2.2. Природа человека.

Проблемы современной цивилизации представляют собой результат длительной эволюции человека, изменения его места и роли в истории нашей планеты. Они порождены его собственной активной деятельностью и особенностями формировавшейся на протяжении миллионов лет его «природы», о чем свидетельствуют учение Дарвина, открытие ДНК и генная теория¹⁰³. Именно с «природой» человека связан целый ряд проблем нынешнего мира, в том числе проблемы здоровья и творческого развития индивида. Расшифровка генома человека, развитие computer science раскрывает целый спектр возможностей для применения методов биоинженерии и информационных технологий, что требует решения множества задач, имеющих непосредственное отношение к пониманию «природы» человека.

Здесь нам приходится сталкиваться с различными интерпретациями природы человека, которые детерминированы специфичностью типа культуры и сопряженной с ним духовности. В основе восточной духовности лежит принцип, согласно которому глубинной сущностью человека является бессмертное, нетварное начало, которое отнюдь не подобно божеству, а само является божественным. Таким образом восточная метафизика в ее различных вариантах формулирует идею «не-дуализма» между Абсолютом и внутренней сущностью (высшим «Я») человека, т.е. утверждает прямое тождество между этими двумя началами¹⁰⁴. Существенно то, что данное тождество обосновано невероятной духовной практикой Востока, которой, в частности, является индийская йога. В основе западной духовности лежит религиозный принцип, исходящий из определенного дуализма между богом и человеком. В плане нашего изложения существенным является наличие общего между восточной и западной духовностью, состоящего в том, что они в силу своего религиозного характера негативно относятся к вмешательству методами генной технологии в телесную организацию индивида.

Однако на нынешнем Западе существует и доминирует светская интерпретация природы человека, которая используется в научных исследованиях. Современная наука интенсивно работает в области биоинженерии, предлагая трансплантанты жизненно важных человеческих органов и раскрывая перспективы генной перестройки человеческого организма. В настоящее время наука способна конструировать генетическую конституцию человека, выступая аналогом силы естественного отбора, что влечет за собой вопрос о природе человека, т.е. о специфике собственно человеческого. Отечественный философ и культуролог П. Гуревич об этом пишет так: «Уже сегодня мы создаем те специфические черты, которые завтра станут нормой. Очевидно, это приведет к тому, что в течение каких-нибудь десятилетий человек изменится в той же степени, в какой он преобразился за все предшествующие восемь миллионов лет, пройдя эволюцию от австралопитека до современного типа Homo Sapiens. Что же при этом останется в человеке от человека?»¹⁰⁵. Встраивание чужих генов в молекулу ДНК - носительницу наследственности – приводит к появлению неизвестных природе существ. Возможности генной инженерии «переделывать» природу человека показывает неадекватность традиционных представлений о биологической природе человека и высвечивает его колоссальную сложность, уникальность как явления природы.

В научных исследованиях имеется другой, социобиологический подход к природе человека, который проливает свет на все в ней - от жестокости до сексуального поведения – и который еще не исчерпал своих возможностей. Эвристический характер социобиологии обусловлен значимостью биологии в социальной жизни человека. Согласно американскому исследователю Л. Тайджеру, данный подход к природе человека представляет собой «прямой вызов некоторым предпосылкам социальной науки 20-го века и, кроме того, особо ценимым убеждениям многих интеллектуалов и реформаторов»¹⁰⁶.

Одной из таких предпосылок является предположение, что люди и их институты выходят далеко за пределы биологических ограничений, которые управляют животным миром, и соответственно могут создавать общество по своему выбору. Исследование приматов в их естественной среде на территории Восточной Африки выявило, насколько сложна их социальная система. В наши дни открыты права и модели, на которых основывается иерархическая структура, родовые отношения, общение и сексуальность приматов. По мере того, как приматология использует все более изобретательные методики исследования, она все более отчетливее выявляет важность индивидуальных различий между животными одного вида. Как бы незаметно, наука предлагает неожиданный взгляд на сложность социальной структуры и существование «персональных различий» между животными¹⁰⁷. К тому же возникающие новые вопросы в ходе научных исследований - является ли человеческая природа завершенной, что представляет собой природная основа сложного социального поведения животных, уходящего своими корнями в генетику, способен ли наш вид ДНК, соединенный с огромным разнообразием культуры, обеспечить нам полное и привилегированное освобождение от правил, управляющих всей остальной природой? - стали ставить под сомнение старые представления и акцентировать внимание на эвристическом потенциале биологии в социологии при объяснении социальных явлений.

