§ 43. Ноэмато-онтический способ данности другого ego как трансцендентальная путеводная нить конститутивной теории опыта «другого»

Моей трансцендентальной путеводной нитью ста­новится, прежде всего, опытное познание «другого», как он дан мне непосредственно и, глубже, в его ноэмато-онтическом содержании (чисто как коррелят моего cogito, более подробную структуру которого еще предстоит раскрыть). В примечательных особен­ностях и разнообразии этого содержания уже заяв­ляет о себе многогранность и сложность феноменологической задачи. К примеру, в опыте я познаю «дру­гих», как действительно сущих, в изменчивых непро­тиворечивых многообразиях опыта и познаю их, с одной стороны, как объекты мира. При этом они выступают не только как природные физические вещи, хотя, в некотором отношении, и как таковые тоже. Ведь они познаются в опыте и как управляю­щие при посредстве психики подчиненными им при­родными телами. В таком своеобразном виде живых организмов, как психофизические объекты, они су­ществуют в мире. С другой стороны, я в то же время познаю их в опыте как соотнесенные с этим миром субъекты, как субъекты, познающие в опыте этот мир, причем тот самый мир, который познаю я сам, и по­знающие при этом также меня, как познающего этот мир и сущих в нем «других». Продолжая двигаться в этом направлении, я еще многое могу истолковать ноэматически.

Таким образом, в себе, в рамках трансценденталь­но редуцированной чистой жизни моего сознания я познаю в опыте мир вместе с сущими в нем «други­ми» и, сообразно смыслу этого опыта, не в качестве, так сказать, своего собственного синтетического продукта, но как чужой по отношению ко мне, ин­терсубъективный мир, существующий для каждо­го и доступный для каждого в своих объектах. И все же каждый обладает своим опытом, своими явления­ми и их единствами, своим феноменом мира, в то время как познанный в опыте мир существует сам по себе, в противоположность всем познающим субъек­там с их феноменами мира.

Как нам объяснить все это? Я должен неукосни­тельно придерживаться того факта, что всякий смысл, которым обладает и может обладать для меня какое-либо сущее, как в отношении своей «чтойности», так и в отношении своего «суще­ствования или существования в действительно­сти», есть некий смысл внутри моей интенциональной жизни и происходит из нее, из ее консти­тутивных синтезов, проясняясь и раскрываясь для меня в системах согласованного подтверждения. Таким образом, для того чтобы создать почву для ответа на все возможные вопросы, которые вооб­ще могут быть заданы осмысленно, чтобы после­довательно ставить и решать сами эти вопросы, следует начать с систематического развертывания открытой и имплицитной интенциональности, благодаря которой бытие «других» для меня созда­ется и истолковывается сообразно своему право­мерному, т. е. наполненному, содержанию.

Проблема ставится, таким образом, прежде всего в специальном аспекте, а именно, как проблема су­ществования «других» для меня и, следовательно, как тема трансцендентальной теории опыта «дру­гого», так называемого вчувствования. Однако сра­зу же выясняется, что область действия этой теории гораздо шире, чем кажется поначалу, что на ней ос­новывается и трансцендентальная теория объективного мира, взятого целиком и полнос­тью, что, в особенности, относится к объективной природе. Ведь к бытийному смыслу мира и, в частно­сти, природы, как объективной природы, принадле­жит, как мы уже говорили раньше, существование для каждого, что предполагается нами всегда, когда мы говорим об объективной действительности. Кроме этого, миру опыта принадлежат объекты с духовны­ми предикатами, которые сообразно своему проис­хождению и смыслу отсылают нас к субъектам, и чаще всего к «другим» субъектам и к их активно кон­ституирующей интенциональности: таковы все объекты культуры (книги, всевозможные орудия и механизмы и т. д.), которые вместе с тем, однако, не-•сут в себе смысл опыта этого существования для каж­дого (т. е. для каждого члена соответствующей куль­турной общности, например, европейской или не столь широкой французской и т. д.).