Примечание 8

(С. 358)

«Cette transcendance appartient au sens specifique de I'etre du mande»¹.

¹ Zum eigenen Sinn der Weltgehort diese Transzendenz..: «K собственному смыслу мира принадлежит эта трансценден­тность... В тексте «Картезианских размышлений» Zumeigenen Sinn alles Weltlichen. «К собственному смыслу всего, что отно­сится к миру...» (с. 358).

Это утверждение каждому, кто раз­мышлял о способе данности предметов «внешнего» мира, поначалу кажется вполне убедительным и к тому же будто бы не влечет за собой никаких дальнейших выводов. Новичку в феноменологии будет, конечно, трудно усмотреть его справедливость. В действительности оно скрывает в себе весьма существенные поло­жения, поскольку исходя из него можно заключить, будто «все, что не отмечено этой трансцендентностью, не есть объект мира», благодаря чему мы впоследствии решаем, что миру не принадлежит чистая субъектив­ность (конституирующее не-трансцендентное созна­ние). Такое утверждение, несомненно, соответствует тому, что имеет в виду Э. Гуссерль. Однако можно ли в самом деле постичь его с аподиктической очевиднос­тью? Прежде всего мы должны полностью согласить­ся с разделением всего того, что конституируется в многообразиях переживаний и чистой субъективнос­ти (разумеется, только в форме чистого консгитуирующего сознания). Справедливо, далее, что многое из того, что конституировано, принадлежит миру. Но по­зволительно ли после этого говорить, что «миру при­надлежит» только то, что конституировано? Исходя из разделения, которое проводится прежде всего по чис­то методологическим — и притом подлинно картези­анским — причинам, поскольку то, что осуществляет конституцию, дано в аподиктической очевидности как существующее, тогда как о том, что конституируется, этого сказать нельзя, мы приходим здесь к метафизи­ческому утверждению, совпадающему с установлени­ем экзистенциального различия между конституи­рующей субъективностью и миром. Это может оказаться правильным, однако читатель — в том числе и не полный новичок в феноменологии — был бы рад, если бы получил неоспоримые основания для такого суждения. Но такие основания можно обрести лишь в качестве довольно отдаленного результата трансцен­дентального рассмотрения, а не на стадии введения в такой способ рассмотрения. Кроме того, возможность трансцендентального рассмотрения не должна опи­раться на тот результат, который предполагает саму эту возможность. Посредством простого, так сказать, наи­вного углубления в смысл «принадлежащего миру», как такового, приведенное в тексте утверждение как раз не может быть понято. Поэтому основания придется чер­пать только из конститутивного рассмотрения.

Напротив, заключительная часть рассматриваемо­го предложения (со слов «encore que nous nepuissions...»¹ до его конца), вне всякого сомнения, совершенно нео­спорима.

¹ ...obschon es..: «хотя они...»

При этом мне кажется, что для целей размыш­ления I было бы вполне достаточно оставить одну лишь эту заключительную часть. Я придал бы ей еще более острую, более убедительную формулировку. Общим методическим принципом следовало бы сде­лать следующее: из содержания переживаний опыта (в более широком смысле — в той мере, в какой эти пере­живания являются «разумными») и только из этого со­держания возможно и допустимо черпать всякое зна­ние и всякое утверждение, как относительно самих переживаний, так и относительно всего того, что пред­ставляется сущим и само не является переживанием, в случае если оно вообще существует. Тогда — при од­новременном разделении Я как человека и «Я как чис­того субъекта» — было бы легко ввести трансценден­тальное Я как трансцендентальное, не прибегая к утверждениям, которые на данном этапе не могут не произвести впечатления «метафизических».

Примечание 9

(С. 365)

Откладывание на более позднее время «второй фазы» исследования, в которой должна быть осуществ­лена критика трансцендентального опыта, конечно, имеет свое методологическое оправдание: сначала выявление смысла данностей того или иного региона опыта и лишь затем исследование самих относящих­ся к этому опыту операций и, вместе с тем, критика пра­вомерности смысла тех данностей, которые вначале были выявлены «наивно». Однако — и здесь, по моему мнению, необходимо скорректировать ход размыш­лений параграфа 13 — если такой путь исследования необходим, то следует с необходимостью подчеркнуть и «предварительный характер» полученных в ходе трансцендентального опыта результатов, т. е. подчер­кнуть, что в отношении итоговой оценки правомер­ности выявленных таким образом смыслов данности ничто не решается предварительно. На это следова­ло бы каким-то образом указать в тексте параграфа. Во-вторых, необходимо ведь, чтобы эта итоговая оценка Действительно имела место в критике трансценден­тального опыта, чего, однако, на самом деле, не про­исходит в рамках «Meditations Cartesiennes». Мне кажется, в этом отношении размышления необходимо допол­нить. В-третьих, было бы столь же необходимо обдумать, можно ли довести до конца такую критику и избежать при этом регресса в дурную бесконечность (что я, к при­меру, попытался показать в моей работе Об опасности ошибки PetitioPrincipii). Наконец, тот читатель «Размыш­лений», которого нельзя отнести к феноменологам, бу­дет неприятно удивлен тем, что «критика» откладыва­ется; ибо чего читатель ожидал? Он ожидал, что почва, которую получают размышления после осуществления первой редукции, характеризуется аподиктической очевидностью и что на этой почве можно находиться лишь в том случае, если соблюдено это условие. Ибо в этом состоит одна из главных целей, к которым стре­мится правильно понятое и радикальным образом до­веденное до конца картезианское начинание. Между тем теперь, после того как проведена первая редукция и обретено поле чистого сознания, читатель узнает, что, во-первых, и на этой почве существуют возможности для возникновения сомнения (ср.: § 12), а, во-вторых, что эти возможности не исследуются ни сейчас, ни в объе­ме всей книги (как выясняется в дальнейшем). Таким образом, читатель не знает, удовлетворяет ли уже почва трансцендентального опыта — или почва трансцен­дентально очищенных, но конституированных пере­живаний сознания — тем условиям, которые в первом размышлении были объявлены необходимыми для подлинно картезианского или, лучше сказать, для под­линно философского начинания.