Социобиологический подход по своей сути направлен против гегемонии в научных исследованиях бихевиоризма. Данная доктрина, имеющая глубокие и разветвленные корни, восходит к положению Д. Локка о том, что сознание человека является tabula rasa («чистой доской»), т.е. его духовная жизнь формируется обществом на основе совокупности всех ощущений. Согласно этой логике, именно окружающая индивида социальная среда формирует человека, что было зафиксировано научными трудами французского социолога Э. Дюркгейма. В них утверждалась неприемлемость использования биологического и даже психологического объяснения для социального поведения, так как только социологическое объяснение адекватно реалиям человеческой экзистенции. Нарушение этого принципа означает «редукционизм», что является самым тяжелым грехом в социологической системе Э. Дюркгейма. В США наиболее убедительными защитниками этой системы выступали социологи Ф. Боас и Д. Уотсон - они подчеркнули значимость принципа культурного релятивизма, указывая на огромное разнообразие существующих социальных моделей как на доказательство возможности существования любого другого социального окружения. На принципе культурного релятивизма выросло целое поколение антропологов, в том числе Р. Бенедикт и М. Мид. Доминирование бихевиоризма нашло свое моральное обоснование благодаря также и попыткам нацизма использовать генетику и другие биологические подходы в исследовании природы человека и осуществить их на практике. Все вместе взятое обусловливает чисто социологический подход к природе человека, что значительно обедняет научное познание этого феномена.

В современной науке обосновано достаточно убедительно положение о том, что природа человека носит космобиопсихосоциокультурный характер, что сознание человека отнюдь не является tabula rasa¹⁰⁸. На основе анализа многолетних исследований по клиническому применению ЛСД как эмпирического основания холисткого подхода к психике человека установлена принципиальная недопустимость ее редукции к «эго», разуму и чувствам. «Психика, стало быть, подобна пирамиде, причем доступна исследованию только вершина, а «основание» теряется в глубинах Космоса. Существующая до сих пор концепция разума человека – tabula rasa – тем самым окончательно рушится»¹⁰⁹. Такого рода методологическая установка свидетельствует в пользу социобиологии – в исследованиях социального поведения человека как проявления его природы необходимо принимать во внимание его биологическую, генетическую сторону.

Вместе с тем следует различать понятия «природа» и «сущность» человека, последнее является частью первого и придает ему незавершенный характер. В идеале каждый человеческий индивид представляет собой конкретную самоценность, которая в своих творческих возможностях бесконечна, ибо его сущность заключается в потенциальной способности стать собственно человеком. Каждый человек – это динамичная микровселенная, представляющая собой неисчерпаемый континуум чистых возможностей. Однако его сущность открыта, незавершенна, динамична, поэтому конкретно-исторические условия существования общества, противоречивость социального, научно-технического прогресса ограничивают возможности самореализации индивида. Нравственное отношение к человеку предполагает видение в каждом конкретном человеке «образа бога» (ведь бог, согласно Л. Фейербаху, есть проекция человека на бесконечность), т.е. потенциально бесконечного совершенства, что служит основой гуманистической составляющей культуры как противовеса крайнему техницизму и сциентизму. Здесь речь идет не о классическом антропоцентризме, который помещает в центр мира исторически ограниченного человека, а самоценности индивида как человека в неисчерпаемом континууме возможностей. Тогда ядром таким образом понимаемой сущности человека является совокупность этических принципов, исходящих из священного характера жизни индивида, покровами же выступает человеческая экзистенция, трансформируемая технологиями различного типа, в том числе генной технологией. Именно незавершенный характер природы человека ставит множество вопросов, связанных с дальнейшим ее развитием под воздействием научно-технического прогресса.