4.Положение церкви.

После монгольского нашествия государственная власть на Руси ослабла, усилились раздробленность и сепаратизм отдельных княжеств. В этих условиях возросло значение церкви, оставшейся единой организацией для всех русских земель.

Главной заботой церкви стало восстановление и рост ее материального могущества. Дело облегчалось тем, что монголы наделили православную церковь некоторыми привилегиями, освободили ее от уплаты дани и установили неприкосновенность церковных владений. Это было сделано из расчета получить в лице церкви союзника на Руси. В 1263 г. была учреждена особая епископия в столице Золотой орды – Сарае, а в 1267 г. митрополит Кирилл получил от хана Менгу-Тимура ярлык, оградивший церковь и ее владения от посягательств со стороны монгольских властей. При посредничестве сарайского епископа были установлены прямые отношения между ордынским ханом и византийским императором.

Укрепление отношений между церковью и Ордой преследовало еще и другую цель. Дело в том, что ослаблением Руси немедленно попыталась воспользоваться католическая церковь. Папская курия рассчитывала переложить на Русь всю тяжесть борьбы с угрожавшими Европе монголами и облегчить тем самым агрессию Ливонского ордена в Прибалтике. В то же время Ватикан рассчитывал распространить католицизм в русских землях. В 1245 г. папа Иннокентий IV отправил миссию во главе с Плано Карпини, которая должна была побывать на Руси, в Золотой Орде и Каракорумеи собрать сведения о политическом и военном положении монголов и их планах. Одновременно папскому легату было поручено установить связи с русскими князьями, чтобы склонить их к католицизму.

Папский двор и в дальнейшем отправлял дипломатические миссии к татаро-монголам: 1247 г. – доминиканец Ансельм Асцелин, 1253 г. – Гильом де Рубрук. Но папскому двору не удалось использовать татаро-монольских захватчиков для укрепления своего влияния на Руси. Однако попа продолжал путем непосредственных сношений с русскими князьями добиваться признания ими верховенства католической церкви.( в т.ч.он вел переписку с Александром невским, но безуспешно).

В сложной политической обстановке, созданной монгольскими ханами и агрессией венгерских и других европейских феодалов против Юго-Западной Руси, в 1245 г. между Галицким князем Даниилом Романовичем и папой Иннокентием IV начались переговоры о военном союзе и церковной унии. Союз с папской курией давал Галицкому князю определенные политические выгоды; однако домогательства католической церкви относительно унии были отвергнуты. Папская курия пыталась склонить к католичеству и новгородского князя Александра Невского, пообещав ему в 1248 г. поддержку в борьбе против татар. Но и эта попытка успеха не имела.

После монгольского нашествия продолжился процесс политического разъединения русских земель. В этих условиях митрополит Киевский и всея Руси все больше и больше времени проводил во Владимире-на-Клязьме, а не в Киеве, пока в 1299/1300 гг. митрополичья кафедра не была окончательно перенесена в стольный город Северо-Восточной Руси – Владимир. Это сделал митрополит Максим (ум. 1305 г.). С переносом центра русской церкви в Северо-Восточную Русь, что было следствием изменившейся политической обстановки, церковь стала активным и влиятельным участником политической борьбы, развернувшейся в XIV-XV вв. в связи с процессом объединения русских земель. Московские князья умело воспользовались конфликтом между митрополитом и тверским князем в начале XIV в. и привлекли главу церкви на свою сторону. В 1325 г. митрополит Петр перенес резиденцию митрополита в Москву. Это имело большое значение для исхода борьбы за политическое первенство в северо-восточной Руси в пользу Москвы. Еще не став стольным градом великого княжения, Москва уже сделалась общерусским церковным центром: туда была перенесена митрополия. Союз церкви с московскими князьями был окончательно закреплен, и Москва приобрела мощного и весьма влиятельного союзника.

История русской православной церкви в XIV-XV вв. показывает, что она не занимала позиции безоговорочной поддержки объединения русских земель. Церковь лавировала, внутри нее шла острая борьба, причем различные группировки добивались прежде всего укрепления. Что касается великокняжеской власти, то она, будучи вынужденной считаться с церковью, упорно стремилась к ее подчинению. Сотрудничество церкви с великокняжеской властью было полно противоречий и конфликтов.

Вторая четверть XIV в. была временем дальнейшего укрепления русской церкви. Митрополиту Феогносту удалось добиться ликвидации возникшей было Галицкой митрополии. Попытка новгородской аристократии ослабить Москву окончилась неудачей. Противник Москвы и митрополита Алексея новгородский архиепископ Моисей вынужден был в 1360 г. отказаться от сана и уйти в монастырь.

В свою очередь великокняжеская власть не оставляла своих попыток ослабить церковь. Великий князь Василий Дмитриевич недаром добивался исключения из богослужебного ритуала упоминания о византийском императоре, которое символизировало тесную связь церкви с Византией.

