3. Роль международного обычая в расширении территориальной сферы действия международного договора

Венская конвенция устанавливает еще один случай, когда нормы, содержащиеся в международном договоре, могут стать обязательными для третьих государств, - в результате возникновения международного обычая. Западным державам на конференции не удалось провести концепцию "общих принципов права", посредством которых международный договор якобы может стать обязательным для третьих государств. В окончательной редакции ст. 38 Венской конвенции указывается лишь, что договорная норма может стать обязательной для них "в качестве обычной нормы международного права, признаваемой как таковая". При этом советская делегация заявила, что эта обычная норма становится обязательной для государства только в том случае, если это государство признает ее в качестве таковой*(110). Однако в данном случае было бы неправильным говорить, что сам договор имеет правовые последствия для третьих государств. Для них источником обязательной силы указанной нормы будет не международный договор, а международный обычай. Можно привести многочисленные примеры, когда договор, заключенный определенными государствами, устанавливает режимы территорий, рек или морей, которые впоследствии другие государства начинают считать общепризнанными и которые становятся обязательными в качестве международно-правового обычая, как, например, Гаагские конвенции о правилах ведения сухопутной войны*(111), различные договоры о международных речных и морских путях и т.д.

4. Обязательность общепризнанных норм международного права и принцип нераспространения международных договоров на третьи государства

Расширение территориальной сферы действия и применения международного договора, распространение его на третьи государства посредством международно-правового обычая имеет особое значение, когда речь идет об общих многосторонних договорах. Дело в том, что в случае заключения таких договоров (а их объект представляет интерес для всех государств мира, всего международного сообщества) подавляющее большинство государств не являются полностью посторонними по отношению к ним: многие их приняли или подписали, если даже не ратифицировали впоследствии. В них содержится много общепризнанных норм международного права, принявших договорную форму. И поэтому хотя такой договор не является обязательным для не ратифицировавших его государств, содержащиеся в нем нормы могут быть для них обязательными в качестве обычных норм общего международного права. Здесь происходит сложный процесс взаимодействия договорных и обычных норм международного права, в процессе которого государство может посредством своих действий выражать согласие с нормами международного договора, как бы молчаливо присоединиться к нему. Поскольку содержание этих норм уже четко словесно сформулировано в общем многостороннем договоре, то для признания их обязательными в качестве обычных норм нет необходимости в таком элементе, как многократность повторения единообразной практики государств. Но в любом случае роль международного обычая здесь будет, как отмечала М.А. Коробова, вспомогательной*(112). Главным же способом расширения территориальной сферы действия международного договора, распространения его на третьи государства являются договорные формы, то есть явно выраженное согласие государства на обязательность для него договора путем подписания, ратификации, присоединения и т.п.

Как отмечалось в советской литературе, в общем многостороннем договоре в принципе не должно быть третьих государств, так как в нем решаются наиболее важные вопросы, в урегулировании которых заинтересованы все государства*(113). Однако, к сожалению, в действительности это не так. Есть целый ряд общих многосторонних договоров, в том числе по вопросам мира, международной безопасности и разоружения, в которых участвуют далеко не все государства. Это касается, в частности, таких договоров, как договоры о нераспространении ядерного оружия, о запрещении испытаний ядерного оружия, Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) оружия и их уничтожении и др.

Поскольку эти договоры имеют исключительно важное значение для сохранения мира и предотвращения войны с применением оружия массового уничтожения, то некоторые юристы считают, что в отношении таких договоров принцип нераспространения их на третьи государства не действует и что они поэтому должны считаться обязательными для всех государств, в том числе для государств, в них не участвующих*(114).

С такими и подобными утверждениями согласиться нельзя. Они юридически не могут быть обоснованы, а на практике могут привести к ослаблению борьбы за широкое участие всех государств в этих договорах. В таком случае эта борьба становится ненужной, беспредметной. Как отмечалось в советской литературе, само содержание этих договоров подразумевает, что для их эффективности крайне важно ясное недвусмысленное присоединение к ним максимального числа государств. На не участвующих в этих договорах государствах лежит моральная обязанность присоединяться к ним или признать обычным путем нормы, зафиксированные в них, в качестве обязательных для себя*(115).

