное внимание политической и профессиональной организации, кооперации же как одной из форм борьбы за улучшение своего положения сознателей [редакция текста статьи – Е.К.] пролетариат уделял слишком мало внимания». Автор статьи утверждает, что в современных условиях, когда «элементы неустойчивые, элементы малодушные, а тем более серая рабочая масса, которой еще не коснулся луч сознания, остается вне всякой организации, вне воздействия сознательных товарищей», кооперации следует придать статус «начального этапа» рабочего движения.

Эти статьи первого номера позволяют квалифицировать «Нижегородскую Мысль» как периодический печатный орган, созданный «сознательными товарищами» с установкой на оказание воздействия деструктивного характера на «серую рабочую массу». Примечательно, что после ареста первого номера газета «сознательных товарищей» не была приостановлена и не перестала выходить.

По поводу первых публикаций «Нижегородской Мысли» не преминула проявиться реакция из нижегородской «глубинки»: 4 декабря 1915 г. волостной старшина Юрьевского волостного Правления направил в адрес пристава 2-го стана Сергачского уезда послание, в котором говорилось о «едва ли допустимой заметке» в № 1 газеты «Нижегородская Мысль»⁵⁹². Сергачский исправник, в свою очередь, направил губернатору рапорт (от 12 декабря), в котором он, ссылаясь на заявление Юрьевского волостного Правления, писал о «недопустимости обращения среди народа газеты с туманными, неясными для большинства крестьян статьями, могущими быть неправильно ими понятыми»⁵⁹³ и просил о «воспрещении редакции газеты «Нижегородская Мысль» рассылать номера своих газет по кредитным товариществам и волостным Правлениям» вверенного ему уезда.

Таким образом, даже если бы не последовало санкции вице-губернатора от 18 ноября, губернской власти следовало реагировать на «сигналы» с мест. Ответ канцелярии нижегородского губернатора Сергачскому исправнику датирован 31 декабря и содержит информацию о том, что газета закрыта постановлением исполняющего должность начальника губернии от 23 декабря на все время нахождения Нижегородской губернии на положении чрезвычайной охраны.

Примечательно, что административная мера могла быть отменена самим губернатором. Так случилось, например, с № 222 газеты «Нижегородский Листок». Губернатор М.Н. Шрамченко своим постановлением от 10 сентября 1908 г. за статью, «возбуждающую население к неисполнению законных предписаний, за распространение слухов, могущих вызвать тревогу и волнение среди населения», приговорил Дробышевского к штрафу 1000 руб. с заменою арестом на 2 месяца⁵⁹⁴. Однако, «пересмотрев обстоятельства дела», постановлением от 30 октября 1908 г. он распорядился «штраф сложить» ⁵⁹⁵.

Нередко административному воздействию на прессу губернатор предпочитал личное «мирное» вмешательство в ситуацию. Примечателен личный вклад губернатора А.И. Хвостова в корректировку информационной политики газеты «Минин-Сухорук». Неделю спустя после помещения в газете заведомо ложных сведений он сам обратился к читателям. В № 13 газеты «Минин-Сухорук» помещена статья «Жид всегда найдет щель», в которой, между прочим, автор сообщает, что при предстоящей постройке в г. Н. Новгороде новой тюрьмы отдано преимущество нижегородским евреям Лурье, Когану и Беккеру. Ввиду этого считаю нужным поставить в известность автора статьи, редактора и читателей названной газеты, что не только что не отдано какое-либо преимущество Лурье, Когану и Беккеру, но в строительный Комитет даже не поступало каких-либо заявлений от названных лиц о желании принять на себя те или иные работы по постройке новой тюрьмы»⁵⁹⁶.

В истории нижегородской прессы имели место «двойные» санкции на номер. Это произошло в отношении газеты «Поволжская Быль» (1912 г., № 7, 28 июня). Независимо друг от друга цензор и вице-губернатор наложили на газету арест. Инспектор по делам печати в стихотворении «Дубок» усмотрел «призыв к бунтовщическому деянию» (см. 2.2.1), а вице-губернатор Бирюков в статье «Оконченная комедия» усмотрел «оглашение ложных о деятельности правительственного установления сведений, возбуждающих враждебное к ним отношение»⁵⁹⁷. В то время как Московская судебная Палата отменила арест, наложенный цензором, губернаторские санкции были сохранены.

Сходным образом обстояло дело в отношении журнала «Матушка-Волга»: после того, как судом был снят арест цензора, журнал закрылся по постановлению губернатора⁵⁹⁸.

По отчету нижегородского инспектора по делам печати Н.И. Левитского за 1913 г. значится: «В отчетном году было возбуждено 6 судебных преследований. При этом были применены Уголовное Уложение 1903 г. п. 1 ст. 129 – 4 раза, пп. 2, 5 и 6 ст. 129 – по одному разу и Уложения о наказании (по прод. 1906 г.) ст. 1019 пять раз и п. 3 ст. 1034/4 один раз. При том на текущую прессу арест был наложен только один раз, а 5 раз на журнал, выходивший в 1906-1907 гг. по запросам Главного Управления по делам печати»⁵⁹⁹. Таким образом, за 1913 г. арест цензора инициировал судебное рассмотрение дел по газете «Нижегородец» и пяти номерам журнала «За книжкой». Административным порядком за тот же период было наложено то же количество взысканий.

Аресты и штрафные санкции выполняли свою функцию: есть основания утверждать, что по поводу некоторых публикаций редакторы «правых» нижегородских изданий были вынуждены давать опровержения или приносить свои извинения для того, чтобы избежать судебного преследования или административного наказания.

Так, «Козьма Минин» писал, что «Волгарь» (№ 60) поместил следующее объявление Стрелкова: «во исполнение обязательства, данного у судебного следователя, сведения в заметке «Удивительно, невероятно!»⁶⁰⁰, касающиеся купца В.Н. Басова, признаю ложными и помещенными ошибочно»⁶⁰¹. Вместо того, чтобы поместить текст опровержения на страницах той газеты, где была напечатана клевета на купца Басова, Стрелков адресовал опровержение совсем другой читательской аудитории⁶⁰².

Примеры корректного отношения журналистов к героям своих публикаций также имеют место в истории нижегородской «правой» прессы. Свое извинение «перед раввином за публикацию ложного и совершенно не соответствующего действительности сведения о баллотировке»⁶⁰³ по поводу молитвы иудеев за российского царя редактор газеты «Козьма Минин» Г.Н. Васильев поместил на страницах очередного номера своей газеты. Т.е. с текстом «извинения» ознакомились те же читатели, что получили прежде по этому вопросу ложную информацию (см. 2.2.2).

Автор обзора «Среди книг»⁶⁰⁴ казанской «Крестьянской Газеты» назвал цензуру одной из «подпорок царского самодержавия», «всеми правдами и неправдами душившую живое и печатное слово». Однако отметив, что в настоящее время – август 1917 г. - «русский народ стал жадно ловить каждую речь, каждый листок, каждую книжку», автор выразил несогласие с О. Уайльдом, утверждавшим, что «нет вредных книг», и отметил справедливость стремления Временного Правительства «ограничить печать во время революции».