8. Развитие доктрин

Я уже высказывал ту мысль, что доктрины развиваются не каким-то одним способом и даже не каким-то ограниченным набором спо­собов. Другими словами, интеллигибельность, свойственная разви­тию доктрин, есть интеллигибельность, имманентная историческому

⁴ О философской позиции ученых, пришедшей на смену механистическому детерминизму, см. Р.А. Heelan, Quantum Theory and Objectivity, The Hague: Nijhoff, 1965.

¹⁵ H.G. Gadamer, Wahrheit und Methode, Tubingen: Mohr, 1960, SS. 162 ff.

¹⁶ K. Fror, Biblische Hermeneutik, Munchen: Kaiser, 1964, S. 28.

344

¹⁷ Ibid., SS. 31 ff.

¹⁸ Ibid., SS. 34 ff. О дуализме бультмановской экзегезы см. Paul Minear, «The Transcendence of God and Biblical Hermeneutics», Proceedings of the Catholic Theo­ logical Society of America, 23 (1968), 5 f.

345

МЕТОД В ТЕОЛОГИИ

процессу. Нам это известно не из априорного теоретизирования, а из апостериорного разыскания, интерпретации, истории, диалектики, а также решения относительно фундирования.

Один набор способов, каким развиваются доктрины, я назвал длящимся открытием разума. Когда сознание выстраивает свой мир символически, оно движется вперед через реинтерпретацию традиционного материала. Когда оно склоняется к философии, то какой-нибудь Ксенофан или Климент Александрийский устраняют антропоморфизм из человеческого постижения божественного. Воз­никающее в результате чисто духовное постижение Бога создает на­пряжение между библейской и позднейшей христологией, а техни­ческие средства, доступные в пост-системной культуре, могут быть направлены на прояснение веры. Использование таких технических средств открывает двери теологии, в которой системный смысл ста­новится преобладающим. В свою очередь, эта теология способна придать церковным доктринам четкость, сжатость и стройность, которых они в противном случае не имели бы. Наконец, эта общая вовлеченность в систематику может быть подсечена методологиче­ской, ученой и нововременной философской дифференциациями сознания, что поставило бы Церковь перед дилеммой: обратиться к доникейской христологии или продвигаться к сугубо современной позиции.

Однако этот набор способов, при всем том, что он затрагивает не­малую часть доктринального развития, еще не рассказывает нам всей истории. Довольно часто развитие имеет диалектический характер. Истина открывается благодаря тому, что было выявлено противопо­ложное ей заблуждение.

Опять-таки, доктрины — не просто доктрины. Они конститутив­ны как для отдельного христианина, так и для христианской общи­ны. Они могут укреплять верность или обременять индивида. Они могут объединять или разъединять. Они могут наделять авторитетом и властью. Они могут ассоциироваться с тем, что близко, или тем, что чуждо данной цивилизации или культуре. Развитие совершается не в пустоте чистого духа, а в конкретных исторических условиях и обстоятельствах, и знание этих условий и обстоятельств значимо для эволюционной истории, которая и принимает решение относитель­но легитимности видов развития.

346

ДОКТРИНЫ

Завершая этот краткий раздел, отмечу позицию проф. Гайзель-мана, согласно которой догматы о Непорочном Зачатии и Вознесе­нии Богородицы отличаются от догматов, сформулированных все­ленскими соборами. Последние урегулировали спорные вопросы, первые же просто повторили то, чему уже учила и что прославляла вся Католическая Церковь. Соответственно, Гайзельман называет их «культовыми»¹⁹. Их единственным следствием стало торжественное провозглашение официальным учительством того, что прежде про­возглашалось ординарным учительством. Я бы предположил, что че­ловеческая психология, и особенно достижение тонкости чувствова­ний, — та область, которая нуждается в исследовании для понимания развития мариологических доктрин.