III. Судебная защита давностного владения*(857)

228. Как видно из предшествующего изложения, собственник мог для облегчения своей защиты или ссылаться на приобретение своего права давностью, или же, вовсе не ссылаясь на свое право, выступать пред судом просто как владелец и защищаться интердиктами. - В империя претор открыл еще третий путь, который, по значению своему, занял среднее место между только что названными. Именно, в видах облегчения судебного положения собственника, он расширил действие Публициева иска, который, как мы предположили, был назначен сначала для защиты бонитарного "обладания" (habere in bonis) против квиритского собственника и третьих лиц.

Теперь Публициев иск давался тому, кто отыскивал судом вещь, которую он получил на законном основании не от собственника и которую не успел еще приобрести давностью.*(858)

Слова эдикта "не от собственника" показывали, что в этом случае не требовалось от истца, чтобы он доказывал, что передавший вещь был сам собственником ее; для получения иска достаточно было сослаться на свое положение, как давностного владельца, т. е. обнаружить в своем лице все условия, которые были указаны для приобретения права собственности (законный способ приобретения, добросовестное владение, способность вещи быть приобретенною по давности), кроме одного - истечения давностного срока ; наличность этого последнего условия обязательно предполагалась в силу той фикции, которая входила в состав Публициева иска.

Иском могли воспользоваться как собственник, так и не собственник вещи; когда иск этого последнего направлялся против действительного собственника, то ответчик получал эксцепцию - е. iusti dominii; при столкновении двух давностных владельцев Ульпиан указывал предпочесть владельца, старшего по времени, - если оба приобрели вещь от одного лица, и наличного владельца, - если приобретение было сделано ими от разных лиц.*(859)

И здесь, как и в учении о давности ( 220), сказалась тенденция придать юридическое значение путативному титулу.*(860)

В ряде исков, где сначала от истца требовалось доказывание права собственности, теперь достаточно было ограничиться доказательством давностного владения; сюда принадлежали: а. communi dividundo,a. furti, a. legis Aquiliae и некоторые др. Давностное владение, бывшее сколком с бонитарного обладания, вообще уподобилось собственности; так, напр., подобно собственнику, давностный владелец приобретал плоды в момент отделения их (separatio).

Сознавая, очевидно, вспомогательное значение Публициева иска, Павел распространял его действие за пределы права собственности. Залогодержатель*(861), обладатель суперфиция*(862) и эмфитевзиса*(863) могли, по его мнению, защищаться этим иском и таким образом освобождались от необходимости доказывать на суде, что право их установлено собственником. С достаточной смелостью идея вспомогательного иска была отрешена в этом случае от его первоначальной формы: на одно из названных прав не приобреталось по давности и, стало быть, фикция истекшей давности, которая характеризовала собою Публициев иск, строго говоря была относительно них не у места. - Нет никаких указаний на то, чтобы Публициева форма была распространена на негаторную защиту собственности (а. negatoria) и на защиту сервитутов; впрочем из одного свидетельства Ульпиана видно, что в отношении сервитутов допускалась идея бонитарного обладания.*(864)

229. Важные результаты этой главы могут быть выражены в немногих словах.

Чтобы облегчить положение собственника, право признало в давности способ приобретения права собственности и предписало судебную защиту владения вообще и давностного владения в особенности. Последние два средства были распространены в тех или других пределах и на права в чужой вещи (iura in re aliena).

Таким образом рядом с основными вещными правами (собственность, сервитуты и т. д.) образовались служебные права: владение (законное и незаконное) и давностное владение. Как служебные, они имели значение условное: при столкновении с основным правом в каждом отдельном случае они рано или поздно уступали этому последнему. Однако они были конструированы так, что в ином случае могли сослужить службу также не собственнику и не действительному обладателю сервитута и т. д.; отсюда догматически служебные права получили характер самостоятельных прав.