§ 50. Опосредованная интенциональность опыта «другого» как «аппрезентация» (аналогическая апперцепция)

После того как очень важная в трансценденталь­ном отношении предварительная ступень, на которой осуществляется дефиниция и подразделение перво-порядковой сферы, уже рассмотрена нами, подлин­ные и весьма немалые трудности представляет для нас первый из намеченных выше шагов к конституирова-нию объективного мира, шаг, ведущий к «другому ego». Эти трудности касаются, таким образом, трансценден­тального прояснения опыта «другого» в том смысле, в котором «другой» еще не осмыслен как «человек».

Опыт есть изначальный способ осознания, и в дей­ствительности, применительно к опыту, в котором нам дан некий человек, мы вообще говорим, что этот другой человек сам «вживе» стоит перед нами. С дру­гой стороны, эта живая воплощенность другого не мешает нам незамедлительно признать, что ни само другое Я, ни сами его переживания, его проявления, ни что-либо из того, что принадлежит его собствен­ной сущности не становится для нас при этом изна­чальной данностью. В противном случае, если бы то, что принадлежит собственной сущности другого, было доступно непосредственно, оно оказалось бы всего лишь моментом моей собственной сущности,и, в конечном счете, он сам был бы отождествлен со мной самим. Подобным же образом дело обстояло бы с его живым телом, если бы оно было всего лишь телом, которое конституируется как единство чис­то в моих действительных и возможных опытах и принадлежит моей первопорядковой сфере как мое и только мое чувственное образование. Здесь интен-циональности должна быть присуща некоторая опосредованность, возникающая на основе пер-вопорядкового мира как субстрата, который в любом случае образует непременный базис, и дающая воз­можность представить со-присутствие чего-либо, что тем не менее само не присутствует и никогда не может достичь самоприсутствия. Речь, следователь­но, идет о своего рода приведении-в-соприсутствие, (Mit-gegewartig-machens), о некой аппрезентации. Такая аппрезентация имеет место уже во внешнем опыте, поскольку передняя сторона некой вещи, соб­ственно увиденная нами, постоянно и с необходи­мостью аппрезентирует ее тыльную сторону и зара­нее очерчивает более или менее определенное содержание последней. С другой стороны, опытное восприятие «другого» не может быть соотнесено именно с этим видом аппрезентации, уже участвую­щей в конституции первопорядковой природы, по­скольку такая аппрезентация содержит возможность подтверждения посредством соответствующей на­полняющей презентации (когда тыльная сторона становится передней), в то время как последнее дол­жно быть априори исключено для той аппрезента­ции, которая должна ввести нас в изначально «дру­гую» сферу. Как аппрезентация изначальной сферы «другого», и тем самым смысл «другого», могут быть мотивированы в моей изначальной сфере, и притом мотивированы как опыт, на что указывает уже само слово «аппрезентация» (как осознание чего-либо в соприсутствии)? Не всякий вид приведения к присут­ствию может дать такую мотивацию. Она доступнаему лишь в сочетании с неким присутствием, с не­кой собственной самоданностью; и только как обус­ловленное ими оно может быть охарактеризовано как аппрезентация, подобно тому как, применительно к опытному восприятию вещи, то, что присутствует в восприятии, мотивирует что-либо соприсутствующее.

Фундамент восприятия в собственном смысле слова мы можем видеть в ограниченном универсаль­ными рамками постоянного самовосприятия ego, непрерывно текущем восприятии редуцированного первопорядкового мира с его описанными нами выше подразделениями. Вопрос теперь в том, на что здесь, в частности, нужно обратить внимание, как осуществляется мотивация, как раскрываются ре­зультаты весьма сложной интенциональной работы аппрезентации, когда она фактически имеет место.

