67. Диагностика изобличения ложных показаний.

Методика разоблачения самооговора та же, что и разоблачение дру­гих ложных показаний: детальный повторный допрос, проверка пока­заний на месте, очная ставка, следственный эксперимент, анализ соот­ветствия показаний совокупности имеющихся доказательств.

Распознание ложных показаний и преодоление установки на них. Центральную проблему допроса и расследования в целом составляет распознание ложных показаний и преодоление установки на них до­прашиваемого лица. Однако ни особых методов психодиагностики, ни экспресс-диагностики не существует. Не являются надежными инди­каторами лжи и психосоматические реакции — тремор конечностей, частота дыхания и пульса, пересыхание полости рта, сужение или рас­ширение сосудов, проявляющееся в побледнении или покраснении кожи лица. Не удается диагностировать ложь и по признакам речи — паузам, интонациям, лексическим особенностям.

Ложь — это средство управления поведением других людей путем их дезинформации.

Лицо, противодействующее следствию и дающее заведомо ложные показания, вступает со следователем в противоборство, прогнозирует его возможные действия, пытается осуществить рефлексивное управ­ление деятельностью следователя, оценивает, как эти показания вос­принимаются и используются им. Следователю как бы предлагаются основания таких решений, в которых заинтересован допрашиваемый. При этом можно выделить два варианта ложных показаний: ложь ак­тивную и пассивную.

При активной лжи допрашиваемый стремится создать целостную псевдомодель события, увязать его элементы, выдумать причинно-следственные связи, соотнести их с определенным местом и временем. Однако ряд повторных детализирующих вопросов неизбежно приво­дит к вариациям вымысла. Причем, чем меньше правды в показаниях, тем ус­пешнее происходит их изобличение.

Большую сложность представляют случаи, когда допрашиваемый, хорошо знающий обстоятельства дела, вводит в подлинную модель события лишь отдельные ложные детали. Но даже единственная вы­мышленная деталь события не может быть охвачена сознанием лгу­щего во всем многообразии ее проявлений.

Стереотипные, заученные ложные показания выдают себя косной неизменяемостью, тогда как образные представления характеризуют­ся соответствующей динамикой. Одна и та же стереотипная речевая формулировка в показаниях нескольких лиц, как правило, свидетель­ствует о сговоре в даче ложных показаний.

Преодоление установки допрашиваемого лица на дачу ложных показаний требует от следователя анализа мотивов лжи и прогно­зирования тех побуждений, которые могут привести к «раскрытию» данной личности;.

Поскольку в сознании лгущего конкурируют две психические мо­дели: модель подлинных событий и псевдомодель, — он постоянно находится в состоянии повышенного психического напряжения. Это обусловливает и определенные срывы и — проговорки.

Диагностируя ложность показаний, следователь может избрать ту или иную тактику, в частности:

♦ изобличить допрашиваемого при его первых попытках ввести следствие в заблуждение;

♦ позволить допрашиваемому дать ложные показания и затем изоб­личить их в совокупности.

Уличение во лжи должно использоваться для побуждения допра­шиваемого к правдивым показаниям. Однако изменение ложных по­казаний на правдивые — это психологически трудный процесс, свя­занный с мотивационной переориентацией, ломкой сложившегося стереотипа, эмоциональным напряжением, с более или менее продол­жительным внутриличностным конфликтом. Своевременное опреде­ление этого состояния, аргументированное убеждение такого лица в целесообразности перехода от лжи к правде — одна из тактических задач следователя.

Следует учитывать, что ложные показания иногда дают и невинов­ные лица.

Одним из средств противодействия следствию является создание ложного алиби. Ос­новной стратегией ложного алиби является фальсифицированное «смещение» времени и места:

♦ совершения преступления;

♦ своего пребывания на месте преступления;

♦ пребывание на месте преступления потерпевшего.

Создание ложного алиби требует определенной исследовательско-ориентировочной деятельности. При этом преступник анализирует всю доступную для него информацию. Опираясь на свои, как правило, житейские представления, он старается предвосхитить возможные рассуждения следователя, «проигрывает» возможные версии след­ствия о своем поведении, разрабатывает определенный план, а затем решает ряд частных задач, в зависимости от конкретных условий воз­можного достижения своей цели.

Случаи очень правдоподобных ложных алиби свидетельствуют о необходимости критического подхода со стороны следователя к слишком очевидным доказательствам невиновности обвиняемого, к лежащим на поверхности обобщениям.

При распознавании признаков ложного алиби важна рефлексивная деятельность как субъекта ложного алиби, так и самого следователя. Рефлексия в поведенческом смысле — это воссоздание, предвосхище­ние позиций и действий противодействующей стороны в ответ на свои действия.

Рефлексия может быть осуществлена на разных уровнях. Первым ранговым уровнем является предвидение субъектом действий проти­водействующей стороны в ответ на свои действия. На более высоком уровне возможно предвидение деятельности другой стороны.

Общие психологические особенности поведения:

♦ невиновный, как правило, отвечает на прямое обвинение бурной отрицательной реакцией, виновный придерживается выжида­тельной позиции — он ждет, чтобы допрашивающий выложил «все карты»;

♦ невиновный постоянно обращается к конкретным пунктам обви­нения, опровергая их фактическими доводами, виновный уходит от соприкосновения с конкретными обвинениями, особенно из­бегает повторного возврата к главному обвинению, его поведе­ние более пассивно, он боится-«увязнуть»;

♦ невиновный аргументирует свою невиновность общим социаль­но положительным стилем своего поведения, своими положи­тельными личностными качествами, социально деформирован­ный виновный пренебрегает подобными аргументами;

♦ невиновный остро переживает перспективу позора, осуждения сослуживцев, начальства, ближних и знакомых, виновный инте­ресуется лишь возможным наказанием.