3. Литтеральный контракт (contraotus litteris)*(214)

94. Творчество древнеримского формализма не остановилось на стипуляции, но создало еще четвертую форму, - акт, сила которого была основана на письменном документе. В то время как в сфере обыденных сношений укоренялось mutuum, в деловых сношениях коммерческих кругов установился обычай, заимствованный у Греков, вести приходно-расходные книги, в которых отмечались денежные получения и выдачи. В эпоху пунических войн эти книги были уже известны и вскоре вошли в употребление в частных домах. Приходно-расходная книга (codices acrepti et expensi) стала принадлежностью каждого исправного домохозяина (hoaus pafer fannlias), и хранилась им, вместе с другими документами, в особой счетной комнате (tablinnra). Сумма, взятая взаймы, вписывалась кредитором в расход, должником - в приход. При уплате долга оба производили соответствующую запись в противоположных графах. Запись в приход называлась acceptilatio, запись расхода - expensilatio. Записи, совершенные при даче денег взаймы, основывали обязательство заемщика. Основание такого обязательства заключалось не в факте передачи денег, но в самой записи. Сила договора коренилась, стало быть, в написанном слове, как сила стипуляции - в слове произнесенном. Написанное слово производило такое же решительное впечатление, какое производилось словом, торжественно произнесенным. Отсюда самое название - литтеральный контракт. Такое формальное значение записи было явлением национально- римским. Литтеральная форма была отвлеченна и растяжима не менее стипуляционной формы; в нее могли облекаться другие обязательства, помимо заемных. Гай приводит две категории случаев этого рода. Во-первых, долг кого-либо по купле - продаже, найму и т. п. переводился в заемное обязательство litteris (transscriptio a re in personam). Для этой цели каждая из сторон, кредитор n должник, делали по две записи. Первый отмечал должную сумму как бы полученною и потом, как бы выданною взаймы, другой отмечал ее как бы уплаченною и как бы полученною взаймы. Acceptilatio в книге одного соответствовала expensilatio в книге другого. Другой случай состоял в том, что долг одного лица переводился на другое лицо, наприм., долг D пред К, переводился, с согласия всех участвующих лиц, на D' (transcriptio a регsona in personam).3десь приходилось совершить шесть записей, К записывал должную сумму полученною от D и выданною D'; D записывал ее уплаченною К и полученною от D'; наконец D' отмечал ее полученною от К и уплаченною D. Подобно этому мог быть совершен перевод кредиторского права с одного лица на другое, так что D переставал быть должником К и становился должником К'. Для этой последней цели D писал должную сумму в расход и в приход, как будто она была уплачена им К и вновь получена от К'; К отмечал ее как полученную от D и отданную К', а этот последний как полученную от К и отданную D. Во всех названных случаях записи могли содержать соглашения о сроке и процентах. При возникновении судебного спора истцу нужно было предъявить свои книги > каким-либо образом показать, что ответчик был согласен на сделанные записи.

95. В 450 году Кней Флавий, писец Аппия Клавдия, знаменитого цензора 442 года, смелым поступком положил конец таинственности понтификальной юрисдикции.*(215) Он выставил на форуме распределение дней на судебные и несудебные (календарь) и обнародовал исковые формулы. Составление сборника этих последних (ius Flavianum) приписывают самому Аппию Клавдию. Ранее, чем случилось сказанное событие, тонкий и искусственный формализм, которым отличалась понтификальная юриспруденция, не мог находить себе особенное поощрение в юрисдикции светских магистратов. Ближе понтифов они стояли к интересам практической жизни. Начиная с V столетия, наклонность к формализму вообще стала падать в римском обществе; оживленный оборот с иностранцами расшевелил мысль юриста. Из этого оборота перешли в Рим выше приведенные новые формы договора: стипуляция - из Лациума, niutuum - из Сицилии, codices - из Греции. - Вероятно, с появлением этих договоров было связано образование новой формы судопроизводства 1. а. per condictionem.*(216) Отличительная черта на состояла в том, что истец обращался к ответчику и торжественно приглашал его ...явиться чрез 30 дней к претору для принятия судьи. По предположению (Келлер, Иеринг, Фойгт), такое обращение происходило без участия магистрата (extra ius). Если это предположение справедливо, - а оно во всяком случае весьма вероятно, - то значение новой формы судопроизводства состояло в том, что она сокращала число обязательных явок сторон к претору; при расширившихся пределах римской территории такое обстоятельство было не последней важности. Вместе с тем сокращалась и торжественная процедура. С окончательным падением, во 2-й половине V века, официального господства понтифов в юриспруденции 1. а. per condictlonera должна была послужить претору главным орудием в дальнейшем развитии права. По свидетельству Гая, который уже не помнил о причинах введения этой формы иска, она была установлена двумя законами. L. Silia, происхождением от 810 г. или, может быть, более раннего, установила ее для взыскания по требованиям определенной суммы денег (с. certae credilae pecuniae); 1. Calpurnia (513 г.?) - для взыскания по требованиям определенного количества предметов другого рода (condictio trilicaria). Как и в сакраментальной форме судопроизводства, предмет требования должен был определяться точно (сегиига). Самое отношение, по которому происходило требование, должно было состоять в обязательстве одной из сторон дать что-либо в собственность (dare); истец утверждал, что ответчик должен передать ему в собственность такую-то сумму денег или такое-то количество иных предметов. Влияние сакраментальной формы высказалось еще и в следующем: при с. certae creditae peciniae стороны давали взаимно, одна другой, обещание уплатить, в случае проигрыша дела, штраф в размере третьей части иска. Это было подобие сакрамента, но только штраф поступал здесь не в пользу казны, но в пользу стороны, выигравшей процесс. Совершенно своеобразная черта новой формы иск состояла, по-видимому, в том, что ею не требовалось точное обозначение основания иска (causa), т. е. точное обозначение того отношения, по которому происходило требование. Было достаточно, если истец просто утверждал, что ответчик должен ему столько-то, не обозначая, как именно возник этот долг: из стипуляции, из займа или иным путем. Эта отвлеченная форма иска содействовала развитию обязательственного права, давая претору возможность оказывать, в форме 1. а. per condictionem, судебную защиту обязательствам, вновь нарождавшимся в обороте. Позднее из этого источника развилась кондикция (condictio) или отвлеченный иск для защиты обязательств (Барон).