Обязательность международных договоров для третьих, не участвующих в них государств, иногда выводят из того, что тот или иной договор соответствует общепризнанным нормам международного права или что он содержит такие общепризнанные нормы. Это неверно.

Прежде всего соответствие какого-либо предписания правовой норме, пусть даже общеобязательной, не делает ее саму обязательной. Это относится к предписаниям не только внутригосударственного характера, но также и международного. Например, нормы советской морали соответствуют нормам советского права, но только от этого они не превращаются в правовые нормы. Многие моральные международные нормы, такие как относящиеся к движению общественности за мир, за разоружение и т.д., полностью соответствуют основным принципам современного международного права, но это одно не делает их международно-правовыми нормами.

Даже если международный договор содержит общепризнанные нормы международного права, он от этого еще не делается обязательным для всех государств. Необходимо отличать обязательность норм, содержащихся в международном договоре, от обязательности самого международного договора в целом. Та и другая обязательность могут не совпадать не только во времени, о чем уже говорилось, но и в пространстве.

Норма, содержащаяся в международном договоре, может быть общепризнанной, то есть обязательной для всех государств, но ее обязательная сила может иметь своим источником не данный международный договор, а другой или другие договоры или обычаи. Иначе говоря, обязательность этой нормы будет не зависеть от данного международного договора, хотя он ее и содержит, она будет вытекать из других источников международного права - договоров или обычаев.

В этом случае создается впечатление, что международный договор, содержащий общепризнанные нормы международного права, является обязательным для всех государств, в том числе и в нем не участвующих. Но это только внешнее впечатление. На самом деле международный договор в целом, как таковой, не приобретает и в этом случае обязательной силы для третьих государств, поскольку они не являются его участниками.

Рассматривая этот вопрос, необходимо иметь в виду следующее. Почти во всяком международном договоре есть различного рода нормы, и не все они являются общепризнанными. В договоре формулируются и нормы, которые составляют конкретное содержание именно данного договора, и такие нормы часто занимают большое место в договоре. Данный международный договор является источником как раз этих международно-правовых норм. Таким образом, если в нем не участвуют какие-либо государства, то эти договорные нормы, как новые и не общепризнанные, не могут быть обязательными для таких государств.

Например, в Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года содержится много общепризнанных норм международного права, таких как недействительность международных договоров, заключенных под влиянием силы (ст. 52), и договоров, противоречащих другим императивным нормам (ст. 53), а также норм, относящихся к порядку заключения, соблюдения, толкования и прекращения договоров и др. Поэтому многие государства, не будучи участниками этой конвенции, ссылаются на нее как на доказательство действующих норм современного международного права договоров. Они даже ссылались на нее задолго до того, как она вступила в силу в январе 1980 года. Во всех этих случаях, однако, государства ссылались и ссылаются на нее не как на международный договор, имеющий для них обязательную силу вследствие ратификации или присоединения, а как на акт, содержащий общепризнанные принципы и нормы международного права.

Однако Венская конвенция содержит также такие нормы, которые не являются общепризнанными. К ним относятся нормы, определяющие процедуру признания международных договоров недействительными, их прекращения, нормы, ограничивающие право участия государств в этой конвенции и в других общих многосторонних договорах, некоторые положения, относящиеся к основаниям недействительности и прекращения договоров, делимости положений договора и др.

Такие же различные - с точки зрения всеобщего признания - положения можно найти и в других общих многосторонних договорах, как, например, в Венской конвенции о консульских сношениях 1963 года. Если государства не выразили своего согласия быть связанными такими договорами, то последние, как таковые, не обязательны для них. Если же считать, что благодаря содержащимся в таких договорах общепризнанным нормам и принципам международного права эти договоры в целом являются обязательными для всех государств, независимо от того, подписали или ратифицировали они их или нет, то это будет означать распространение на неучаствующие государства всех норм и положений указанных договоров, в том числе тех норм, которые они не признают и из-за которых они, собственно, и не желают становиться участниками того или иного договора. Такой подход привел бы к оправданию навязывания государствам против их воли и желания договорных норм, с которыми они не согласны. Это противоречит суверенитету государств и сущности международного права, основанного на добровольном и равноправном соглашении всех государств, самой его природе, из которой вытекает и принцип нераспространения действия международного договора на не участвующие в нем государства.