Сначала мы можем руководствоваться смыслом слова «другой» — «другое Я»: alter означает alter ego, и ego, которое здесь имплицитно содержится, это я сам, конституированный внутри моей собственной сфе­ры первого порядка, и притом конституированный в своей единичности как психофизическое единство (первопорядковый человек) — как личное Я, непос­редственно властвующее в моем (единственном) жи­вом теле и также непосредственно воздействующее на окружающий первопорядковый мир; а, кроме того, как субъект конкретной интенциональной жизни, психической сферы, которая соотнесена и с самой собой, и с миром. Все это находится в нашем распоря­жении, будучи к тому же подчинено возникающей в жизни опытного познания типикой и знакомыми нам формами протекания и комбинирования. Вопрос о том, посредством каких интенциональностей, также в высшей степени сложных, была осуществлена соот­ветствующая конституция, мы, разумеется, не рассмат­ривали: она образует особый пласт обширных иссле­дований, к которым мы не приступали и не могли приступить.

Если мы теперь допустим, что в область нашего восприятия вступает другой человек, то в первопо-рядковой редукции это означает, что в области вос­приятия моей первопорядковой природы появляет­ся некое тело, которое, как тело первого порядка, естественно, составляет лишь определенную часть меня самого (имманентную трансцендентность). Поскольку в этой природе и в этом мире мое живое тело является единственным телом, которое консти­туировано и может быть конституировано изначаль­но как живое тело (функционирующий орган), тело, находящееся там, которое тем не менее восприни­мается как живое, должно получить этот смысл от моего живого тела в результате апперцеп­тивного перенесения и притом таким способом, который исключает действительно прямой и, следо­вательно, первопорядковый показ предикатов, спе­цифически принадлежащих живой телесности, осу­ществляемый посредством обычного восприятия. С самого начала ясно, что только подобие, благодаря которому внутри моей первопорядковой сферы тело, находящееся там, связывается с моим телом, может служить основанием для мотивации восприя­тия по аналогии, при котором это тело воспринима­ется как живое тело «другого».

Таким образом, мы имели бы дело с некого рода упо­добляющей апперцепцией, но ни в коем случае не с выводом по аналогии. Апперцепция не есть вывод, не есть мыслительный акт. Каждая апперцепция, в кото­рой мы с одного взгляда воспринимаем и, фиксируя свое внимание, схватываем заранее данные предметы (к примеру, заранее данный повседневный мир), каж­дая апперцепция в которой мы сразу же понимаем их смысл вместе с его горизонтами, интенционально от­сылает нас к некому первичному учредительному акту, когда был впервые конституирован предмет, обладающий подобным смыслом. Даже неизвестные нам вещи этого мира, вообще говоря, известны в том, что касается их типа. Мы уже видели прежде нечто подоб­ное, хотя и не именно эту, находящуюся здесь вещь, Таким образом, любой повседневный опыт скрывает в своем антиципирующем восприятии предмета, как обладающего подобным смыслом, основанный на ана­логии перенос изначально учрежденного предметно­го смысла на новый случай. В какой мере наличествует предцанность, в такой осуществляется и перенос, при­чем впоследствии тот компонент смысла, действитель­ная новизна которого будет удостоверена в дальней­шем опыте, вновь может исполнять учредительную функцию и фундировать некую предданность, обла­дающую более богатым смыслом. К примеру, ребенок, который уже видит вещи, однажды понимает, в чем со­стоит смысловое предназначение ножниц, и с этих пор он тотчас же, с первого взгляда видит ножницы как та­ковые; но это, конечно же, не сопровождается развер­нутыми воспроизведением, сравнением и логическим выводом. Однако апперцепции возникают и, в даль­нейшем, сообразно своему смыслу и смысловому го­ризонту интенционально отсьшают к своему генези­су весьма различным способом. Различным уровням предметных смыслов соответствуют различные уров­ни апперцепции. В конце концов, мы всегда возвраща­емся к радикальному разделению апперцепции на те, которые по своему генезису принадлежат чисто пер-вопорядковой сфере, и те, которые возникают как на­деленные смыслом alter ego и благодаря генезису бо­лее высокой ступени надстраивают над этим смыслом новый смысловой уровень.