2. Стыд и сексуальность

Не цельным, а потому и частным, оказывается сексуальное тело. И снова, подходя к анализу сексуальных особенностей одежды, следует в качестве исходной позиции выбрать цельное внутреннее тело. Оно асексуально, бесполо. Если внять новейшим изысканиям (и восточной мудрости), правильнее говорить о бисексуальном,

213

обоеполом теле. Но как бы то ни было, ясно, что и мужчины, и женщины одинаково чувствуют голод, насыщение и боль.

Интересно, что в народных представлениях внутреннее тело, действительно, не воспринимается бесполым, а скорее обоеполым. Так, по русской народной анатомии, по литовской и некоторым другим в мужском организме имеется матка. Наиболее частый образ этого внутреннего бисексуального тела — дерево, ветвь растения, лиана или цветок. Растение, дерево в фольклористике считается символом, связывающим низшие уровни мироздания с высшими («медиатором»). Такое растение всеобще в своей сущности и может быть наделено признаками любого пола. Животному, у которого эти признаки ясны, труднее выполнять роль мифического медиатора.

В одежде преобладает растительная вышивка. Это тоже вынесение во внешнее тело витальных символов внутреннего тела. Но не только растительная символика ассоциирована с растительной силой вообще с плодородием. Снова все тот же колебательный механизм фасцинации, призванный повысить уровень витальности.

Вопрос о сексуальности в одежде касается половых различий людей и поведенческой роли таких различий. Здесь как будто утвердилось мнение, что половые различия в одежде призваны пробуждать сексуальное чувство у представителей другого пола. Еще Мишель Монтень в своих «Опытах» утверждал, что женщина без одежд выглядит как неживая статуя и не особенно возбуждает.

Как эта проблема выглядит исторически? Что говорят об этом австралийские аборигены, призванные всегда стоять в начале всех этнографических аргументов? Исследователи австралийцев Спенсер и Гиллен отметили, что раковина с процарапанным орнаментом и втертой в борозды красной охрой на груди у мужчины способна заставить «дрожать от возбуждения красавицу». А вот у агвахов в бывшей португальской Восточной Африке примерно в то же время девушки подвязывали груди шнурами, «чтобы не возбуждались мужчины» Выводы мы должны сделать противоположные в одном случае одежда (украшение) повышает сексуальное чувство, в другом — снижает. Значит, половые особенности в одежде действуют сексуально неоднозначно и, следовательно, они могут быть вторичными по отношению к какой то общей универсалии.

214

Мы хотим сказать, что половая символика в одежде, даже в такой простои как одежда австралийцев или негров тропической Африки призвана скорее, стабилизировать образ человека («любвеобильный мужчина» у австралийцев, «скромная» девушка у агвахов), а затем уже выполнять важные функции в половом ухаживании. Иными словами, сексуальность, выраженная в одежде, служит витальным целям.

В связи с изложенным встает вопрос о стыде. Он тесно связан с обнажением тела, но не сводится к собственно наготе. Ведь вполне одетый человек, но не так, как этого требует ситуация, тоже испытывает стыд. Иногда говорят, что стыд — это гнев, обращенный на самого себя. Но так или иначе, чувство стыда испытывают перед другими людьми. Стыд, вызванный непорядком в одежде, осознается в присутствии другого. Это относится даже к свирепым демоническим существам. Так, у кумандинцев, живущих на Алтае, есть страшная история о «рыжей девице», хозяйке дичи. Она находится то в дружеских, то во враждебных отношениях с молодыми мужчинами охотниками. В легенде рассказывается: случилось так что она убила трех сыновей одного старика и погналась за ним и его дочерью с той же ужасной целью. Их спасло то, что старик бросает упрек «рыжей девице»: мол, она, его невестка, показывается без платка перед ним, ее свекром. Этот упрек «рыжую девицу» устыдил и она успокоилась. Носители европейской культуры проявление чувства стыда связывают прежде всего с невольной демонстрацией половых признаков, особенно всего низа тела. Это необязательная парадигма стыда. Во многих культурах, например раньше в исламской, для женщины было гораздо страшнее обнажить лицо чем другие части тела. У племени нор на Новой Гвинее совершенно нагая женщина стыдится, если у нее нет клочка материи на голове.

Таких фактов можно много привести из быта разных народов. Они позволяют предположить, что люди стыдятся не столько внешнего тела наделенного обязательными признаками пола, а как раз внутреннего тела, всякой ущербности, нанесенной символическому выражению его полноты. Стыдятся отсутствия одежды или какого либо элемента, необходимых для данной ситуации. В принципе это касается и людей европейской традиции. Если все таки одежда предназначена доставлять целостность телу, восполняя тем самым его витальность, то неполнота в одежде

215

оказывается равной неполноте витальных сил человека, т.е. по существу его психобиологической неполноценности. Поэтому так недопустима неполнота и даже неряшливость в одежде. Итак, стыд возникает при каком-либо обнаружении внутреннего тела, которое в этот момент как бы теряет свою цельность. Значит, внутреннее тело не может не быть сокрытым. Демонстрируя себя, оно теряет свою цельность и витальность.