6. Заклинание здоровья

Благодаря понятию «интенция здоровья» мы приближаемся к познанию жизнедеятельности человека вообще, архетипа здоровья и народной медицины в частности, удачно определенной одним из историков медицины «технологией волевых усилий». Волевые усилия направлены и на здоровье. Мы уже отмечали, что в традиционалистском обществе такие усилия оформлены как запреты не делать чек» то, что может навредить здоровью. Естественно, что запреты такого рода касаются прежде всего детей. В этом случае архетип здоровья осуществляется без объяснения механизма его действия. Детям объявляют только императив «не делай» на фоне общего указания на большую опасность в противном случае. В этом видна существенная черта архетипа здоровья — автоматизм его действия. Но действия по обретению здоровья бывают вполне осознанными молитвы, заклинания, гадания. В традиционной этнологии эти явления обычно попадают в рубрику «народные верования», где рассматривается главным образом их идейно идеологический уровень. Сейчас эти верования нас интересуют своей деятельностной стороной. Интенция здоровья в виде молитвы наиболее четко выражена в монотеистических религиях Это — личное обращение

269

к Богу с надеждой и ожиданием здоровья. В сущности, молитва как действие аналогична языческим обрядам запасения здоровьем. Здесь здоровье уже опредмечено. Благодаря этому оно четко помещено в будущее. Только по этому признаку молитву следует считать максимальным выражением архетипа здоровья. Молитва покоится на космически бесконечном восприятии ресурсов здоровья. Эти воззрения следует назвать парадигмой космического здоровья. В заклинаниях (заговорах) на первый план выступают общественно ограниченные ресурсы здоровья. Здоровье в этой парадигме может перераспределяться, как правило, насильственным и тайным путем через действия заклинателя (мага, колдуна, ворожею). Поэтому в такой парадигме коллективного здоровья огромна роль сглаза, прикоса и таких мер лечения, которые сводятся к передаче или переселению болезни. Работы зарубежных исследователей последнего времени достаточно хорошо вскрыли общественные механизмы напряженности, которые ведут к представлениям о сглазе и боязни колдунов. В отечественной литературе достаточное внимание уделено поэтике заговоров. Владимир Топоров обратил внимание, что в заговоре отражена «космобиологическая» анатомия. В то же время справедливо указание на то, что мир заговора тесно связан с миром крестьянского дома, с крестьянским бытом, деревенскими занятиями, ремеслами и полезными работами. Заговор по сравнению с молитвой выглядит более обмирщенно, потом что вместо личного общения с божеством он наполнен бытовым содержанием. В нем фигура божества заменена абстрактно мифической метафизикой света, ясности, абсолютной чистоты. Иногда в этой роли выступают Богоматерь и Христос, но это уже их сниженная роль, введенная в языческий контекст. Обмирщенная поэтика заговора строит, как правило, свою локальную космогонию. Поэтому в русском заговоре появляется камень-латырь, который лежит в чистом поле или в океане-море. Эта космогония начинается сразу от тела человека. «Как я скоро вхожу и выхожу, так и ты бы скоро поправился». Она может быть сведена даже к части тела: о безымянном пальце вспоминают для того, чтобы снять воспалительное заболевание вроде ячменя: «Как у тебя нет имени, так и ячменя чтобы не было». Безымянным пальцем на Руси знахари обводили больное место, например при сибирской язве. Вот заговор для

