2. Принцип pacta tertiis nec nocent nec prosunt

Несмотря на различия, существующие в правовом положении различных категорий не участвующих в договоре государств, между ними есть общее в главном, что и позволяет называть их третьими государствами: для них договор не имеет обязывающей юридической силы. В данном случае неважны причины этого: то ли государство вообще не принимало участия в заключении данного договора, или только не ратифицировало его, или договор, не собрав нужного числа подписей или ратификаций, не вступил еще в силу. Независимо от этого он не порождает прав и обязанностей для такого государства.

Общее правило гласит: договор не создает обязательств или прав для третьего государства без его на то согласия (ст. 34 Венской конвенции). Это правило, известное как принцип pacta tertiis nec nocent nec prosunt, является общепризнанным принципом международного права. Оно непосредственно вытекает из принципа уважения суверенитета государств, сущности международного права и международного договора, в основе которых лежит добровольное соглашение суверенных субъектов прежде всего суверенных государств. Поэтому международный договор обязывает только его участников. В противном случае открывался бы широкий простор для навязывания воли одних государств другим, что противоречит самому существу международного права как права координационного, межгосударственного.

Современная доктрина и практика также признают принцип нераспространения международного договора на третьи, не участвующие в нем государства. Можно указать на известные работы советских юристов - Г.И. Тункина, И.С. Перетерского, И.И. Лукашука, М.А. Коробовой и др., зарубежных юристов - М. Ляхса, П. Гугенхейма, Ч. Хайда, Г. Даама, Л. Оппенгейма, А.Д. Макнейра, Ш. Руссо и др. Нигерийский международник Т. Элайес пишет, что "эта норма является одним из оплотов независимости и равенства государств"*(101). Подтверждение этого принципа можно найти в решениях международных судов. Так, в деле о свободных зонах Верхней Савойи и районе Же Постоянная палата международного правосудия в 1932 году отметила, что "ст. 435 Версальского договора не обязательна для Швейцарии, которая не является стороной по договору, за исключением той части, в которой эта страна признала ее"*(102). По делу об интересах Германии в польской Верхней Силезии Постоянная палата также отметила: "Договоры создают права только между государствами, которые являются сторонами по ним; в случае сомнения никакие права не могут быть выведены из них в пользу третьих государств"*(103).

Новым подтверждением этого принципа является решение Международного Суда ООН 1969 года по делу о делимитации шельфа Северного моря в споре между ФРГ, Данией и Нидерландами. К моменту возникновения спора эти государства подписали Женевскую конвенцию о континентальном шельфе 1958 года, но Дания и Голландия ратифицировали ее, а ФРГ - нет, то есть она оставалась в отношении конвенции третьим государством. Ввиду этого Международный Суд счел невозможным применить к ФРГ нормы этой конвенции о делимитации в качестве договорно-обязательных, в частности на том основании, что ФРГ, не ратифицировав эту конвенцию, не связана юридически предписаниями ее п. 2 ст. 6, которая предусматривает принцип равного отстояния при делимитации шельфа*(104).

Иногда ссылаются на п. 6 ст. 2 Устава ООН как якобы налагающий на нечленов ООН юридические обязанности. Но это неверно. В п. 6 ст. 2 говорится лишь, что Организация Объединенных Наций обеспечивает, чтобы государства, которые не являются ее членами, действовали в соответствии с принципами Устава ООН. То есть обязательства здесь возлагаются на ООН и ее членов, а не на третьи государства. Такое толкование п. 6 ст. 2 дано Г.И. Тункиным, а за рубежом - А. Фердроссом, и оно представляется наиболее убедительным*(105).

Права и обязанности не могут возникать из международного договора для третьего государства без его на то согласия. Но они могут возникнуть для него, если такое согласие было им выражено. Это положение имеется во всех статьях Венской конвенции, посвященных действию договоров в отношении третьих государств (ст. 34-38). Эти положения Венской конвенции совершенно правильны, их нельзя считать ослаблением рассматриваемого принципа, как иногда утверждают*(106). Государство суверенно. Никто не может заставить его участвовать в том или ином договоре, но никто не может запретить ему выражать свое согласие с ним. Это тоже часть суверенитета государства.

