7.6. Асимметрия у высших приматов и человека по археологическим данным

Рассматривая проблему формирования мышления, сознания, искусства и иных видов разумного поведения, многие авторы обращаются к археологическим материалам и, как правило, находят в них подтверждения своих гипотез. Иногда даже несовместимые, альтернативные гипотезы как будто подтверждаются археологическими наблюдениями. В этой связи возникает необходимость более внимательного рассмотрения ссылок на археологическую аргументацию в исследованиях, посвященных межполушарной асимметрии мозга.

Книга Дж. Эклса очень наглядно демонстрирует, что при ссылках на факты, полученные в смежных областях, в которых автор не является специалистом, необходимы критический подход к отбору материалов и, главное, рассмотрение альтернатив. В главе о происхождении изобразительной деятельности все археологические примеры обработки каменных орудий австралопитеком, хабилисом и неандертальцем Дж. Эклс берет у Ф. Борда (Eccles, 1992: 180-182; Bordes, 1968). Нисколько не умаляя выдающийся вклад Ф. Борда в экспериментальную археологию и в типологию каменных орудий эпохи мустье, все же нужно отметить, что существуют и другие подходы к объяснению различий в технологии обработки камня между нижним и средним палеолитом. Например, другой не менее авторитетный специалист по археологии палеолита Н. Тот пишет: «Исследования показывают, что многие формы древних ядрищ могли возникать неосознанно в процессе отделения отщепов и сколов с куска породы. Таким образом, очертания многих ранних орудий, вероятно, носят случайный характер и, следовательно, не могут свидетельствовать ни о намерениях их создателей, ни об их функциональном назначении... То, что многие формы олдовайских орудий не обязательно связаны с «мысленными моделями», подтвердили эксперименты, в которых изготовлением каменных орудий занимались неподготовленные люди ...» (Тот, 1987: 85).

Если бы, например, археолог или любой другой представитель гуманитарных наук в своих рассуждениях о роли межполушарной асимметрии в эволюции человека пользовался бы только исследованиями нобелевского лауреата Дж. Эклса и не рассматривал бы, например, материалы другого нобелевского лауреата - У. Сперри, его выводы были бы, безусловно, односторонними. Ф. Борд исходил из того, что различия между ранними (олдувай) и более поздними (ашель) техниками обработки камня это результат исторического развития и прогресса сознания, а мустьерская техника скалывания пластин демонстрирует дальнейший прогресс в сознании неандертальца.

 

==124

Если же исходить из другого предположения, что все изменения в технике обработки камня - от олдувая до мустье - отражают не эволюцию в развитии трудовой деятельности и сознания, а деятельность разных параллельных сапиенсу ветвей в эволюции гоминид, то тогда следует признать, что только Homo sapiens sapiens предпринимал вполне осознанные действия по изготовлению заранее задуманных орудий, особенно составных. Конечно, невозможно полностью отрицать проблески такого сознания у палеоантропа эпохи мустье. Однако несомненным доказательством вполне осознанных действий при изготовлении орудий можно считать только те факты, когда перед нами составное орудие, сделанное из заранее подготовленных хотя бы двух деталей (топор и рукоятка, наконечник копья и древко и т. п.). Для эпохи мустье такие факты пока известны только по косвенным данным - следам сработанности, которые позволяют предположить, что орудие было составным: ударная часть и рукоятка (Семенов, 1957; 1968; Anderson-Gefraud, Helmer, 1987: 37-54; Beyries, 1984: 55-62).

Нельзя также не принимать во внимание фундаментальную разницу между деструктивной мустьерской и конструктивной верхнепалеолитической технологиями. Первая предполагает расщепление, раскалывание исходного камня до необходимых размеров и формы. Вторая подразумевает создание конструкции из специально подготовленных деталей.

