3.4. Render the following article into English. В современном Китае лишь несколько идеалистов-правозащитников живут воспоминаниями о трагедии 1989 года

События, происшедшие на площади Тяньаньмэнь десять лет назад, так до сих пор и не стали в полном смысле этого слова достоянием прошлого. О них рассуждают не историки и архивисты, а спорят действующие политики и правозащитники. В минувший понедельник обе палаты Конгресса США приняли резолюцию, требующую от Пекина провести наконец расследование событий 1989 года, признать ошибкой действия властей, выпустить из тюрем участников тех событий, выплатить компенсации семьям погибших, разрешить уехавшим из страны политэмигрантам вернуться на родину. В минувший вторник Пекин заклеймил резолюцию Конгресса как «искажающую факты попытку вмешаться во внутренние дела суверенного государства».

До сих пор не известно, сколько все-таки людей погибло в дни тяньэньмэньской трагедии. До сих пор, если верить «Международной амнистии», 241 участник тех событий сидит в тюрьме. О каком признании ошибок может идти речь, если в дни, предшествовавшие 10-летней годовщине 4 июня, в разных городах страны было арестовано 50 правозащитников-диссидентов, которые готовились отметить эту дату. Планы диссидентов-одиночек вряд ли могли поколебать основы государственного строя могучей страны.

Однако нужно ли это поминовение жертв тяньэньмэньской трагедии, ее запоздалое расследование или дискуссия о правах человека самому китайскому обществу?

За десять лет, прошедших после Тяньэньмэня, Китай сильно изменился. Он превратился в мощную в экономическом отношении державу, которой прочат в XXI веке роль мирового лидера и равного партнера Соединенных Штатов. Китай – единственная из стран мира, которая за последнее десятилетие расширила свою территорию.

За десятилетие, которое было периодом радикальных экономических реформ и бурного развития, в стране народился новый класс. Его составили десятки тысяч частных предпринимателей, служащих крупных компаний и корпораций, специалистов, работающих в высокотехнологичных областях.

Политические преобразования, происходившие в стране в этот период, были минимальными. Китай как был, так и остается жестким тоталитарным государством с однопартийной системой и мощным репрессивным аппаратом. Попытки крайне немногочисленных диссидентов создать новые, оппозиционные коммунистической, партии решительно пресекаются властью.

Но, не получив политических свобод, за которые ратовали десять лет назад студенты, вышедшие на Площадь Небесного Спокойствия, китайцы получили множество свобод экономических. И те, кто сумел ими воспользоваться, стали хозяевами собственной судьбы.

Конечно, преждевременно говорить, что в Китае наступила эпоха экономического благополучия и все политические проблемы и противоречия сняты с «повестки дня». Треть населения страны все еще живет за чертой бедности, зарабатывая меньше доллара в день. Безработица уже сегодня – одна их самых больных проблем Китая. Третья часть городского трудоспособного населения страдает от неполной занятости, более 75 миллионов сельских жителей в последние годы подались в поисках работы в города. Главная реформа китайской экономики, которую предстоит начать в ближайшее время, без всякого сомнения, резко усугубит ситуацию. Речь идет о приватизации государственной собственности. Крупнейшая реформа за все двадцать лет китайских преобразований чревата высвобождением миллионов рабочих рук. И, возможно, именно эта реформа грозит Китаю будущими социальными потрясениями. Не случайно власти все откладывают радикальное разгосударствление экономики, искусственно поддерживая на плаву тысячи нежизнеспособных предприятий.

Итоги. 1999. 12 марта.