Признавая это суверенное право, Венская конвенции различает договоры, которые предусматривают обязательства для третьих государств (ст. 35), и договоры, которые предусматривают для них права (ст. 36)*(107).

Что касается обязательств, то на Венской конференции, как и в Комиссии международного права, было довольно полное единодушие относительно того, что международный договор не может возлагать обязанности на государства, не участвующие в нем. В то же время юристы социалистических стран настаивали на выделении одного важного исключения, когда не требуется согласия третьего государства, чтобы распространить на него обязательства по договору, а именно обязательства, которые налагаются международным договором на государство-агрессора, виновное в ведении агрессивной войны. Например, соглашения о Германии, заключенные союзными державами во время и по окончании Второй мировой войны, налагают важные обязательства на оба государства-правопреемника, существующие на территории Германии. То же самое можно сказать о бывшем государстве-агрессоре Японии, на которую Ялтинские и Потсдамские соглашения возложили ряд обязательств, в частности передать СССР Курильские острова и Южный Сахалин, хотя Япония в этих соглашениях не участвовала. В обоих случаях основой этих обязательств является международно-правовая ответственность государства-агрессора*(108). В Венской конвенции это исключение было закреплено в специальной ст. 75 "Случай государства-агрессора".

В отношении прав, предоставляемых договором третьему государству, и в Комиссии международного права, и на Венской конференции были высказаны две точки зрения: 1) договор может создавать права для третьего государства без его согласия; 2) права, как и обязанности, могут вытекать из договора для третьего государства только с согласия этого государства. В конце концов восторжествовала вторая точка зрения. Однако в отношении прав была допущена некоторая снисходительность: в то время как в отношении обязательств конвенция требует выражения ясного согласия третьего государства в письменной форме, в отношении прав согласие презюмируется, то есть предполагается, до тех пор, пока не будет иметься доказательств противного, а именно, что государство отказывается от предоставляемых договором прав*(109).

Договоры иногда предусматривают определенные права, которыми третьи государства могут по своему желанию воспользоваться. Так, открытые договоры предоставляют третьим государствам право присоединяться к ним. В других случаях договор предоставляет третьим государствам возможность пользоваться правами, которые вытекают из него, без того, чтобы стать участником договора. Устав ООН предоставляет нечленам ООН право участвовать в обсуждении споров, которые их затрагивают (ст. 32), представлять такие споры на рассмотрение Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности (ст. 35) и др. Конвенция о режиме судоходства на Дунае 1948 года предоставляет всем государствам право осуществлять торговую навигацию по Дунаю на основе равенства (ст. 1). Такие примеры можно было бы продолжить.

Следует подчеркнуть, что формулировка ст. 36 Венской конвенции о том, что из положений международного договора права для третьих государств возникают только в том случае, если его участники имели это в виду, не относится к применению оговорки о наибольшем благоприятствовании. Вопрос о наибольшем благоприятствовании - это самостоятельный вопрос, имеющий лишь косвенное отношение к проблеме третьих государств. Поэтому Комиссия международного права, разрабатывая статьи о третьих государствах, пришла к заключению, что эти статьи не должны толковаться как затрагивающие в какой-либо степени права государств, пользующихся режимом наибольшего благоприятствования. Председатель конференции сделал специальное заявление об этом при голосовании ст. 36, и оно, не встретив возражений со стороны участников конференции, было принято ею единодушно. Это означает, что в случае заключения, например, группой государств многостороннего договора, предусматривающего предоставление друг другу привилегий и льгот, его участники обязаны (а не только могут, как это вытекает из ст. 36 конвенции) предоставлять эти привилегии и льготы тем третьим государствам, с которыми у них ранее были заключены договоры о режиме наибольшего благоприятствования. Но поскольку эти права вытекают из договоров, в которых указанные государства участвуют, они, следовательно, не являются третьими государствами, и вся проблема о наибольшем благоприятствовании приобретает иной, самостоятельный характер. В тех случаях, когда для третьего государства возникает какое-либо право из международного договора, это право не может быть отменено или изменено участниками договора без согласия третьего государства, если таково было намерение участников. Если же для третьего государства с его согласия возникает обязательство из договора, то оно может быть отменено или изменено только с согласия участников договора и третьего государства, если они не условились об ином (ст. 37 Венской конвенции).