В этой связи можно считать вполне естественными рассуждения С.Н. Замятпина, представителя того же поколения археологов, что и Ф. Борд. С. Н. Замятнин доказывал единообразие всей нижнепалеолитической техники по всему ареалу и начало разделения ее на локальные варианты усматривал только в верхнепалеолитическом времени (Замятнин, 1951: 89-152). Да и сам Дж. Эклс отмечает, что «из всех этих орудий самые качественные были изготовлены представителем вида Homo sapiens sapiens» (Eccles, 1992: 182), т.е. в эпоху верхнего палеолита. В то же время для доказательства высокого уровня сознания палеоантропа Дж. Эклс ссылается на наблюдения при раскопках А. де Люмлея (1966 г.) на французской Ривьере в Ницце, где, как считает Дж. Эклс, были найдены остатки капитального жилища ашельского времени (Терра Амата). На самом же деле, в лучшем случае, речь может идти о следах хижины шалашного типа. Еще более удивительно утверждение об олдувайских жили-щах с ссылкой на книгу Г. Стеббинза «От Дарвина до ДНК» (Stebbins, 1982).

По Дж.Эклсу ярким примером образного мышления является опубликованная А. Маршаком известная костяная пластинка из Бланшар, интерпретацию которой как двухмесячный с четвертью цикл луны (Marshak, 1985) Дж. Эклз принимает безоговорочно, хотя, как известно, многие выводы А. Маршака, сделанные им при изучении палеолитических костяных и роговых пластинок с различными знаками, штрихами и зарубками, небезосновательно оспариваются специалистами. Например, когда автору этой главы довелось в пещере Эль Кастильо обсуждать с испанскими коллегами интерпретацию А. Маршаком изображений «лунных фаз», это вызвало у них ироническую улыбку и негативную реакцию (см. также: Elkins, 1996:185-201).

В книге Дж. Эклса есть раздел «Творчество в изобразительном искусстве». К сожалению, надежды на то, что здесь можно найти рассмотрение функций сознания, позволивших человеку эпохи верхнего палеолита создавать изображения, не оправдались. Вместо этого говорится о восхищении при взгляде на наскальные рисунки и статуэтки от эпохи мадлен до Шумера, приводятся цитаты из философских трактатов А. Баумгартена и К. Поппера, а также общие рассуждения об эстетическом опыте, накопленном чуть ли не от древнейших приматов (Eccles, 1992: 182189). Вообще взглядам Дж. Эклса свойственна определенная экзотичность (он, например, считает, что душа не связана с телом - Крик, Кох, 1992: 113).

 

==125

Наряду с прочно устоявшимися представлениями о сознательности труда неандертальца, о том, что мустьерская технология обработки камня была весьма сложным процессом, который требовал от человека значительного опыта, знаний, точной координации движений и иных, чисто интеллектуальных свойств, получили широкое распространение ссылки на разные виды следов духовной культуры у неандертальца. Таковыми прежде всего считаются так называемые «неандертальские погребения». Таких случаев известно уже несколько десятков (подробнее см.: Смирнов, 1979; 1990; Алекшин, 1992; 1993; 1994; 1995). Но если в публикациях профессионалов-археологов при изложении фактов, полученных при раскопках, еще остается место для разумных сомнений в тех или иных интерпретациях, то при пересказах из вторых рук все становится «бесспорным» и «несомненным». «...Противопоставление красного цвета (который, судя по находкам охры, очень рано - еще до мустье - приобретает символическое значение в погребальных обрядах у предков человека) и черного является общечеловеческим (Иванов, 1978: 86, подчеркнуто мной - Я. Ш.). Действительно, встречаются кусочки охры, пегматита и иных красящих минералов в весьма древних слоях, например, в Южной Африке - в слоях 900 - 800 тыс. лет (последнюю сводку см. Bahn, Vertut, 1997: 23-24) . Но разве из этого следует, что они уже имели символическое значение? Примерно так же обстоят дела и с фактами, якобы свидетельствующими о появлении тотемизма, магии и искусства в эпоху нижнего и среднего палеолита. Переходящие из публикации в публикацию ссылки на находки в мустьерских слоях Ла Ферраси, в пещерах Драхенлох, Тешик-Таш и др. черепов и других костей медведя, волка, а также черепов копытных дают авторам основание к утверждениям об определенном смысле этих находок. В пещере Кафзех «ребенок в возрасте примерно 13 лет лежал на спине. На скрещенные на груди руки были бережно (подчеркнуто мною - Я. Ш.) положены рога лани», и далее: «Несомненно (подчеркнуто мною -Я. Ш.), что во всех этих случаях мы имеем дело с такой же человеческой деятельностью, которую невозможно истолковать как утилитарную. Она связана с существованием у людей, кроме определенных знаний о внешнем мире, также и иллюзий о нем, причем иллюзий определенного рода - религиозных» (Ю. Семенов, 1989 : 240). То, что специалисты высказывают в лучшем случае предположительно, при последующем пересказе превращается в «несомненное».

