5. Письмо и путь к свободе

Принятое в науке деление культур на письменные и неписьменные (дописьменные) основано на существовании графической письменности. Под письменностью понимается способ фиксирования и передачи информации с помощью условных знаков, изображенных на той или иной плоской поверхности. Другие способы 373 хранения и передачи информации в прямом смысле письменностью не считаются или считаются условно. Но рассмотренные нами функции разных посланий, а также факты вроде «узелкового письма» у южноамериканских индейцев, рисуночного письма у юкагиров в Сибири и т.п. говорят о том, что следует различать понятие графической письменности и письма как такового. Применение развитых неграфических систем письма в мифологизированном сюжете о съеденной письменности имеет определенные закономерности, которые не позволяют считать все это просто отзвуком древних письменных традиций. Проблемную ситуацию отметили в 1962 г. Вячеслав Иванов и Владимир Топоров, анализируя кетскую модель мира: обнаруженный ими в языке кетов комплекс «писать — читать — бумага» представлялся им непонятным из-за отсутствия достоверных сведений о письменности, за исключением некоторых следов пиктографии. В последних реконструкциях Сергея Старостина на материале некоторых кавказских языков, не обладающих древней письменной традицией, также возникает этот загадочный комплекс. В свое время академик Николай Марр считал понятия «печать», «письмо», «книга» тотемно-магическими и видел их общую основу в терминах beded. («бор» по-аварски), beted («печать» погрузински) и в русском «печать». Он находил связь слов со значением «знак», «печать», «письмо» в грузинском, латинском и ассирийском языках. В ранней истории европейских письменных культур были моменты утраты графической письменности или ее исчезновения в силу сознательного сокрытия. Так, еще плохо известны причины исчезновения критского письма, французский античник Поль Вернан называет эпоху с XII в. до н.э. в истории Греции «темными веками» из-за неясного исчезновения письменности. Другой загадочный момент, относящийся к Древней Греции, связан с историей изощренной философской школы пифагорейцев, которые отказались от письменной фиксации своих знаний. И это происходило тогда, когда в Древней Греции письменность стала всеобщим достоянием, средством общей культуры и служила распространению знаний. Очевидно, разгадка этого парадокса лежит именно в проблеме знания, которое обладает одновременно взаимоисключающими 374 характеристиками — доступностью и закрытостью (ээотеризмом). А так как пифагорейцы были закрытой сектой, хранящей какие-то мистические знания, полученные из Египта, то они пришли к отказу от использования письменности. Вопрос об эзотерической стороне для любой традиции очень важен. Он имеет непосредственное отношение к этническому менталитету. Письменность служила не только для распространения, но и для сокрытия знаков. На ранних этапах, как было показано, преобладала скорее вторая функция. Тайной письма обладали специальные люди-жрецы. Даже просто увидеть иероглиф на древнекитайском сосуде непосвященному было трудно, как и иероглиф у древних майя, запрятанный в орнаменте. Такое свойство письменности — быть средством социального господства отметил один из классиков французской семиотики Ролан Варг. Причем он обнаружил это ее качество не на ранних этапах истории человечества, а в самой что ни есть современности. Другой соотечественник Барта, археолог Андре Вараньяк, еще полвека назад выступил с теорией, согласно которой европейские народы на заре своей истории, в неолите, были гораздо ближе друг к другу, чем в последующие эпохи. Особенно сильным их расхождение стало с появлением письменности. За этим последовало распадение культуры каждого народа на официальную с использованием литературного языка и простонародную, а также появились между народами языковые барьеры. Подобные точки зрения не случайны я не экстравагантны. Они выдвигались уже такими мудрецами древности, как Сократ и Платон, которые опасались, что письменное знание отучает от самостоятельного мышления. Мнение названных мудрецов, связанных с эзотерическими традициями Древней Греции, надо думать, было ответственным и имело серьезную общефилософскую основу. На чем же могла быть основана избранная ими точка зрения? Ответом может быть только причастность письма заупокойному культу и мистериям, которая требовала от живых людей обладать свободой, не ограниченной письмом. Юридический идеал свободного гражданина заставлял отказаться от письма. Устное волеизъявление и составляло, как мы знаем, суть демократического устройства в истории Древней Греции. Рассмотренный мировой материал показывает, что письмо, родившееся в недрах психодрамы забвения, становится средством

375

этнического эзотеризма. «Темные века» Древней Греции и есть эпоха консолидации эллинской народности, вернувшая уже известное письмо, заимствованное у финикийцев, в лоно этнического эзотеризма, который подпитывался таинствами мистерий. Вплоть до времени Сократа и Платона этнический эзотеризм боролся против общественно-коммуникативных функций письма. Это было жертвой в пользу свободной души человека, выражающей устным словом свои права в социальном мире. Поэтому так настороженно античное «открытое общество» относилось к письму. В хантыйской топоментальности мы видели пример парадигматической замкнутости культуры. Но миф о письме — всегда продолжение топоментальной парадигмы. Он всегда открывает под видом этнического путь к историческому существованию. Так начинается история горцев и равнинных народов в Юго-Восточной Азии, ойраты отселяются от телеугов и т.п. Письмо Моисея было получено как знак эсхатологического переселения еврейского народа Разбивание Моисеем двух каменных скрижалей — это одновременно история функции письма и история народа, ищущего путь к свободе. Герменевтика письма показывает, что душа человека как принцип его абсолютной свободы при попытке ограничить ее и закрепить сбрасывает с себя тенеты, которые чудесным образом оказываются благами культуры.