§ 52. Аппрезентация как вид опыта, обладающий своим собственным стилем подтверждения

Но теперь перед нами возникает трудноразреши­мая проблема, состоящая в том, чтобы объяснить, как возможна такая апперцепция и почему нельзя сразу обойтись без нее. Каким образом перенесенный смысл, как учат нас факты, воспринимается в своей бытийной значимости как присущий находящемуся там телу набор психических определений, хотя в изначальной области первопорядковой сферы (толь­ко и находящейся в моем распоряжении) они никог­да не могут обнаружиться сами по себе.

Рассмотрим подробнее интенциональную ситуа­цию. Аппрезентация, в которой дан недоступный originaliter компонент «другого», сопряжена с некой изначальной презентацией (презентацией его тела как части природы, данной в моей собственной сфе­ре). Но в этом сопряжении живое тело «другого» и управляющее этим телом «другое Я» даны тем спосо­бом, который характерен для единого трансцендирующего опыта. Всякий опыт предполагает последующие опыты, которые могли бы наполнить и под­твердить аппрезентированные горизонты; эти опы­ты заключают в себе потенциально допускающие подтверждение синтезы согласованного дальнейше­го опыта в форме лишенной наглядности антиципа­ции. В отношении опыта «другого» ясно, что его на­полняющее и подтверждающее продвижение может происходить только посредством протекаю­щих в синтетической согласованности новых аппрезентаций и только тем способом, при кото­ром последние обязаны своей бытийной значимос­тью мотивационной связи с постоянно принадлежа­щими им, но меняющимися презентациями внутри моей собственной сферы.

В качестве предварительного руководства для не­обходимого здесь разъяснения вполне может послу­жить следующий тезис: познанное в опыте живое тело «другого» в дальнейшем проявляется действи­тельно как живое тело только в своем меняющемся, но всегда согласованном поведении. Это гармони­ческое поведение, имеющее свою физическую сто­рону, аппрезентативно указывающую на психичес­кое, теперь должно появиться в изначальном опыте как наполняющее его. При этом поведение постоян­но изменяется от одной фазы к другой. Если в пове­дении живого тела нет согласованности, то в опыте оно познается как видимость тела.

На этом виде доступности изначально недоступ­ного, которая может быть подтверждена, основан характер сущего «другого». Все, что может быть ког­да-либо изначально представлено и удостоверено, есть я сам или принадлежит мне самому как мое соб­ственное. Все, что посредством этого познано в опы­те тем фундированным способом, который характе­рен для опыта, не допускающего возможности первопорядкового наполнения, для опыта, в кото­ром нет изначальной самоданности предмета, но который последовательно подтверждает нечто указанное, — есть «другое». Оно мыслимо, таким обра­зом, только как аналог моего собственного. В силу своей смысловой конституции оно с необходимос­тью выступает как интенционалъная модификация моего объективированного Я, моего первопорядко-вого мира: «другой» в феноменологическом смысле, как модификация моей самости (которая, в свою очередь, начинает характеризоваться как «моя» в силу возникающей теперь контрастной парности). Ясно, что тем самым в аналогизирующей модифика­ции аппрезентировано все то, что принадлежит к конкретности другого Я сначала как его первопорядковый мир, а затем как полностью конкретное ego. Другими словами, посредством аппрезентации в моей монаде конституируется другая.

Подобным образом — такое поучительное срав­нение можно извлечь отсюда — внутри моей собствен­ной сферы, а именно, сферы собственного живого при­сутствия, мое прошлое дано только посредством воспоминания и характеризуется в нем как мое про­шедшее, как прошедшее присутствие, т. е. как неко­торая интенциональная модификация. Его опытное подтверждение в качестве модификации с необходи­мостью осуществляется далее в согласованных син­тезах воспоминания; только так прошлое подтверж­дает себя как таковое. Подобно тому, как мое данное в воспоминании прошлое трансцендирует мое жи­вое присутствие в настоящем в качестве его модифи­кации, аппрезентированное бытие «другого» транс­цендирует мое собственное бытие (в чистом и наиболее фундаментальном смысле: как то, что от­носится к первопорядковой собственной сфере). Модификация в обоих случаях присуща самому смыслу в качестве смыслового момента, она пред­ставляет собой коррелят конституирующей ее интен-Циональности. Как мое прошлое конституируется в моем живом присутствии в настоящем, в области внутреннего восприятия посредством возникающих в этом настоящем согласованных воспомина­ний, так другое ego может конституироваться в моем ego, в моей первопорядковой сфере, посредством возникающих в ней и мотивированных ее содержа­нием аппрезентаций, т. е. благодаря опосредованным презентациям нового типа, которые в качестве свое­го коррелята имеют модификат нового вида. Конеч­но, пока я рассматриваю приводящие к присутствию презентации внутри моей собственной сферы, соот­ветствующее, образующее их центр Я есть само мое тождественное Я. Всему же тому, что является «дру­гим» по отношению ко мне, пока оно остается в пре­делах необходимо сопринадлежащего ему аппрезен-тированного горизонта конкретного, принадлежит некое аппрезентированное Я, которое есть не я сам, но другое Я как мой модификат.

Действительно удовлетворительное истолкова­ние ноэматических взаимосвязей опытного позна­ния «другого», которые совершенно необходимы для полного прояснения его конститутивной работы, которая осуществляется посредством конститутив­ной ассоциации, еще не заканчивается вышеприве­денными указаниями. Оно нуждается в завершении, чтобы достичь того пункта, откуда нам на основании приобретенных познаний сможет стать очевидна возможность и действенность трансцендентальной конституции объективного мира и тем самым смо­жет стать полностью ясен смысл трансценденталь­но-феноменологического идеализма.