§ 2. О свободе

Свобода - это способность внимательного исследования для открытия истин или обсуждения в целях сознательного решения - действовать или не действовать. Эта способность предлагает нашему вниманию две вещи: 1) мотивы, побуждающие нас исследовать или обсуждать, ибо мы ничего не делаем без некоторого побуждающего нас к тому впечатления, которое, действуя на самую душу, приводит ее в движение и определяет нашу волю; 2) знания, подлежащие исследованию в целях установления истин, которых ищут, или мотивы, которые следует взвесить или оценить, чтобы принять какое-нибудь решение.

Ясно, что в первом случае ощущения предваряют первые шаги нашей свободы и предопределяют состояние души, причем с ее стороны не бывает еще никакого обсуждения, так как сами эти ощущения вынуждают ее к последнему. Во втором случае дело идет лишь об исследовании ощущений, и при помощи этого внимательного исследования мы можем находить и констатировать искомые истины. Тут дело идет о разных мотивах или о различных ощущениях, из которых одни заставляют

==127

нас действовать, другие - не действовать. Поэтому верно, что свобода заключается также в способности ощущать.

Но я не хочу умолчать об одном споре, не нашедшем до сих пор своего разрешения. Исследование, являющееся главным актом свободы, требует воли, направленной на изучение объектов, к точному познанию которых стремятся, и эта определенная воля известна под названием внимания - матери наук. Но возникает вопрос: не требует ли эта самая воля существования в душе силы, при помощи которой она могла бы прикрепиться и приспособиться к предмету ее исследований, и достаточно ли определяющих ее мотивов для укрепления и поддержки ее внимания?

Non nostrum inter vos tantas componere lites ⁵³.

Так как по этому вопросу еще не достигнуто согласия, то очевидно, что все доводы, приводившиеся как с той, так и с другой стороны, не заключают в себе того criterium veritatis ⁵⁴, на котором только и могут успокоиться философские умы. Поэтому мы не будем делать бесплодных попыток для устранения столь огромных затруднений. Достаточно отметить, что, когда дело идет о внимании, душа может действовать при помощи собственной силы, иначе говоря, той движущей силы, или активности, присущей материи, которую, как уже сказано, почти все философы считают в числе существенных атрибутов чувствующего существа и вообще субстанции тел.

Но мы не должны так легко пройти мимо внимания. Идеи, являющиеся двигательной силой наук, сложны. Отдельные понятия, образующие эти идеи, разрушаются потоком других идей, последовательно вытесняющих друг друга. Таким именно образом ослабляется и мало-помалу исчезает идея, которую мы хотели бы рассмотреть со всех сторон во всех видах и все части которой хотели бы запечатлеть в памяти. Поэтому удержать ее можно, только препятствуя этой быстрой последовательности сменяющих друг друга идей, количество которых подавляет или отвлекает душу, пока не лишает ее способности мыслить. Итак, дело идет о наложении своего рода узды, сдерживающей воображение, и сохранении sensorium'a commune в том состоянии, какое вызвала в нем идея, которую хотят охватить и исследовать; необходимо всецело отклонить действие всех других предметов, чтобы сохранить впечатление только от первого предмета, который

==128

поразил душу, и иметь о нем отчетливую, ясную, живую, долго сохраняющуюся идею; необходимо, чтобы все способности души, направленные сознательно к одной точке, т.е. к избранной мысли, на которой остановилась душа, были слепы ко всему остальному: необходимо, чтобы ум сам успокоил волнение, происходящее в нас вопреки нашей воле; наконец, необходимо, чтобы внимание души было до известной степени связано с одним только восприятием, чтобы душа думала о нем с любовью и энергией, как бы сохраняя дорогое ей благо. Действительно, если причина идей, которая нами владеет, не преобладает в значительной степени над всеми остальными идеями, последние извне проникнут в мозг; независимо от них внутри возникнут другие идеи, которые оставят вредные для наших исследований следы, производя в них путаницу и сбивая нас с. пути. Внимание - это ключ, могущий, так сказать, открыть ту единственную часть мозговой ткани, в которой живет идея, которую мы стремимся фиксировать. Тогда, если чрезвычайно напряженные волокна мозга поставят преграду, уничтожающую всякое соприкосновение между избранным объектом и всеми непрошеными идеями, стремящимися его затуманить, получится наивозможно ясное и отчетливое восприятие.

В каждый данный момент мы можем думать только о чем-нибудь одном: другая идея следует за первой с быстротой, которую нельзя определить, но которая, по-видимому, бывает различна для различных предметов. Новая идея, появляющаяся в душе, воспринимается ею, если она приходит тогда, когда первая уже исчезла; в противном случае душа не различает ее. Все наши мысли выражаются при помощи слов, и ум также не может одновременно думать о двух вещах, как язык не может сразу произнести двух слов. Откуда же проистекает пылкость тех людей, которые так быстро разрешают самые сложные и трудные проблемы? Из легкости, с которой их память удерживает как истинное положение, наиболее близкое к тому, которое формулирует проблему. Поэтому, думая, например, об одиннадцатом положении, они уже не беспокоятся об истинности десятого; они считают аксиомами все предшествующее, доказанное раньше и приведенное в полную ясность в их голове. Так, крупный врач при беглом взгляде видит все причины болезни и что нужно делать для борьбы с ними.

Нам остается теперь рассмотреть только размышление, обдумывание и суждение.

==129