В XIV в. в Северо-Восточной Руси значительно увеличилось число монастырей. Для многих они служили своеобразной защитой от окружающего мира, который «во зле лежит». Важной причиной роста монастырей стали изменения в системе выплаты налога в пользу церкви. Если раньше князья платили церковную десятину деньгами, то теперь е заменила раздача земель. Освобожденные от ордынских и княжеских поборов монастырские земли представляли собой некий островок независимого существования. Во второй половине XIV в.игумен Сергий Радонежский с благословления митрополита Алексия провел монастырскую реформу. Создавалось монашеское общежитие с единым имуществом и хозяйством, совместной работой на общее благо. Ученики и последователи Сергия построили на Руси в XIV-XV вв. более 100 монастырей.

Светские феодалы пытались ограничить возросшее церковное землевладение. Церковь, сосредоточившая в своих руках значительные земельные владения и ценности, становилась влиятельной политической силой. Именно она в основном определяла идеологию формирующегося самодержавного государства.

Несмотря на то, что русская церковь, казалось, должна была благодарить великого князя за устранение угрозы католицизма, она не всегда поддерживала его, а нередко даже оказывалась в стане противников московского князя. Эту позицию, в частности, русские церковные иерархи заняли во время феодальной войны, когда церковный собор поддержал Дмитрия Шемяку. Лишь после изгнания Шемяки из Москвы духовенство предпочло перейти на сторону великого князя. Иона был поставлен митрополитом уже по его воле.

В 1431 г. в Москве умер митрополит Фотий. Опять началась борьба за митрополичий престол. В Москве поставили Иону, епископа рязанского, а в Литве – Герасима. Герасима константинопольский патриарх рукоположил митрополитом Киевским и всея Руси. В 1434 г. Герасим прибыл в Смоленск, но в Москву не спешил из-за княжеских усобиц. В 1435 г. захвативший в Литве власть Свидригайло повелел схватить и сжечь Герасима за якобы открытую переписку митрополита с польским королем Сигизмундом.

Серьезно осложнилось положение русской православной церкви в первой половине XV в. Ослабевшая Византия искала союзников и соглашалась на предложения о заключении церковной унии с римской церковью, рассчитывая получить поддержку европейских католических стран в борьбе с турками. Для византийских политиков очень важно было сохранить в орбите своего влияния и богатую русскую церковь, а также втянуть Московское великое княжество в борьбу с Турцией.

В 1437 г. из Константинополя прислали нового митрополита – Исидора. Он, едва прибыв в Россию, отправился в Италию на Ферраро-Флорентийский собор. Там была заключена уния между римско-католической и византийско-православной церквами. Ее подписал и Исидор. Но большинство русских православных иерархов не признали этой унии, хотя и не предприняло активных шагов против Исидора. В этих условиях Исидор бежал из Руси в Рим.

В этих условиях великий князь обратился к патриарху с резким осуждением унии и с просьбой разрешить избрать на Руси своего митрополита. Так был предрешен вопрос о самостоятельности русской церкви: либо патриарх должен был уступить и дать просимое разрешение, либо великий князь получал безупречное с точки зрения защиты православия право порвать с патриархом – «вероотступником». Великокняжеская власть добилась своего. Русская церковь отделялась от константинопольской церковной организации. В 1442/1443 гг. епископ рязанский Иона был наречен митрополитом Московским и всея Руси. Он руководил Собором русских епископов в 1448 г. Русская митрополия стала автокефальной (самостоятельной).

Противоречия между светской и духовной властью отчетливо проявились во времена княжения Ивана III, на решающем этапе объединения русских земель. Это нельзя считать случайным, как и нельзя представлять церковь силой, будто бы покорно и неотступно служившей идее объединения русских земель. У церкви были свои собственные интересы, и церковные иерархи проводили свою линию в зависимости от них и от реального соотношения политических сил.

В конце XV в. активизировались еретические группы в русской церкви. выступление еретиков было использовано Иваном III в своих целях: оно облегчало ему борьбу с претензиями церкви.

Внутри самой церкви разгорелись споры между «нестяжателями» (во главе – Нил Сорский) и «иосифлянами» (лидер – Иосиф Волоцкий). И те, и другие высказывались за необходимость реформировать монашество. Но при этом выдвигали различные варианты этого реформирования. Нестяжатели высказывались против церковного землевладения. Иосифляне выдвигали на первый план необходимость строжайшей церковной дисциплины.

Иосиф Волоцкий первоначально развивал идеи о безусловном превосходстве духовной власти над светской, оправдывая наличие у церкви материальных богатств. Но во время собора 1503 г., где нестяжатели открыто столкнулись с иосифлянами, произошло сближение Ивана III с Иосифом Волоцким. Добившись небольших уступок (право наследников выкупать пожертвованные родителями монастырям земли, запрет отдавать церкви земли во вновь присоединенных княжествах без великокняжеского согласия, запрет монахам и монахиням жить в общих монастырях и т.д.), великокняжеская власть предпочла не идти на обострение отношений с церковью, рассчитывая использовать ее в борьбе с противниками централизованной власти.