37 Логика смысла

вается, остается тем же, чем и было, независимо от обосновывающей его процедуры.

Последняя не влияет на то, что обосновывается. Таким образом, денотация остается

внешней к тому порядку, который ее обусловливает, а истина и ложь - безразличны

к принципу, определяющему возможность истинного или ложного, что позволяет им

оставаться в прежнем отношении друг к другу. Обусловленное всегда отсылает к

условию, а условие - к обусловленному. Чтобы условию истины избежать такого же

дефекта, оно должно обладать собственным элементом, который отличался бы от

формы обусловленного. То есть в нем должно быть нечто безусловное, способное

обеспечивать реальный генезис денотации и других отношений предложения. Тогда

условие истины можно было бы определять уже не как форму концептуальной

возможности, а как некую идеальную материю или идеальный "слой", то есть не как

сигнификацию, а как смысл.

Смысл - это четвертое отношение предложения. Стоики открыли его вместе с

событием: смысл - выражаемое, в предложении - это бестелесная, сложная и

нередуцируемая ни к чему иному сущность на поверхности вещей; чистое событие,

присущее предложению и обитающее в нем. Второй раз такое же открытие сделали в

14 веке представители школы Оккама Григорий Римини и Николай д'Отркур, а в

третий раз - в конце 19 века - выдающийся философ и логик Мейнонг8. Разумеется,

такая историческая датировка не случайна. Мы видели, что открытие Стоиков

предполагало ревизию платонизма. Аналогичным образом, логика Оккама была

направле--на на снятие, проблемы универсалий, а Мейнонг боролся с гегелевской

логикой и породившей ее традицией. Вопрос вот в чем: есть ли нечто такое,

aliquid, что не сливается ни с предложениями, ни с его терминами, ни с

________

8 Убер Эли в замечательной книге Le Complexe significabile (Paris, Vrin, 1936)

излагает и комментирует доктрины Григория Римини и Николая д'0тркура. Он

указывает на их чрезвычайное сходство с теориями Мейнонга и на то, как сходные

полемики повторялись и в девятнадцатом, и в четырнадцатом веках. Однако он не

отмечает стоического происхождения этой проблемы.

38 ПРЕДЛОЖЕНИЕ

объектом, или положением вещей, обозначаемым предложением, ни с "живым", будь то

представление или ментальная деятельность того, кто выражает себя в предложении,

ни с понятиями или даже с означаемыми сущностями? Если есть, то смысл, или то,

что выражается предложением, не сводится к индивидуальным положениям вещей,

конкретным образам, личным верованиям и универсальным или общим понятиям. Стоики

обобщили это: ни слово, ни тело, ни чувственное представление, ни рациональное

представление^. А лучше так: возможно, смысл - это нечто "нейтральное", ему

всецело безразлично как специфическое, так и общее, как единичное, так и

универсальное, как личное, так и безличное. При этом смысл обладает совершенно

иной природой. Но нужно ли признавать существование такой дополнительной

инстанции? Или мы должны как-то обойтись тем, что уже имеем: денотацией,

манифестацией и сигнификацией? Споры по этому поводу возникают снова и снова

(Андре де Науфчето и Пьер д'Аили против Римини, Рассел против Мейнонга). Вот уж

поистине попытка выявить это четвертое отношение в чем-то похожа на кэрроловскую

охоту на Снарка. Возможно, отношение, о котором идет речь, - это сама охота, а

смысл -- Снарк. Трудно ответить тем, кому достаточно слов, вещей, образов и

идей. Ибо нельзя даже сказать, существует ли смысл в вещах или в разуме. У него

нет ни физического, ни ментального существования. Можем ли мы сказать, по

крайней мере, что он полезен, что его нужно допустить из утилитарных

соображений? Нет, поскольку он наделен бездейственным, бесстрастным, стерильным

блеском. Вот почему мы сказали, что можем, фактически, только косвенно судить о

нем на основе того круга, по которому нас ведут обычные отношения предложения.

Только разрывая круг, разворачивая и раскручивая его наподобие ленты Мёбиуса, мы

обнаруживаем отношение смысла как таковое, предстающее перед нами во всей своей

несводимости и генетической силе, благодаря ко-

_______

9 О стоическом различении бестелесных сущностей и рациональных представлений,

составленных из телесных следов см. Э.Брейе, ор. cit., pp. 16-18.