57 Логика смысла

ное; ни коллективное, ни индивидуальное... Не является ли смысл более

устрашающим и всесильным в такой нейтральности - всесильным в той мере, в какой

он является всеми этими вещами сразу?

Парадокс абсурда, или невозможных объектов. Из только что рассмотренного

парадокса вытекает еще один: предложения, обозначающие несовместимые объекты,

имеют смысл. Однако их денотация при этом совершенно не выполнима. Нет у них и

сигнификации, которая определяла бы саму возможность такого выполнения. Эти

объекты существуют без значения, то есть они абсурдны. Тем не менее, они имеют

смысл, и нельзя смешивать два понятия - абсурд и нонсенс. Абсурдные объекты -то

же, что квадратный круг, материя без протяженности, perpetuum mobile, гора без

долины - это объекты "без места", они вне бытия. Однако они имеют четкое и

определенное положение в этом "вне": они из "сверхбытия" - чистые, идеальные

события, не реализуемые в положении вещей. Этот парадокс следует называть

парадоксом Мейнонга, ибо именно Мейнонг первый понял, какие красивые и

замечательные эффекты можно отсюда извлечь. Если мы различаем два рода бытия -

бытие реального как материю денотаций и бытие возможного как форму значений, -

то мы должны добавить еще и сверх-бытие, определяющее минимум общего в реальном,

возможном и не возможном. Ибо принцип противоречия приложим к возможному и

реальному, но не к невозможному: невозможные сущности - это

"сверх-существующее", сведенное к минимуму и упорно утверждающее себя в

предложении.

 

 

 

Шестая серия: сериация

Парадокс неопределенного регресса - источник всех остальных парадоксов. Такой

регресс с необходимостью имеет сериальную форму: каждое обозначающее имя

обладает смыслом, который должен быть обозначен другим именем: n1, - n2 - n3 -

n4... Если рассматривать только эту последовательность имен, то их серия

представляет собой синтез однородного, причем каждое имя отличается от

предыдущего лишь своим рангом, степенью или типом. Фактически - согласно теории

"типов" - каждое имя, обозначающее смысл предшествующего имени, обладает более

высоким рангом как по отношению к предшествующему имени, так и по отношению к

тому, что это последнее обозначает. Но если вместо простой последовательности

имен обратить внимание на то, что чередуется в этой последовательности, то мы

увидим, что каждое имя сначала берется с точки зрения того обозначения, которое

оно осуществляет, а затем - того смысла, который оно выражает, поскольку именно

этот смысл служит в качестве денотата для другого имени. Заслуга Кэррола как раз

и заключается в прояснении такого различия в природе [имён]. На этот раз перед

нами синтез разнородного. Сериальная форма необходимым образом реализуется в

одновременности по крайней мере двух серий. Каждая уникальная серия, чьи

однородные термины различаются только по типу и степени, необходимым образом

разворачивается в две разнородные серии, каждая из которых в свою очередь

образована из терминов одного и того же типа и степени, хотя эти термины по

природе своей отличаются от терминов другой серии (конечно же, они могут

отличаться и по степени). Таким образом, сериальная