Здесь не следует усматривать противопоставление археологии и этнографии. Археолог А. П. Окладников был активным сторонником «бесспорности» того, что у неандертальцев существовал погребальный ритуал, выражающий религиозномагические представления (Окладников, 1952: 159-180), а этнограф С. А. Токарев склонялся к тому, что в «захоронениях» неандертальцев «... проявлялись, с одной стороны, полуинстинктивная забота о сочлене своей орды, привязанность к нему, не исчезающая с наступлением смерти, с другой - полуинстинктивное стремление избавиться от гниющего трупа» (Токарев, 1986 : 28).

Специалисты тоже не застрахованы от ошибок, порой весьма прискорбных. Одним из таких «неандертальцев» более 40 лет считался скелет мальчика из Староселья (Крым, близ Бахчисарая), пока не стал недавно очередным археологическим курьезом. Дополнительные раскопки украинско-американской экспедиции в Староселье установили, что «неандерталец» не старше XVII в. и что его могила относилась к старому, полуразрушенному мусульманскому кладбищу (подробности см.: Kohl, Formozov, Chabai et al., 1996: 113-127). Однако самое поучительное в этой истории то, что задолго до сенсационных раскопок специалисты высказывали серьезные сомнения по поводу мустьерского возраста находки. «Череп ребенка трудно интерпретировать. В нем представлены современные признаки, которые не вписываются в мустьерский возраст. Возможны две интерпретации. Либо это неандерталец, у которого в силу юного возраста еще не полностью сформировались черты лица, либо это - архаический Homo sapiens sapiens» (Farizy, Vandermeersch, 1988: -

 

==126

1996 ). Однако желание видеть здесь неандертальца в течение сорока лет было непреодолимым.

Примерно в том же ключе идет речь и о зарождении изобразительной деятельности. В ряде работ перечисляются находки камней, покрытых красной краской, из мустьерского слоя Ла Ферраси, из пещеры Тата и другие, как бы несомненные свидетельства существования мустьерского искусства (см., например. Столяр, 1985: 124-125 и др.), однако в последних сводных изданиях древнейшие изображения из Ла Ферраси относятся к ориньяку, а о принадлежности к находкам из Тата каких-либо изображений не говорится вообще ничего (см., например, LeroiGourhan,1988:385, 1028).

В работах Л. Р. Зенкова, как представляется, важных с точки зрения межполушарной асимметрии, рассматривается «556 изображений зооморфных и человекоподобных существ эпохи неолита и бронзы с верховьев Енисея», среди которых он обнаружил «70% правопрофильных» (Зенков, 1994) и на этом основании пришел к выводу, что их рисовали леворукие художники. Эти наблюдения были бы чрезвычайно важны, если бы были приведены сами исходные данные или хотя бы ссылки на местонахождения, откуда брались изображения для подсчетов. Сейчас практически все изображения тех районов, которые Л. Р. Зенков называет верховьями Енисея, хорошо известны, документированы и опубликованы (Савенков, 1910; Адрианов, 1904; Дэвлет, 1976; 1980; 1982 и др.; Шер, 1980 и др.). Для тех, кто знает петроглифы Енисея, 556 изображений - очень небольшое количество. Только в двух первых томах многотомного издания «Петроглифы Центральной Азии. Корпус источников» (Sher et al., 1994; 1995) опубликовано более 1000 изображений. На очереди еще около двух тысяч . Если к ним присовокупить петроглифы Верхнего Енисея (Тувы), опубликованные М. А. Дэвлет, то получится вполне впечатляющая и статистически очень надежная картина. Но, к сожалению, об их принадлежности к эпохе неолита мы никакими более или менее достоверными данными не располагаем, и об этом, в лучшем случае, можно только догадываться по косвенным наблюдениям. Таким образом, все подсчеты Л. Р. Зенкова придется повторить с самого начала.