270

лечения скота из собранных в Сибири: «У безымянного перста имя нет, имя не было и не будет веки по веки, отныне и до века. Аминь». Чародейское значение безымянного пальца отмечено и в других традициях, например литовской. Космобиологический аспект в заговоре показателен тем, что здесь цельная личность редуцирована до анатомии, действующее лицо уже сам человек или колдун. Но заговор остается общественным действием, хотя и утаиваемым. И то, что он читается иногда на непонятном языке, это только подтверждает: у древних греков заговоры произносились на языках Фригии, Лидии и Египта, в странах южной Европы в ходу были арабские заговоры, в русские заговоры включено много иностранных «магических» слов. Архетипической чертой заговора следует считать проявление в нем временного аспекта. В русских и западноевропейских заговорах время представлено в виде сюжета о движении, маршруте. Например, в южнорусских заговорах говорится: «Шла Матерь Божия...», «И шел Иисус Христос мостом...», «Шла Богородица калиновым мостом...», «Ехали св. Юрий и Егорий на белых конях...», «Шли три девицы красных...» Украинский заговор: «Изпод каменной горы вышла каменная дивна...» Норвежский заговор: «Христос ехал по полю, жеребенок его вывихнул себе ногу...» Гадание о здоровье через механизм интенции восходит к императиву архетипа здоровья. Но здоровье и в этом случае мыслится опредмеченным и ожидаемым. В гадании оно также опредмечено, как в молитве и заклинании (заговоре) и в силу этого может тесно ассоциироваться с индивидом. Но в гадании индивидуализация здоровья выражена в крайней степени. В гадании здоровье предстает как личная доля благополучия, персональное «счастье». Вместе с индивидуализацией здоровья в гадании о нем выражен антропоморфный признак: значима фигура человека, образовавшаяся из олова, воска, яичного желтка, вылитого на воду, видна в сожженной бумаге, тени на стене (русские гадания) и т.д. Но этот антропоморфизм явно сдвинут в хтоническую сторону. Сценарий гадания включает появление образов с выраженной хтонической силой плодородия и всякого благополучия, например «мохнатая лапа» в гаданиях русских девушек о замужестве. Брачные гадания, распространенные среди женщин, направляются именно интенцией здоровья, ибо замужество женщины и ее чадородие — главное выражение ее здоровья-«счастъя». Хтонические

271

и антропоморфные черты в таком гадании тесно переплетаются. Так, у русских Московской губернии на святках ночью девушки выбегали на улицу, поворачивались на одной ноге (одноногость — атрибут хтонического существа) три раза слева направо (в противоположную «правильной» сторону), брали комок снега и шли с ним в дом. Там рассматривали, есть ли в комке волоски. Если найдется черный — суженый будет брюнетом, светлый — блондином, седой — стариком. Нет волоска — не выйдет замуж. Хтонические черты антропоморфизированного в человеке «счастья» выражены в новогодних предугадываниях благополучия и здоровья: в представлениях многих народов Европы и Кавказа «счастье» приходит в первый день Нового года с человеком, у которого счастливая (легкая) нога. Знаменательно, что по абхазским представлениям такой ногой обладает человек, спасший лягушку от змеи. Этот человек, считалось у абхазов, своим присутствием может облегчить женщине тяжелые роды. Мы не согласны с абстрактно-эволюционными представлениями о том, что индивидуализированное здоровье-» счастье» — позднее явление, появившееся после разложения общественно-родовых институтов. Дело не в том, что можно привести соответствующие примеры из быта архаических народов, а в том, что в гадании обнаруживаются все черты архетипа здоровья. Здоровье«счастье» приходит и уходит, т.е. человек сосуществует с ним определенный отрезок жизненного пути. Вместе с гаданием о таком здоровье существует общее представление о греховности загадывания, исходящее из стремления наделить предстоящую реальность свойством непредсказуемого хаоса. Рассмотренные формы выражения интенции здоровья ценны не только тем, что позволяют внести принцип организованности в совершенно разнородные факты, которые во многих этнологических трудах либо относят к непонятной категории «суеверий», либо обходят молчанием. Эти данные показывают, как строится целостная личность в традиционно-бытовой культуре и что эта потребность в ней первейшая по сравнению с прочими витальными потребностями. Здоровье — та потребность, которая в народной культуре неотделима от целостности личности, отвлеченного Я. Это Я в народной культуре через здоровье наполнено природой — факт многозначительный для всего комплекса гуманитарных

272

наук. Помимо этого внутреннего экологического аспекта Я цельная личность обладает четко выраженной нравственностью императива здоровья: оно полностью достижимо только в единении отвлеченного Я со всей природой, а не на пути удовлетворения каких-либо частных потребностей. Здесь всеобщность природы интегрируется через здоровье в целостную личность.