§ 27. Хабитуальная и потенциальная очевидности,

выполняющие конститутивную функцию по отношению к смыслу понятия «сущий предмет»

Понятно, что как тождественность предмета во­обще, полагаемого как такового, так и тождествен­ность истинно сущего предмета и далее тождественность адекватного соотношения между этим пола­гаемым предметом как таковым и предметом, истин­но сущим, не есть реальный момент текущего пере­живания, в котором осознаются очевидность и подтверждение. Речь здесь идет, однако, о некой иде­альной имманентности, отсьшающей нас к дальней­шим существенным взаимосвязям возможных синте­зов. Каждая очевидность учреждает в моем обладании некое непреходящее знание. В ряду последующих но­вых очевидностей, в которых происходит восстанов­ление первой, я могу вновь и вновь возвращаться к действительности, увиденной самой по себе; так, на­пример, в отношении очевидности имманентных дан­ностей я могу вернуться к ним как к последователь­ности наглядных воспоминаний, которая, будучи открыто-бесконечной, создает в качестве потенци­ального горизонта это «Я могу вновь и вновь». Не будь у нас возможности такого рода, мы не располагали бы никаким устойчивым и неизменным бытием, ни­каким реальным и идеальным миром. И тот и другой существуют для нас в силу очевидности или в силу предполагаемой возможности ее достижения, а так­же возможности воспроизведения уже обретенной очевидности.

Из одного этого следует, что отдельная очевид­ность еще не создает для нас некое непреходящее бытие. Всякое сущее, в наиболее широком смысле, есть «в себе» и противостоит случайному характеру осуществляемых «для меня» отдельных актов; точно также всякая истина, в этом наиболее широком смыс­ле, есть «истина в себе». Этот широчайший смысл в-себе-бытия отсылает, таким образом, к очевидности, но не как к факту переживания; он отсылает нас к определенным потенциальностям, имеющим свое основание в трансцендентальном Я и в его жизни и, прежде всего, к потенциальной бесконечности син­тетически связанных с каким-либо тождественным предметом полаганий, а затем и к их потенциальному подтверждению и, следовательно, к потенциаль­ным очевидностям, которые как факты переживания могут повторяться до бесконечности.

§ 28. Презумптивная очевидность опыта мира.

Мир как идея, коррелятивная совершенной очевидности опыта

Очевидности отсылают нас к бесконечному чис­лу потенциальных очевидностей в отношении од­ного и того же предмета (а именно, во всех тех слу­чаях, когда их предмет сам по себе дан в них в некой существенной односторонности) еще и другим, го­раздо более сложным способом. Это относится по крайней мере ко всем тем очевидностям, благодаря которым для нас непосредственно существует в со­зерцании некий реальный объективный мир как целое или в каких-либо отдельных своих объектах. Очевидность, свойственная этим отдельным объек­там, представляет собой внешний опыт, и в том, что для такого рода предметов немыслим никакой дру­гой способ данности их самих по себе, можно ус­мотреть существенную необходимость. С другой стороны, следует также учитывать, что этому виду очевидности существенным образом принадлежит односторонность в более точном смысле слова, многообразный горизонт ненаполненных, но тре­бующих наполнения антиципации, т. е. всего лишь полагаемые содержания, которые отсылают нас к соответствующим потенциальным очевидностям. Эта несовершенная очевидность совершенствуется при создающих действительное восприятие синте­тических переходах от одной очевидности к другой, но так, что никакой из возможных синтезов такого рода не завершается адекватной очевидностью, а напротив, приносит с собой все новые и новые не­наполненные полагания — предварительные и сопутствующие. При этом всегда остается открытой возможность для того, чтобы проникающая в анти­ципацию уверенность в бытии оказалась ненапол­ненной, и чтобы предмет, являющийся в модусе «он сам», тем не менее, не существовал или существовал бы иным образом. И все же внешний опыт выступа­ет, по существу, как единственная подтверждающая сила, хотя, конечно, лишь до тех пор, пока пассив­ное или активное течение опыта заключено в фор­му согласующего синтеза. То обстоятельство, что бытие мира (даже когда он сам по себе дан в оче­видности) трансцендентно сознанию и с необхо­димостью остается трансцендентным ему, ничего не меняет в том, что только в жизни сознания, как неотделимая от нее, конституируется всякая транс­цендентность, и что только эта жизнь, в частности, как сознание о мире, несет в себе неотделимый от нее смысл, заключенный в слове «мир», а также в выражении «этот действительно сущий мир». В конечном счете, только раскрытие горизонтов опы­та проясняет действительное существование мира и его трансцендентность и показывает затем, что он неотделим от трансцендентальной субъектив­ности, конституирующей смысл и действительность бытия. От каждого опыта мира, где действительно сущий объект может иметь смысл только как един­ство, которое полагается и должно полагаться во взаимосвязи сознания, и которое было бы дано в совершенной очевидности опыта как оно само, про­изводится отсылка к согласованной бесконечнос­ти дальнейшего возможного опыта, и это явно сви­детельствует о том, что действительный объект некого мира, и тем более сам этот мир, есть беско­нечная идея, относимая к продолжающимся до бес­конечности, согласуемым в их единстве опытам — идея, коррелятивная идее совершенной оче­видности опыта, полного синтеза возмож­ных опытов.