2. Демиурги — маргинальные существа

Итак, охотник, добывающий своим тяжелым трудом пропитание, не находится в центре культурогенной ситуации. У него забирают добычу и распределяют. В центре внимания общества оказывается не он с его силой, метким глазом и упорством, а пришелец-гость или старик, уже не ходящий на охоту, но только в гости (у австралийцев), шаман, умеющий чревовещать и ходить по небесным дорогам, но не охотиться (у народов Сибири) и т.д. Что же это за персонажи, в ряд которых попадает также благородный, но ни на что не годный идальго Дон Кихот? Перед нами люди, находящиеся в пути. Гость, как было сказано, приходит из царства мертвых, он «живой покойник». У австралийцев главы общин в некоторых племенах могут не принимать участия в охоте, но получают нередко лучшую часть охотничьей добычи. Эти их права объясняются тем, что основные их функции состоят в межобщинных внешних сношениях: они отправляются 281 отправляются сами в другие общины или направляют посланников в необходимых случаях функции распределителей внутренней жизни или военных предводителей у них вторичны. Образ Дон Кихота — это архетипически выделенная функция распределителя блат, гротескно поднятая до судьи человеческих поступков и устроителя мира вообще. Архетип пути — внедомность Дом не строят на том месте, где была дорога. Иначе дому грозит опасность от нечистой силы. Там, в пространстве пути, находится импульс к творчеству. Вот и песенно-шаманское творчество Баяна в «Слове о полку Игореве» описывается как серия перемещении по небу, земле, дереву. Само дерево — это вертикаль, ось мира. Упав оно становится дорогой. Мифологическим путям соответствует эмоциональное ощущение пути. Так владимирский князь Владимир Мономах рассказывая своим потомкам о прожитой жизни сообщает прежде всего о «путях», включая странствия и охоты Дмитрии Лихачев подчеркивает, что по такому же сценарию описывалась на Руси и жизнь святых «Исповедь» Блаженного Августина дает самую высокую оценку архетипу пути «Бог, — говорит он, — предводитель путника человека» Эта максима услышанная мной на Кавказе из уст балкарки перевалившей столетний рубеж жизни, прозвучала так «Как будто в одну дверь комнаты вошла в другую вышла». Образ, удивительно близкий тому, которым основатель хасидизма Баал Шем Тов утешал перед своей смертью своих последователей: «Не тревожьтесь обо мне, потому что я выйду в одну дверь и войду в другую, но я сокрушаюсь о вас которые должны понести потерю». Архетип пути указывая на внедомность, дает санкцию дому как средоточию человеческой культуры. Он дает эту санкцию из того пространства, где нет токсикоза, вызванного самой культурой Люди пути — маргиналы культуры и в силу этого становятся ее творцами или толкователями. В одной китайской легенде люди когда то жили в домах не имевших дверей. Откуда то из дальней деревни пришел старик. Он оперся на свои посох и обхватив ногой повернулся вокруг него как вокруг оси. Так он научил делать двери, поворачивающиеся на оси вставленной в подпятник. Во Вьетнаме считают что строить дом научила девушка, тоже откуда то появившаяся Она встала и раздвинув руки в стороны 282 с наклоном, показала, как надо ставить опорный столб и устраивать крышу. Потом она легла на спину и подняла руки и ноги. Так она показала как надо строить килевую лодку с шпангоутами. Очевидно, это та же девушка богиня, которую почитали моряки Южного Китая и Тайваня под именем Many. Она умерла девственницей, как и девушка — Хозяйка моря по имени Седна у эскимосов Вообще сюжет о девушке демиурге широко представлен на огромных территориях, прилегающих к Тихому океану. У американских индейцев эта девушка звезда подарила людям культуру. В Индонезии из тела незамужней женщины Хайнувеле возникли все полезные растения. В Австралии мы найдем те же образы незамужних женщин Джункгова, которые приплыли в лодке, создали людей и дали им все необходимые вещи. На западе Евразии девственные или незамужние дарительницы культуры предстают в образах Великих богинь. Но здесь в глубокой древности они столкнулись с соперничеством мужских божеств. Победа патриархальных начал превращала Великих богинь в носительниц всяческого зла. А закончили они свою миссию уже в ролях, как правило, незамужних ведьм, колдуний или злых женских духов. Как видим даже в своих поздних трансформациях и в реальных воплощениях дарительницы культуры остаются маргинальными личностями, близкими по своему статусу внедомности и девушке. Теперь у нас есть достаточно оснований, чтобы разобраться в важнейшем антропогенном и одновременно культурогенном мифе Евразии. Вот вариант алтайских шорцев. Создав фигуру человека, первотворец всего Ульгень пошел за душой для своею творения. Оставил собаку для охраны К ней подошел черт Эрлик Пообещал ей одежду, чтобы она не мерзла зимой Собака пропустила Эрлика к творению бога. Тогда злой дух оплевал фигуру человека. В результате собака стала обладать теплой шкурой, а человек стал смертным Миф этот известен русским и украинцам финнам, марийцам, эвенкам, якутам, бурятам, некоторым народам Индии и Бирмы. Собака — маргинальное существо, находящееся на самой границе человеческого общества. Она соприсутствует в приведенном мифе при сотворении человека, но предает его человек получает болезни и становится смертным. Но при всем этом в мифе фигурирует 283 самая первая реалия культуры — одежда, что примечательно появлению культурного блага сопутствует смерть. Прежде чем перейти к рассмотрению вопроса об опасности культуры, заметим, что хозяином одежды у американских индейцев является тоже маргинальный член общества. Этот сюжет о мальчике-зольнике (униженное дитя вроде Золушки) рассматривает К Леви-Строс.